Мария Павлович - Felix
Они были великими мистификаторами. Они научились управлять мыслями и использовать стереотипы других людей. Они создали и оберегали свой мир, соблюдая придуманные ими законы. Они никогда не имели дела с агрессивным криминалом, насилием и шантажом. Их тандем был идеален, их схемы досконально продуманы и отработаны, а жизнь прекрасна.
* * *Арнольд яростно набросился на канапе с черной икрой, продолжая разглядывать гостей из-под заляпанных стекол своих очков в пластиковой оправе. Они явно недооценили Комитет по конному спорту, он успел насчитать трех членов Совета Федерации и двух официальных миллиардеров, которых упустил на ипподроме и на территории закрытого конного клуба «Аметист». Он немного расстроился, что этот вечер был отдан на откуп двум странным типам из благотворительного фонда, но отступать было поздно.
Вскоре Арнольд привлек внимание двух известных бизнесменов. Они с издевательскими улыбками наблюдали за его неуемным аппетитом и странной манерой чавкать с закрытым ртом. Они не пытались скрыть насмешливых взглядов, а Арнольд про себя наслаждался произведенным эффектом, балансируя на грани клоуна и сумасшедшего. Если бы он прервал трапезу и обратился к этим самоуверенным, невоспитанным людям, то смог бы удивить их глубокой интеллигентностью, чувством юмора и безграничной преданностью благому делу.
Они бы непременно восхитились той самоотверженностью, с какой этот молодой человек пожертвовал жизнью, прекрасным образованием и радужными перспективами ради борьбы с ветряными мельницами.
Однако захватывающая история Александра Добролюбова, сына известного академика Михаила Афанасьевича Добролюбова, одного из лучших выпускников Brunei University of West London, обладающего всеми возможностями, для того чтобы сделать головокружительную карьеру в любой сфере бизнеса, но выбравшего судьбу альтруиста, безвозмездно спасающего планету, предназначалась для других ушей.
Покончив с девятым канапе, сын академика Добролюбова почти незаметно для окружающих вытер жирные ладони о блестящий смокинг и нервно прошелся по залу. Большинство из приглашенных любителей конного спорта уже собрались, зал был наполнен гулом праздничного возбуждения и точечными всплесками громкого депутатского смеха. Среди гостей преобладали люди старшего поколения и дамы в весе. Все ожидали вступительной речи мэра, возвещающей об окончании соревнований и начале гала-вечера. Клиент так и не появился.
Добролюбов незаметно поискал глазами Игоря. Обнаружив его прямо напротив себя, в гуще толпы, он с трудом сдержал улыбку, хотя видел эту картину далеко не первый раз: скованный, отчаянно сжимающий странную папку, нелепо близорукий. К лацкану смокинга Игоря Краснова был приколот яркий значок с женьшенем.
Арнольд отвернулся, чтобы не рассмеяться, и именно в этот момент увидел его. Ожившую фотографию из тоненького досье. Несколько секунд он с любопытством рассматривал героя со стороны. Ростом ниже, чем он представлял себе, взгляд уставший, немного потерянный, вместо смокинга великолепно сшитый на заказ костюм. Один.
Марк Аркадьевич Ройтер, вдовец, пятьдесят шесть лет, миллионер, отошел от дел около трех лет назад, основал фонд по управлению собственным капиталом, перебрался за четыреста километров от города, где купил более двадцати гектаров земли и построил поместье с великолепной конюшней для своих породистых лошадей. Имеет единственную дочь двадцати трех лет и любовницу тридцати шести лет. Не чаще двух раз в неделю выбирается в город, остальное время предпочитает проводить на фазенде в окружении близких людей и любимых лошадей. Подумывает основать фонд по защите животных, способствовал открытию двух питомников для бездомных собак. Спонсор ежегодных скачек на Кубок президента в Казани.
— Прошу прощения, — Александр с извиняющейся улыбкой повернулся к потревоженному соседу, — я нечаянно задел вас.
Он сумел быстро и незаметно подобраться к клиенту, взять с фуршетного стола канапе с вяленым мясом и ананасом и, разворачиваясь, как бы нечаянно толкнуть господина Ройтера локтем в бок, уронив кусочек ананаса на его безупречный пиджак. Случайно!
— Ничего страшного, — Марк Аркадьевич скользнул по нему удивленным взглядом и поспешил стряхнуть еду со своего плеча. Затем он нервно провел рукой по ухоженной короткой бороде и отвернулся.
— Простите, вы господин Ройтер? — Александр успел обойти клиента с другой стороны, перекрыв ему путь к отступлению.
Мужчина нехотя повернулся, повинуясь неизбежному.
