Синдром звездочета - Елена Ивановна Логунова
Они утопали вниз, и дверь закрылась. Мы с Архиповым еще раз просмотрели фотогалерею погибшей блогерши.
— С мальчиками я расплатилась, — вернулась Ирка. — Но теперь нужно думать…
— Погоди. С мальчиками? — Я перевела взгляд с экрана ноута на подругу.
— Спасителю Вити тоже денежку дала — небольшую премию. А что? — Ирка ощетинилась, готовясь защищать свою гуманистическую позицию. — Если бы не он, нашего мальчика могли бы покалечить!
— Полагаю, наш мальчик потому и привел своего спасителя сюда: выбить для него премию, — хмыкнул Архипов.
— Во-первых, он не собирался являться сюда — позвонил и предложил встретиться в сквере. Это я попросила его прийти, потому что сама не хотела уходить из дома: мы же смотрели аккаунт Веры и ждали тебя! — запальчиво объяснила мне подруга.
Сформулировано было не идеально, но я поняла: Ирка не желала, чтобы в ее отсутствие мы с Вадиком сделали какое-нибудь важное открытие.
— А во-вторых, выплачивать премии отличившимся и компенсации пострадавшим — это нормально и правильно!
— Только в том случае, если отношения с работником оформлены в соответствии с трудовым законодательством. Тогда — да: работнику, получившему травму на производстве, полагается единовременная выплата в сумме, которая регламентируется статьей 11 закона № 125-ФЗ и индексируется каждый год, — сообщил наш знайка. — Максимальный размер выплаты в 2022 году — сто семнадцать тысяч семьсот двадцать два рубля девя…
— Эрудит! — Ирка громко хлопнула в ладоши, помешав Архипову закончить фразу. — Успокойся, я сверх положенного всего по пятьсот рублей им дала. Не так уж много за шишку на голове и помятые бока. Давайте вернемся к делу! Как мы будем искать звезду? Сами станем ходить по скупкам?
— Надо подумать. — Я подперла голову кулаком и устремила взгляд в потолок.
На нем была трещинка. А еще паутина. А в паутине — ее автор. И муха, еще живая. Муха дергалась, паутина тряслась и, кажется, дребезжала. Или это угрожающе звякала посуда в теле заново сложенной Вавилонской башни?
Я покосилась на монументальную кучу хлама и предложила:
— Попросим тетушку и Марфиньку на блошиных рынках посмотреть нашу звезду?
— Не вариант, — возразила Ирка и села рядом со мной в аналогичной позе: кулак под щекой, взгляд в потолок. — На блошки люди выносят то, что считают старым хламом. А наша звезда — ключ к сокровищу. Тот, кто ею завладел, не станет от нее избавляться.
— Значит, надо узнать, пропала ли звезда, — рассудила я. — Она была у старшего Чижняка, так? Скорее всего, он хранил ее дома. Там нашли повешенной Юлю. А зачем она туда явилась, как думаете? Может, как раз за звездой?
— И столкнулась с конкурентом! — подпрыгнула Ирка. — Завязалась борьба и… Вадик, ты же заглядывал в комнату, — там были следы борьбы?
— Я, знаешь ли, не присматривался к фону, — ворчливо ответил Архипов. — Увидел центральную фигуру композиции — и мне этого хватило.
— Да ладно! Запомнить одну центральную фигуру — при твоем-то внимании к деталям? Никогда не поверю! — напористо и одновременно льстиво заявила подруга. — Ты вспоминай, вспоминай! Воссоздай общую картину! Интерьер, декор, то-се… Как выглядело помещение?
— Комната как комната. — Вадик закрыл глаза, немного помолчал и заговорил голосом медиума: — Довольно светлая — лампа горит, свисает с потолка… Рядом висит тело, веревка — капроновый шнур — привязана к балке…
— К телу не приглядывайся, обходи его, — посоветовала подруга.
