Кружок экстремального вязания - Дарья Донцова

– Больше ты ее никогда не встретишь, – усмехнулся Андрей. – Бабенка прочитала твое послание и поняла, что такую дуру ничего не стоит обмануть. Они и устроили спектакль под названием «Обведем дуру вокруг пальца, и ничего нам не сделают».

– Нет! – заорала Галина. – Прямо сейчас поеду в «Кружок экстремального вязания»! Найду их настоящий офис! Да я там…

Договорить женщина не успела. Из окна машины высунулась Настя и закричала:

– Хочу в такой кружок! Вязать хочу! Что такое икс… эк… стр… мм…

Галина кинулась к автомобилю, распахнула дверь, вытащила девочку и принялась мутузить что есть сил. Андрей Дмитриевич бросился на помощь ребенку, оттащил жену в сторону.

– Ступай в дом, выпей успокоительное и ляг в кровать. Отвезу Настю в Москву, отдам няне, вернусь, и все обсудим вдвоем без истерик и детских ушей.

Галина неожиданно молча кивнула, сделала пару шагов, покачнулась, села на землю и простонала:

– Нет, не уезжай! Мне плохо, в голове горячо, словно кипяток под череп налили! Перед глазами мухи мельтешат, тошнит! Боюсь одна оставаться!

Андрей Дмитриевич не поверил жене. Баба совершила невероятно глупый и вместе с тем подлый поступок, потом еще затеяла скандал с переходом в истерику. А сейчас Галина сообразила, что перегнула палку, не следовало так себя отвратительно вести, и решила притвориться больной. Может, на какого другого представителя сильного пола жалобы и стоны жены действуют, но Андрей не из таких мужчин.

Скорее всего, Галина не собиралась доводить супруга до принятия резкого решения. Как чаще всего поступает женщина, если понимает, что муж из-за ее истерики впал в тихую ярость? Ключевое слово тут – «тихую».

Например, представитель сильного пола – не садист, не истерик, не драчун, а нормальный мужчина. Ну не выдержал он, ну довела его тетка, ну надоели ее вопли, ну заорал он: «Хорош визжать! Заткнись!» – а потом еще на русском устном пару пассажей прибавил, пожелал своей второй половине отправиться в далекое пешее путешествие с сексуальным уклоном (вы же поняли, куда супруг крикунью послал?). Женщина замолчит, потом тихо заплачет – очень ей обидно. И супругу сразу неудобно – ну чего он, мужик, на глупую, но любимую бабу наорал? Ну не дал ей Господь ума, зато подарил вредность. Муж смутится, забубнит: «Ну что случилось-то? Ну погорячился! Сама виновата, довела меня! Вечно споришь, на своем настаиваешь, и получается фигня. Хорош реветь! Давай пиццу закажем или роллы. Ты что больше хочешь?» И конец скандалу. С кем такое не случалось? Жизнь прожить и ни разу не поругаться мало у кого получается. Покричали друг на друга, женщина отвела душу, мужчина ее пожалел, съели они пиццу с роллами, в спальню пошли – и все! Дальше что? Опять хорошо живут.

Но порой рыдающая слабая половина не вызывает жалости у сильной. Не хочет мужчина жене, которая слезами умывается, ничего вкусного заказать, и в спальню его не тянет. Говорит нарочито спокойным голосом: «Выпей таблетку, посиди в тишине, потом поговорим». И беседа, которая потом затевается, ни малейшей радости жене не доставляет.

Как по мне, пусть лучше мой супруг вопит так, что крыша трясется, а потом под дождем моих слез в доставку звонит. Парень, который, глядя на зареванную вторую половину, остается невозмутимым, скорее всего, ее разлюбил, а заново кого-то полюбить почти невозможно.

На транспортировку Насти в городскую квартиру, на передачу ее няне, а потом на обратную дорогу до деревни понадобилось почти три часа. Зорин, находясь в пути, твердо убедился, что жить с этой женщиной он больше не желает.

По дороге домой Андрей Дмитриевич стал продумывать план развода. У супруги есть свое жилье, которое досталось ей после смерти матери, – пусть баба туда и сваливает. Настя останется с отцом. Если Галина Петровна начнет возражать, потребует и ребенка, и алименты, то Зорин наймет юриста, и тот уладит ситуацию. Галя – не родная мама Насти, девочку она удочерила. Да еще верная домработница Андрея, которая не один год служит у него, не моргнув глазом соврет, что хозяйка любит выпить.

Доехав до дачи, мужчина вошел в дом и начал искать жену. Муж понимал, что предстоит крайне тяжелая беседа. Супругу он нашел в спальне. На тумбочке у кровати лежала неполная упаковка таблеток от головной боли, Галина была мертва.

Вскрытие показало обширный инсульт.

Глава тридцать третья

После того как все прослушали запись моей беседы с Зориным, Чернов объявил:

– Теперь хочу рассказать, что я выяснил! Банды «Кружок экстремального вязания» давно нет. Но когда она активно действовала, вела себя хитро. Если кто-то отказывался выполнить поручение Главаря, то человека просто отпускали.

– Плохо верится в такое, – вздохнула я.

– Сейчас договорю, и все поймешь, – пообещал Чернов. – Когда беседа с человеком сворачивала на неуспешную дорогу, секретарь приносил чай или кофе. Все чашки в сервизе одинаковые, сахарница одна на всех, молочник тоже. Вазы с печеньем и конфетами тоже общие. Никому ничего на отдельной тарелке не подавали. Совещание всегда назначали на вторую половину дня, сидели долго. Тот, кто наотрез отказывался служить бандитам, потом укатывал домой. Через час-другой у него начинала сильно болеть голова, накатывала сонливость. Человек укладывался в постель, засыпал. Утром его находили мертвым. Тела отправлялись в разные морги, патологоанатомы видели типичную картину мозгового удара и писали заключение. Утверждать, что во время чаепития непокорному участнику подали напиток с вареньем, которое вызвало апоплексический удар, нельзя.

– Почему? – перебила я Юру.

– Думал, ты уже знаешь, что нет анализа на все яды, – усмехнулся Чернов.

– Это мне известно, – кивнула я.

– Есть некий набор отравляющих веществ, которыми пользуются доморощенные киллеры, он хорошо известен токсикологам: бытовая химия, средства для уничтожения крыс и мышей, лекарства. Среди последних на первом месте стоят кардиологические, на втором – снотворные. И установить отраву можно лишь тогда, когда понимаешь, что искать. А профессиональные, умные киллеры великолепно владеют всей палитрой средств и понимают, что, например, в Средней Азии не редкость укус змеи или удар жала скорпиона. А вот если зимой в Москве в обычной квартире найдена жертва, например, опасного паука, который в столице никому не известен и не живет в холоде, то – к гадалке не ходи – тут постарался человек. И еще – люди уходили после совещания спокойно, им не угрожали, говорили с ними мирно. Умирали жертвы дома, на теле никаких следов насилия. Инсульт? Бывает!.. Галину тоже угостили чаем после того, как она отдала тубус. Помните ведь, что произошло,