Михаил Черненок - Сиреневый туман

— Не может быть! — возмутился Голубев.

— Я тоже не верю, что в нашем районе сотрудники милиции до вымогательства докатились. Однако поступившую официально в прокуратуру жалобу, хочешь не хочешь — проверять надо.

— А кто из обэхээсников рэкетир?

— Сергей Полегшаев.

— Да он у нас в отделе без году неделя! Еще работать толком не научился. О каких взятках может идти разговор…

— До милиции Полегшаев, кажется, в общепите работал?

— Там. Вообще-то, когда Сережу оформляли в РОВД, я говорил начальнику: пользы от него мало будет. По общепиту было видно, что работает парень на показуху.

— Ты опрометчивых выводов не делай. Разбираться по жалобе будем досконально. И у себя на службе никому — ни слова!

— Игнатьич, на эту тему мог бы и не предупреждать.

— Знаешь, Слава, береженого бог бережет. Рассказал об этом, чтобы ты был в курсе.

Глава 4

Следователь Петр Лимакин решил начать рабочий день с посещения райпо, чтобы обстоятельно побеседовать с сослуживцами Галактионовой и Казаринова. Уложив в новенький «дипломат» необходимые документы, он неторопливо распечатал купленную у цыганок пачку «Астры», закурил на дорожку сигарету, и, замкнув служебный кабинет, вышел из прокуратуры. Пасмурное утро настраивало на минорный лад. Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Лимакин. не стал ждать рейсового автобуса, курсирующего по райцентру от случая к случаю. Пешком до райпо было не так уж и далеко.

У трехэтажного серого здания райисполкома, над плоской крышей которого, как в былые застойные годы, беспомощно обвис вылинявший до белизны некогда кумачовый флаг, угрожающе галдела небольшая пестрая толпа. Десятка два увешанных юбилейными медалями ветеранов да примерно столько же пожилых женщин с пустыми авоськами, судя по громким выкрикам, митинговали по поводу длительного отсутствия сахара и срочно требовали к ответу главу местной администрации. Особняком от толпы густо чадили самокрутками несколько парней в рабочих спецовках. Один из них — высокий большеротый здоровяк с похмельным лицом держал под мышкой длинный лист картона.

Глава администрации, похоже, не спешил предстать перед возмущенным населением. Его отсутствием воспользовался пенсионного возраста мужчина с выпуклыми свинцового цвета глазами. Взобравшись на райисполкомовское крыльцо, самозваный оратор, будто указывая вдаль, вскинул руки и по-командирски зычным голосом обратился к митингующим с кондовым приказом: немедленно создать в райцентре партию обновленного типа для защиты обнищавшего народа от прикрывающихся демократическими лозунгами оккупантов.

Лимакин обычно не ввязывался в политические процессы, но на этот раз из любопытства остановился рядом с перекуривающими парнями. Не обращая внимания на митинговый шум, парни обсуждали свою проблему: как бы раздобыть для похмелья канистру пива?..

Распалившийся оратор несколько минут азартно кромсал ладонью воздух. Вдруг, словно поперхнувшись, он сник и шкодливо исчез в толпе. Лимакин поднялся на цыпочки. В плотном окружении сотоварищей из широко распахнутых дверей на крыльцо вышел очкастый Глава районной администрации. Смысл его короткой речи заключался в том, что сахара в. районе нет и в ближайшее время не будет. Толпа разочарованно загудела, а стоявший рядом с Лимакиным здоровяк торопливо вскинул над головой картонку с крупной надписью «СПАСИБО, КОРМИЛЕЦ!»

— Ваша фракция за кого? — шутливо спросил Лимакин.

— Чо надо? — уставившись сверху вниз, не понял парень.

— За кого боретесь: за большевиков или демократов?

— За беспартийных грузчиков.

— Тоже сахара хотите?

— На хрена нам сладкое! Мы не дети. Требуем продажи водки без талонов.

— Кто толпу сюда собрал?

— Лупоглазый партиец… — парень зычно гоготнул. — От страха перед начальством язык проглотил. Защитник народа, называется…

Лимакин взглядом показал на поднятый картон:

— Оскорбление районной номенклатуры тоже он придумал?

— Не, это мы сами транспарант сочинили. А чо, керя, докапываешься, будто следователь?

Лимакин показал служебное удостоверение. Парень, заглянув в развернутые корочки, с хрустом сложил свой «транспарант» вдвое и расплылся в улыбке от уха до уха:

— Поди, уголовное дело за массовые беспорядки хочешь затевать? Брось! Мы не ради политики — для потехи сюда пришли.

— Почему в рабочее время потешаетесь?

— Дак, затейник сказал, что митинг санкционированный. Да и грузить сегодня нечего. На складах — шаром покати.

— Где работаете?