— Да. — Он с сомнением кивнул, как будто не до конца уверенный в собственной фамилии. В его глазах мелькнул испуг, как у богатого человека, не знающего, что приготовила ему судьба в лице очередного незваного собеседника.
— Я — Александр Добролюбов, — поспешил представиться Арнольд. — Мы сотрудничаем с питомником «Алиса», вашим питомником, — добавил он, смущаясь от того, что господин Ройтер по-прежнему не демонстрировал признаков радушия.
— Моим питомником? — удивленно переспросил тот, настороженно всматриваясь в приветливое лицо Арнольда.
— Ну как же, в феврале этого года нас знакомили на благотворительном аукционе для детей, который проводил ваш питомник. Более двадцати собак обрели настоящий дом, даже трехногая Умка. Помните? Дворняжка без задней лапы.
Если бы не внешний вид Арнольда, его нелепый энтузиазм можно было принять за откровенное издевательство над собеседником.
— Умка? — На лице господина Ройтера первоначальный испуг сменился откровенным страхом. — Ну и как дела у Умки? — осторожно поинтересовался он.
— Откровенно говоря, не знаю. — Саша Добролюбов беспомощно пожал плечами, «ночник» на его лице загорелся мягким, таинственным светом.
— А я думал, вы хотите ее вернуть. — Ройтер впервые за все время беседы улыбнулся.
— Да нет. — Арнольд с облегчением рассмеялся. — Я просто узнал вас и решил поблагодарить за то, что вы делаете для бедных животных.
Марк Аркадьевич начал оттаивать. В манерах его нового знакомого проглядывал необычный человек. В этом была цель такой наживки — приятная необычность, синдром Дон Кихота.
— Вы знаете, я тот человек, который подписывает бумаги раз в месяц. Там есть своя команда людей, которые занимаются настоящим делом, спасают животных, находят приемные семьи, моей заслуги в этом нет, — честно признался Ройтер. — Я почему-то вас не помню, — добавил он, — а у меня вообще хорошая память на лица.
Арнольд не позволил себе занервничать.
— Возможно, это из-за смокинга, — предположил он, одергивая лоснящийся на локтях пиджак. — Он преображает до неузнаваемости.
Марк Аркадьевич вежливо похвалил облик собеседника, давая возможность Арнольду сделать еще один шаг к тому, чтобы очаровать его.
Игорь тем временем подобрался ближе к месту событий. Наблюдая за своим партнером со стороны, он с удовольствием отметил, что господин Ройтер явно расслабился и со снисходительным любопытством позволил вовлечь себя в светский разговор.
Они беседовали около семи минут, и, вероятно, он уже узнал о происхождении фонда сына академика Добролюбова достаточно, чтобы принять визитную карточку из его рук и даже задать какой-то вопрос. Услышав его, Александр Добролюбов заливисто рассмеялся, стаскивая заляпанные очки с лица.
«Он все время забывает сутулиться, стоит как князь», — подметил Игорь, занимая очередь за напитками. Возле бара царило обычное оживление. Шум в зале неожиданно усилился, и что-то подсказало ему, возможно возбужденный шепот: «мр, мрр, мррр». что прибыл мэр. Времени оставалось мало, после вступительного слова всех пригласят в соседнее помещение и предложат занять места за пронумерованными столами, где Добролюбов с Ройтером окажутся разделенными десятками столов и социальным неравенством общества.
* * *— Brunei University of West London? Странно, никогда не слышал. — Марк Аркадьевич пожал плечами. — Это известное заведение? Я наводил справки пару лет назад, хотел отправить дочь учиться в Англию.
Александр Добролюбов сделал вид, что немного удивлен неосведомленностью собеседника. Хотя за всю историю существования их фонда еще ни разу не встречал человека, который слышал что-либо про этот университет. Незаметно он вновь вернулся к интересующей его теме. Ему позволили говорить несколько минут, пока Ройтер неожиданно не прервал его на полуслове. Саша почти закончил информировать собеседника об успехе их дальневосточного эко-регионального проекта, сыгравшего огромную роль в сохранении даурского журавля.
— Мне удивительно, что такие люди, как вы, до сих пор рождаются в нашем обществе. Сколько вы получаете?
— Немного. — Лицо Арнольда вновь осветила теплая, грустная улыбка.
Он весьма успешно изобразил глубокое смущение, зная, чем может обернуться подобный разговор. Сейчас Ройтер, впечатленный его красноречием и преданностью благому делу, предложит ему руководящую должность в одном из своих фондов. «Почему он не спрашивает про повязку?» — раздраженно размышлял Арнольд, отчаянно пытаясь нащупать лучик надежды в беспросветной тьме человеческой скупости.