— У стены кровать — односпальная, под покрывалом в маках… Подушка не смята, стоит углом кверху, как треуголка Наполеона…
— Очень поэтично, — нетерпеливо похвалила я, — давай дальше.
— Осматривайся, осматривайся, — мягким, прямо плюшевым голосом мурлыкнула Ирка.
— Стол… застелен клеенкой. Шкаф… советский полированный секретер. Полочка откинута, что внутри — не вижу: там темно, лампу что-то загораживает… Ах да — тело…
— Опять это тело! — шепотом возмутилась Ирка. — Что за нездоровая фиксация? Сказали же тебе — не смотри на него! Что там еще?
— Пол деревянный… Шарики… Белые, голубые…
— Какие еще шарики? — не поняла я.
Не воздушные же, правда? Неуемное воображение уже нарисовало картину места преступления в праздничном убранстве. Висят-покачиваются на веревочках: один шарик белый, второй — голубой, а третьим в рядочке мертвое тело…
Я помотала головой, развеивая видение.
— Знаете, что? По-моему, это бусины, — сказал вдруг Вадик нормальным голосом и распахнул глаза. — Белые — жемчужные, голубые — бирюзовые. Они были рассыпаны по полу, как горошины.
— Ура! Архипов — ты молодец, что вспомнил! — Ирка порывисто обняла Вадика и, сияя, объявила: — Где бусы, там и другие украшения, так? Дед Чижняк сто процентов не носил жемчуга и бирюзу. Скорее всего, это украшения его покойной жены, которые он бережно хранил!
Я сообразила, к чему она клонит.
— Бусы лежали в какой-нибудь шкатулке вместе с другими фамильными украшениями — половинкой медальона и непарной серьгой! — Мы с подругой стукнулись в ладоши. — А раз бусы валялись на полу, да еще и разорванные, значит, шкатулка была кем-то открыта, причем весьма бесцеремонно! В ней спешно рылись!
— Скорее всего, убийца Юли нашел и утащил звезду, — заключил Архипов.
— Значит, найдем убийцу — отыщем и звезду, — поставила точку я.
Обмениваясь понимающими взглядами и улыбаясь, мы с полминуты молчали, очень довольные результатами коллективного дедушления и медитации. Потом общая радость потускнела.
— А дальше-то что? — вслух задумалась Ирка.
— А дальше… — Архипов побарабанил пальцами по столешнице. — Давайте все же проверим Кирилла, жениха Верочки?
— И Ярвиненна, — добавила я.
— Погоди, Ярвиннен — это же Юля, которая уже мертва? — удивилась Ирка.
— А ты ее видела? — Я развернулась к подруге.
— Я видел. Бр-р-р! — содрогнулся Архипов.
— Ты опять про труп в петле? Забудь уже. Я хотела сказать, вы же видели Юлю, разве похоже, что у нее финно-угорские корни? Да нисколько! Значит, фамилию Ярвиннен она получила не от матери!
— У нее был муж! Или есть, — сообразила Ирка. — Тогда этого мужа тоже нужно проверить.
— Придумать бы, как это сделать, — проворчал Вадик.
Мы глубоко задумались, одинаково поставив щеки на кулаки и незряче глядя на муху, которая от этого как будто еще больше занервничала, задергалась, и паутина тихо загудела…
Почти как скрипочка.
— Идочка, ты готова?! — Марфинька, вся в оранжево-красном с блестками, ворвалась в квартиру языком пламени и заметалась по комнате в диком танце, экспрессивно выражая волнение и нетерпение. — Ма шер, мы опоздаем, если ты не поспешишь!
— Куда это вы собрались такие красивые? — спросила я, садясь на одну из верхних ступенек лестницы.
Слева ко мне притиснулся Волька, справа — Ирка. Одинаково скривив шеи, мы с интересом наблюдали за происходящим внизу, оставаясь в относительной безопасности.
— Доброе утро,
