Джеймс Чейз - Том 5. Миссия в Венецию. Парик мертвеца. Миссия в Сиену
Она снова сжала руки, борясь с волнением.
— Я должна, должна знать все, мистер Миклем.
— Да, конечно, — спокойно ответил Дон. — Это вполне естественное желание. Я заинтересовался этим делом и постараюсь помочь вам. Еще один вопрос, миссис Трегарт. Есть ли у вас хоть какое-нибудь, пусть самое нелепое, объяснение, почему ваш муж мог исчезнуть?
Она взглянула удивленно.
— Нет. Конечно, нет.
— И никаких подозрений?
— Нет.
— Простите мне этот вопрос, но вы уверены, что ваш муж не уехал с другой женщиной?
Ее черные глаза гневно сверкнули.
— Я знаю, что он никогда этого не сделает! Джон не такой. Мы живем друг для друга. Он никогда не обманывал меня.
— Хорошо, — сказал Миклем, закуривая новую сигарету. — А нет ли у вас оснований считать, что ваш муж работает на ИМ-5? Грубо говоря, не думаете ли вы, что он выступает в роли агента или шпиона, когда бывает в поездках?
— Я не знаю, — ответила она в волнении. — Он никогда не соглашался взять меня с собой. А теперь все эти люди ведут себя так странно. Когда шпион попадается, тогда, я читала в романах, власти той страны, на которую он работает, умывают руки, не так ли?
Дон пожал плечами.
— Вероятно, так и бывает, особенно если верить романам, — он ободряюще улыбнулся. — А теперь отправляйтесь-ка домой и постарайтесь успокоиться. Предоставьте все мне. Я всегда уважал вашего мужа и сделаю все, чтобы его разыскать. Дело в том, что я очень хорошо знаком с сэром Робертом Грехэмом, о котором вы говорили, и, конечно же, его навещу. Ну, а если он мне ничего не сможет или не захочет сказать, тогда я пойду к старшему суперинтенданту Диксу из специального отдела. Он мой хороший друг. Сегодня вечером я уже буду что-то знать. Дайте мне свой телефон и адрес, я зайду к вам, или, в крайнем случае, позвоню.
Внезапно Хильда закрыла лицо руками и расплакалась.
Дон Миклем встал и положил руки ей на плечи.
— Постарайтесь не сдаваться. Я согласен, что все выглядит плохо, хуже некуда, но если что-то от меня зависит, все изменится к лучшему. Это я обещаю вам.
— Простите меня, — сказала она слабым голосом и вытерла глаза платком. — Я не знаю, как вас благодарить. Последние дни были так ужасны. Но теперь я успокоилась. Да, я почти спокойна.
— Поезжайте домой и отдохните. Я не заставлю вас ждать слишком долго.
Дон улыбнулся, и Хильда с усилием улыбнулась ему в ответ.
— Теперь вы не одна.
Когда женщина вышла, Дон Миклем некоторое время бессмысленно смотрел перед собой. Каждому ясно, что Трегарт попал в нехорошую историю. И надо быть очень осторожным, чтобы не попасть туда же.
Он наморщил лоб, закурил очередную сигарету и велел Черри подать машину.
Сэр Роберт Грехэм в скрипучих туфлях осторожно двигался через темный тихий холл спортивного клуба прямо к своему любимому креслу, которое стояло в лоджии.
Сэр Роберт был большим и неуклюжим человеком. Его желтоватое лицо с белыми висячими усами, глубоко сидящие умные глазки, кустистые брови и впалые щеки, домашняя куртка и стоячий воротничок делали его весьма выразительной личностью. Он напоминал, пожалуй, доброго старого дедушку, которого должны обожать многочисленные внуки, а карманы его куртки, казалось, должны быть наполнены сластями. «Добрый дедушка» осторожно опустился в кресло, вытянул свои длинные, тощие ноги и позвал кельнера.
Кельнер поставил на маленький столик перед креслом рюмку портвейна.
В противоположном углу холла Дон Миклем терпеливо ожидал, пока сэр Роберт устроится поудобнее. «Добрый дедушка» хорошо пообедал, и Дон надеялся, что теперь он будет в благодушном настроении. Дождавшись, когда сэр Роберт сделает глоток вина, Дон поднялся со своего кресла и направился к нему.
— Салют! Позвольте составить вам компанию?
Сэр Роберт поднял свои глазки и улыбнулся.
— Всегда рад видеть вас, друг мой. Присаживайтесь, прошу вас, — и он придвинул Дону кресло. — Признаться, я думал, вы уже в Венеции.
— Если все будет в порядке, утром я буду там.
— Конечно, летите? А я, должен признаться, чувствую себя в самолете очень неуверенно. Я летал только однажды, и мне не понравилось. Все думают, что экономят время, а на самом деле рискуют жизнью.
Дон Миклем достал из кармана портсигар и протянул его старику.
— Попробуйте мои сигареты. Надеюсь, они придутся вам по вкусу.
