999,9… Проба от дьявола - Юрий Гайдук
Впрочем, это было всего лишь предположение, и все могло оказаться гораздо проще, без современных электронных вывертов, и Яровой, понимая, что силами оперативно-следственной бригады с этой задачей ему не справиться, решил посоветоваться с Драгой, который сразу же после выхода на пенсию возглавил Службу экономической безопасности завода. Тем более что к этому времени полковник ФСБ проникся его заботами относительно уголовного дела, возбужденного по факту кражи эталонного слитка золота пробы 999,9, и помогал чем мог, предоставляя Яровому полную информацию по тем заводчанам, которые могли заинтересовать следствие. Позвонить решил сразу же после утренней оперативки, которые проводил Драга, и, вкратце изложив ему суть проблемы, правда, без упоминания Мазина, спросил, возможно ли подобное в подведомственном хозяйстве полковника.
Последовало довольно длительное молчание, словно Драга рисовал по памяти всю схему скрытого от посторонних глаз визуального наблюдения на территории золотой фабрики, и наконец раздалось категоричное «Нет!».
— Вы уверены в этом?
— Стопроцентно.
Яровой не удержался, чтобы не спросить:
— С чего бы такая уверенность, Тарас Андреевич?
— Да с того, Геннадий Михайлович, — с нотками обиды в голосе отозвался Драга, — что у меня работают профессионалы и установка любой дополнительной видеокамеры, тем более непосредственно в цеху, это, простите, уже нонсенс.
Он замолчал было, однако тут же спросил с появившейся в голосе тревогой:
— А что… у вас есть какие-нибудь подозрения? Буду весьма благодарен вам, если подскажете, хотя, повторяю, это исключено.
— Да как вам сказать, сомнения не сомнения, но не исключен и подобный вариант, хотя вы и назвали это нонсенсом. И я не удивлюсь тому, что найдутся криминальные структуры, которые станут отслеживать каждого заводского несуна, чтобы уже в свою очередь экспроприировать шматок золотишка.
— Что ж, возможно, пожалуй, и такое, — вынужден был согласиться Драга, — тем более что эта гадость, я имею ввиду золотонош, неискоренима. Однако, чтобы не быть голословным, предлагаю вам провести один эксперимент. Назначайте любой день — и я приглашу на это время спецов из областного управления ФСБ. У них сейчас сверхсовременная аппаратура, так что прощупают все стены и потолки каждого цеха, не говоря уж о заводском периметре. И если где-то стоит «неучтенный» жучок или видеокамера…
Это была хорошая мысль, и они распрощались явно довольные друг другом.
Глава 22
Рыбников нервничал — и было от чего. Яровой ждал результатов оперативного расследования по факту убийства Ольги Сивковой, а у него назревал стопроцентный глухарь, хотя ясно было, что убийца медсестры знал, что она летит в Краснодар, знал, каким она летит рейсом, и, судя по всему, ждал ее в аэропрорту. И теперь важно было выяснить, не видел ли кто из пассажиров рейса Новосибирск — Краснодар человека, который встречал Сивкову.
Стюардесса, которая обслуживала салон эконом-класса, вспомнила, что действительно на указанное место села довольно эффектная блондинка с билетом до Краснодара, но увидела среди пассажиров свою знакомую и попросила какую-то женщину поменяться с ней местами. Правда, на каком кресле сидела та дама и в каком ряду, бортпроводница вспомнить не могла, как и внешность женщины, в которой Сивкова признала свою знакомую.
Короче говоря, воронцовским операм, продолжавшим копытить краснодарскую землю, требовалось найти в черной комнате черную кошку, которой, возможно, там никогда не было. Хотя, впрочем, можно было бы и не драть особо свою задницу перед важняком из Следственного комитета, не он первый и не он последний на «золотой фабрике», но Рыбникову нравился этот спокойный и в то же время хваткий немногословный мужик, судя по всему, совершенно одинокий в жизни и оттого в какой-то мере несчастный, вынужденный запивать свое одиночество фляжкой коньяка, а то и просто водочкой. Феликс Ефимович на своей собственной шкуре познал, что такое тоскливое одиночество, когда его жена ушла к более успешному в денежном отношении бизнесмену, а если в довершение ко всему и на работе нескладуха… Он достал из сейфа список зарегистрированных пассажиров краснодарского авиарейса и, усевшись в старенькое уютное полукресло, пробежался глазами по длиннющему ряду фамилий, переданных по факсу из Новосибирска. Тот рейс, на который взяла билет Сивкова, летел по маршруту Новосибирск — Краснодар с промежуточной посадкой еще в двух городах, и была надежда, что среди пассажиров, севших в Новосибирске, удастся найти ту самую знакомую Сивковой и она прольет свет на дальнейшие телодвижения воронцовской медсестры, когда самолет приземлился на краснодарской земле.
Вчитываясь в фамилии пассажиров, большинство которых, судя по всему, были отпускниками и летели из промозглого Новосибирска в благодатный Краснодарский край, понемногу превращавшийся в общероссийскую здравницу, Рыбников пытался понять, кого же он конкретно ищет в этом списке, и вдруг его осенило.
Сивкова училась в Краснодарском медучилище, жила в общежитии и, естественно, не могла не иметь кучу друзей и знакомых, которые после окончания училища разлетелись кто куда. В том числе и в Сибирь. И если его мысль верна… Опасаясь сглазить самого себя, он вновь пробежался глазами по списку фамилий, фиксируя даты рождения пассажиров, и словно споткнулся на очередной строчке.
Клячко Надежда Панасовна. Место рождения — станица Отрадная, однако главное было в другом.
Возраст!
Надежда Клячко была всего лишь на год старше Сивковой, да и родилась не в Новосибирске, а в станице все того же Краснодарского края, что и Сивкова. И почему бы не предположить, что Надя Клячко, возможно, что это фамилия по мужу, сразу же после окончания медучилища в силу каких-то причин вынуждена была перебраться с юга России в Сибирь?
«Возможно такое? — сам себя спрашивал Рыбников, и ответ был однозначным: — А почему бы и нет?»
Теперь оставалось выяснить, меняла ли Надежда Панасовна свою фамилию при замужестве, и если меняла, то что за фамилию носила в девичестве.
В станице Отрадная, куда старший лейтенант Пазгалов добирался на расхлябанном автобусе, воронцовского опера встретили не очень-то приветливо, и это можно было понять. Когда станичниками начинает интересоваться краевое управление Следственного комитета, предлагающее оказать «всяческое содействие» залетному оперу из неведомого города Воронцово, подобная просьба, которую следует рассматривать как приказ, может испортить настроение любому начальнику отделения милиции. Однако, когда воронцовский старлей на человеческом языке объяснил цель своего приезда и замначальника по розыску ОВД «Отрадное» убедился в том, что его станица «может спать спокойно» и никого из станичников не придется этапировать в Краснодар, отношение к Пазгалову круто изменилось в лучшую сторону. Тут же было предложено «отобедать по-человечески» и отдохнуть с дороги, на что Олег, озверевший за время командировки от бутербродов с засохшим сыром, только слюну голодную сглотнул. В Воронцово его