— В райпо.

— Спартак Казаринов с вами работал?

— Угу. Уволили кирюху.

— За что?

— Цветной телевизор с кузова автомашины уронил… — парень еще дважды хрустнул картонкой. — Юлька Галактионова, баба его, говорит: убили мужика. Просила оказать помощь в похоронах. Какой паразит кокнул, не скажешь?..

— Не скажу. Много знать будете.

— Та, мы и без тебя о Спартаке все знаем.

— Тогда чего спрашиваешь, кто «кокнул»?

— А вот это нам не известно. Последнее время кирюха отбился от спаянного коллектива.

Упоминание о Казаринове привлекло внимание остальных парней. Сообща стали вспоминать о бывшем коллеге, однако все воспоминания свелись к тому, что на выпивку Спартак был компанейский, а Юлька Галактионова — «Сучка в импортной упаковке».

Недовольные результатом «манифестации», первыми от райисполкома стали расходиться женщины, проклиная в открытую и местную власть, перекрасившуюся из партократов в демократов, и развалившуюся партию, и бестолковых реформаторов, доведших страну до ручки. Торжественно-игриво удалились длинноногие подростки с агрессивным пожеланием на листе ватмана: «Господа демократы, подавитесь вашим сахаром!» Неизвестно куда исчез лупоглазый затейник митинга, оставив в недоумении сплоченную группу ветеранов, похоже, на полном серьезе приготовившихся записываться в партию обновленного типа.

Занервничали и «беспартийные грузчики». Затянувшийся разговор со следователем явно путал их планы. Однако Лимакин не спешил расставаться с бывшими коллегами Казаринова. Чувствуя, что от следователя быстро не отделаться, выход из щекотливого положения нашел бригадир — лобастый с квадратными плечами крепыш. Сунув самому молодому по виду парню пачку измятых пятерок, он безапелляционно приказал:

— У девок в «Домашнем хозяйстве» возьми канистру и — на пивзавод!

— А вдруг там пустой номер?.. — замялся парень.

— Тогда — прямиком к бабке Кузнечихе. Попроси пару пузырей.

Парень посмотрел на зажатые в руке деньги:

— Тут хватил на два?

— Ну ты, блин, как ребенок! За посуду не плати. Скажи, бутылки вернем.

Гонец понятливо кивнул и прытко отправился выполнять задание. «Не самогоном ли бабка торгует?» — вспомнив заключение судмедэксперта, подумал Лимакин.

— Кто такая Кузнечиха? — спросил он.

Бригадир, ухмыльнувшись, кивнул в сторону большеротого здоровяка:

— Коли Санкова учительница. — И, словно меняя тему разговора, добавил. — Коль, расскажи следователю, как она учила тебя.

Санков расплылся в улыбке:

— Мировецкая была учителка! Географию преподавала. Вызывает к доске: «Итак, Николай, какой бывает в Сибири климат зимой?» — «Холодный», — отвечаю. «А летом?» — «Летом теплый». — «Садись — три».

Грузчики дружно захохотали. Бригадир опять ухмыльнулся:

— Вот математик у них в школе сильный был. В любое время суток спроси Колю: «Сколько будет ноль-пять да ноль-пять?» Не задумываясь, ответит: «Две пол-литры».

Посмеявшись с грузчиками, Лимакин попытался узнать адрес «Кузнечихи», но бригадир снова отделался шуткой. Выдавать следователю тайный «шинок» он не хотел. Пришлось повернуть разговор к Казаринову с Галактионовой. На вопрос «Как они жили между собой?» бригадир ответил без колебаний:

— Последние полгода как кошка с собакой, а раньше Юлька от Спартака млела.

— Почему так резко изменились их отношения?

— Спился мужик, ослаб.

— Кроме водки, других интересов у него не было?

— Были, как у гамадрила: «Ба-бу-бы». При виде женских ног Спартак начинал дрожать, будто строевой конь при звуке походной трубы.

— Галактионова не ревновала его?

— Юлька сама на передок слаба, — бригадир вновь попросил Санкова: — Коль, расскажи про секс-шоу с Юлией Николаевной.

— Иди ты, бугор, знаешь куда?! — внезапно оскорбился тот.

— Не стесняйся, Коля, дело житейское…

— Чо я, порнуху должен следователю гнать?

— Порнография и эротика — разные вещи.

— А слова-то одни, матерные.

— У тебя ж всеобщее среднее образование. Неужели не можешь выразить мысли без мата?.. — Бригадир с хитринкой посмотрел на Лимакина. — Пока Николаша резину тянет, я начну. Это еще до Спартака у них роман состоялся. Тогда Юленька помоложе была. Она и теперь прилично смотрится, а в то время — пальчики оближешь! Коля, понятно, не стерпел и положил на нее глаз…