Тонкие желтые пальцы взяли сигарету и поднесли ее к аристократическому крючковатому носу.
— Вы молоды, но понимаете толк в хороших сигаретах. Хотите портвейна?
— Благодарю, нет, — он закурил сигарету и направил густое облако дыма к потолку. — Как ваши дела?
— Ничего. Чувствую, правда, себя не намного лучше, чем раньше. Надеюсь на следующей неделе отправиться на охоту, может быть, на свежем воздухе почувствую себя бодрей. Вы же знаете, во владениях лорда Хеддисфорда воздух необыкновенно чист. Хотите присоединиться?
— Вряд ли. Я только в конце декабря вернусь в Лондон. Из Венеции мне нужно заехать в Нью-Йорк.
— В Венеции вы попадете как раз на фестиваль, я полагаю. Я слышал, там ставят «Золушку». Прекрасная вещь!
Они поговорили о фестивале, потом Дон заметил как бы между прочим:
— Есть одно дело, в котором вы могли бы мне помочь, сэр Роберт.
Кустистые брови Грехэма удивленно поднялись.
— Что случилось?
— Меня интересует один человек. Его имя Джон Трегарт.
Дон Миклем испытующе посмотрел на сэра Роберта, но лицо последнего оставалось спокойным. «Добрый дедушка» затянулся сигаретой, потом вынул ее изо рта и с интересом стал изучать ее тлеющий конец.
— Трегарт? — проговорил он после минутной паузы. — Почему он вас интересует?
— Нам приходилось встречаться во время войны. Я был тогда пилотом и перебрасывал его через линию фронта, — сказал Дон с деланным безразличием. — Я слышал, что он исчез.
— Я тоже слышал об этом, — с не меньшим безразличием отозвался сэр Роберт.
Он взял рюмку, отпил крошечный глоток портвейна и покачал головой.
— Букет теперь не тот, что был раньше. Во времена моего отца…
— Что с ним случилось? — прервал его собеседник.
Сэр Роберт удивленно посмотрел на него.
— С моим отцом? Да что с ним могло случиться, ради всего святого? Он уже давно покойник.
Дон Миклем рассмеялся.
— Мы говорили о Джоне Трегарте, — он резко оборвал смех и договорил совершенно серьезно. — Он исчез, и я хочу знать, что с ним.
— Не имею ни малейшего представления. Извините, друг мой, я должен спешить. Нужно успеть домой к семи. Я, видите ли, обещал жене, что свожу ее сегодня в театр. Пьеса, кажется, неплохая.
— У Трегарта неприятности? — понизив голос, спросил Дон.
Сэр Роберт вздохнул.
— Ну, что вы за упрямый молодой человек, — простонал он. — Я ничего не знаю об этом, и, кроме того, мне совершенно безразличен этот человек.
Он с трудом поднялся из кресла. Дон Миклем тоже поднялся и положил руку ему на плечо.
— Еще один момент. Я никогда не прощу себе этой назойливости, но Трегарт — отличный парень. Во время войны он хорошо делал свое дело. Я должен узнать, что с ним.
Сэр Роберт в мгновение ока превратился из «доброго дедушки» в довольно злобного старика.
— Послушайте меня, мой мальчик. Хотите получить один совет? Вы не должны вмешиваться в это дело. Поезжайте в Венецию и хорошенько отдохните там.
Шрам на лице Дона Миклема вздрогнул. Близкие друзья знали, что это было признаком сдерживаемой ярости.
— Я намереваюсь найти Трегарта, — произнес он очень медленно. — Вы не хотите мне помочь, и я буду искать того, кто согласится это сделать.
Сэр Роберт холодно улыбнулся.
— Повторяю, я ничем не могу вам помочь. Более того, я вообще не имею права разговаривать с кем бы то ни было на эту тему. Но ради вашего блага я все же обязан вас предупредить: не ввязывайтесь в это. Скажу, по возможности, откровенно, Миклем, это дело правительственных кругов, и мы, простые смертные, не должны в него вмешиваться. Ну и если совсем между нами — Трегарт вел себя очень глупо, и никто, слышите, никто, не сможет ему помочь. Могу еще добавить, этот человек не стоит того, чтобы о нем заботились. Поверьте, мой друг, это не та история, в которую стоит совать нос. Я думаю, что не мог бы выразиться более точно, не так ли?
Дон взглянул на него.
— Я не согласен с вами, сэр. Заслуженный человек, боевой офицер, вдруг исчезает, можно сказать, среди бела дня, и всем это совершенно безразлично. Не кажется ли вам, что подобное бездушие недопустимо в цивилизованном обществе? А жена Трегарта? Кто-нибудь подумал о ней? В вашем учреждении, кстати, с ней обошлись просто гнусно.
— Едва ли в этом есть наша вина, друг мой, — пожал плечами сэр Роберт. — Трегарт должен был бы подумать о своей жене прежде, чем сделать то, что сделал… А теперь — всего доброго.
