Кружок экстремального вязания - Дарья Донцова
– Подвожу итог! – вклинился Костин. – Десять лет назад Зорин лишился футляра с подарком Степана Михайловича. Именно тогда Марк Коравалли придумал оригинальный буфет в доме Никанора Михайловича Глазова. А недавно в дом к психиатру вошел некто в спецкостюме грабителя (новинка для воров‐профессионалов). Неизвестный нам человек унес тубус. Теперь вспомним о судьбе тех, кто делал буфет. Виктор Рамин утонул, тело не нашли, на берегу остались удочки, водолазы обнаружили одежду утопленника. Николай Харитонов пропал, выйдя из автобуса. Илья Нечаев отравился техническим спиртом. Возникают некоторые вопросы. Зачем вещи Виктора связали, положили в мешок для мусора и бросили на берегу? Нечаев – не горький пьяница, не пойми что он бы пить не стал. Кто возвел на сельском кладбище надгробие с именами Ильи Нечаева, его мамы Анны, Виктора Рамина и Николая Харитонова? Римма, жена Харитонова, нашептала Вере, что и ее муж, и отец девушки не умерли, они что-то натворили и прячутся. Сейчас найти какие-то следы невозможно. В живых остались только Вера и ее мать.
– Любовь Петровна – врунья, каких поискать! – вспылила я. – А Вера боится всех. И она мало что знает.
– Марк Коравалли жив, – произнес Костин.
– Можно ли называть такое существование жизнью? – вздохнула я. – Его жена Надежда самоотверженно ухаживает за супругом, но тот похож на живой труп.
– Да уж, – согласился Костин. – Жаль его – молодой мужик, и такая судьба…
– Нашел документы деревенского кладбища, на котором находится могила Ильи Нечаева и членов его бригады. Но записей об упокоении там вышеупомянутых мужчин нет, – сказал Юра. – Погост старый, большая часть могил в плачевном состоянии. Большинство родственников покойных тоже умерли, захоронения зарастают сорняками. Администрация состоит из трех человек. Директор сейчас новый, но он уже одной ногой в могиле, здоровье у него не ахти. Денег ему платят мало, но ведь пожилому человеку каждый грош важен. Почему не взяли на это место другого человека? А кто согласится за копейки сидеть в конторе? Только житель близлежащей деревни. До Москвы далеко, даже очень, нуждающемуся человеку не захочется вставать к первой электричке и возвращаться домой к ужину. А село потихоньку вымирает. Директор и два могильщика, которые там работают, мягко говоря, тоже немолоды.
Чернов усмехнулся.
– Решил вчера произвести разведку боем. Дозвонился до руководства погоста, записал беседу. Слушайте.
В ноутбуке послышались гудки, потом раздался хриплый голос:
– Контора слушает!
– Я попал на кладбище? – осведомился голос Юры.
– Пока, похоже, нет, но непременно там окажетесь, – не меняя тон, заявил мужчина.
– Как вас зовут?
– Петр Николаевич. Я тут главный.
– Мне посоветовали к вам обратиться.
– Обращайтесь.
– На вашем погосте…
– У меня нет погоста.
– …похоронен мой прадед, Григорий Фролов, – продолжал Юра, решив не реагировать на замечание мужика. – И еще все остальные деды и прадеды.
– Фроловы старый дом продали еще при коммунистах и уехали.
– Верно. Вопрос: могу ли я на семейном памятнике указать имена своих отца и матери? Они уехали давно в Молдавию, когда она еще была частью СССР. Теперь это отдельная страна, сложно за их могилами ухаживать.
– Хотите просто выбить имена на камне?
– И урну с прахом еще зарыть.
– А как я ее в книгу впишу? Разрешение надо на захоронение праха.
– Зачем?
– Так положено. Без бумажки никак.
– Тридцать тысяч.
– Чего? Не понял…
– Рублей.
– Вы мне деньги предлагаете? Типа взятку?
– Так никто ж не узнает! Народ у вас там не шляется толпами. А те, кто своих навещает, на чужие могилки не смотрят.
– Это верно.
– Вам деньги не нужны?
– Эх… Ладно! Вези! Но в книгу я их не внесу. А на памятнике пиши что хочешь. Если вдруг кто удивится, скажу: «Знать не знаю, ведать не ведаю, почему так вышло. Тайком, без моего участия сделали».
– Согласен. Деньги привезу вместе с урной.
– Лады. Но плата вперед!
– Конечно.
Разговор завершился.
– Кто-то воздвиг небольшой памятник и указал на нем мастеров, – пробормотала я. – Мужчина, с которым Юра сейчас говорил, за тридцать тысяч согласился урну захоронить. Вероятно, его предшественник такую же сумму брал. Для пожилого это много. А для работающего гражданина с постоянным доходом – не огромная сумма.
– Теперь о Хряке, – продолжил Юра. – Шевельнул кое-кого из приятелей, и выяснилась инфа. Лампа, глянь, это тот, с кем ты общалась на вечеринке, которую у вас дома закатили мать Макса и Анна Кораблева?
На экране появился снимок.
– Похож, – сказала я. – Но этот мужчина моложе.
– Перед вами Леонид Соловьев, один из подручных покойного авторитета Руслана Богатина, которого застрелили, когда он к машине шел. Кличку Хряк парень получил за свою внешность – он здорово на кабана похож. И, похоже, помощник босса не дурак. При обыске у Богатина так и не нашли его записную книжку, а все приближенные к нему люди в один голос говорили: «Руслан тщательно вел записи, прятал их в каком-то тайнике». По непроверенным данным, Хряк прибрал то, что прятал хозяин, и исчез, лет десять о нем не было никаких известий. В Москве он возник несколько лет назад, стал продюсером. Работает с блогерами, живет в «однушке» на краю столицы, посещает все тусовки – наверное, ищет там себе клиентов. Сомневаюсь, что этот субъект знает что-то о тубусе с чертежами. Хотя возможно все.
– Давайте пофантазируем, – предложила я. – Рукопись Леонардо да Винчи у Галины украли. Вор по какой-то причине не сумел продать добычу или не захотел с ней расставаться. Но он при этом боялся хранить у себя дорогую вещь. Почему боялся? Это неинтересно. Просто примем как данность, что он испугался. Он ее хранил, а потом попросил Марка Коравалли спрятать тубус. Дизайнер придумал оригинальный тайник – сейф за задней стенкой буфета в доме Глазова. Почему именно там? Потому что в этом доме завершались отделочные работы. Думаю, Никанор Михайлович незнаком с тем человеком, который обратился к Коравалли. Десять лет бумаги мирно спали, а сейчас про них вспомнили и решили забрать.
– Подожди, звонок по телефону, который указан у нас на сайте! – воскликнул Юра. – Алло!
– Добрый день, – тихо сказал женский голос. – Простите, если не туда попала… Мне нужна женщина по имени Лампа…
– Пожалуйста, назовите свои имя и фамилию и тему разговора, – попросил Юра.
– Бородина Юлия, – донеслось из трубки. – Лампа видела меня в центре «Свет надежды». Я уборщица, которую выгнали из палаты Марка Коравалли.
– Слушаю
