День писателя - Анна Велес
— Подозреваемые, — пояснила писательница. — Надо же, чтобы их было несколько.
— Желательно обычно, — согласился он. — Но на самом деле, это роскошь.
— Даже у тебя в моем деле было несколько, — как-то обиженно заспорила девушка.
— Только гипотетически, — сдался следователь. — Я ни с кем из твоих друзей даже беседы не составил. И дело не в том, что ты просила их не трогать раньше времени, что разговоры, вернее, допросы по твоему писательскому опыту, могли преступника спугнуть или, наоборот, подтолкнуть к более решительным действиям. Я не свел знакомство ни с одним из твоих писателей, только потому, что не имел ни на одного из них хотя бы малейшей тени доказательства причастности к покушениям.
— Не важно, — рассеяно отмахнулась Алина. — Главное, что ребята ни о чем до сих пор не знают. И хорошо. Нервотрепки в жизни им и так хватает. Но с Иркой теперь познакомишься. Так?
Тон у нее был совсем упадочный. Савелий поймал себя на том, что хочет сделать для этой женщины что-то такое… Ну, хотя бы обнять, чтобы утешить. Если при этом она не забьет его чем-нибудь тяжелым. Или словесно хотя бы не приложит.
— Я приглашу ее для беседы, — сказал следователь. — Будет хоть одна зацепка, получу ордер, посмотрю все ее гаджеты. Этого будет достаточно. И…
Он сбился. Посмотрел на нее почти сердито.
— Хорошо! Ты права. Ты не должна была заниматься этим делом. Я сам обязан был найти что-то на твою подругу.
— Как? — скептически поинтересовалась Алина. — Ты знаешь все то, о чем я говорила? Стили моих друзей, их авторские привычки? Знаешь графоманию моей подруги? Нет. Считай, ты просто сэкономил на той самой экспертизе.
— Да уж лучше бы заплатил, — признался Савелий. — Тогда не пришлось бы сейчас думать, что очень хочется сказать тебе «извини», хотя …я точно не виноват, что это оказалась твоя Ирка.
— Не нужно мне твое «извини», — отозвалась писательница довольно сурово. — Я хочу услышать другое. Хочу понимать: за что? Это ты как раз у нее сможешь узнать.
— Заметано, — пообещал следователь. — Ты кофе-то пей. Булочку будешь?…
В здании комитета не было таких роскошных допросных с фиктивным зеркалом, за которым могут прятаться наблюдатели. Просто комната, небольшая, где стоит стол и пара стульев. Голые стены, лампа, еще неприятная деталь — металлическое кольцо в столешнице, к которому прикрепляют наручники. Неуютно. Но наблюдение и запись звука велись. Посмотреть допрос можно было в режиме реального времени, из другого небольшого кабинетика. Савелий оставил их там. Всех. И Владика, и Гриню, а с ними и Алину.
Сам отправился общаться с Ириной Хоревой. Эта женщина как раз была бы в его вкусе. Ирка оказалась такой…Ухоженной, стильной, и в тоже время какой-то такой домашней. Сразу видно — домохозяйка, мать двоих детей. Но такая, кто не забывает и о себе. Светлые волосы уложены в прическу, волосок к волоску, умелый макияж, руки тонкие, нежные, ногти — вообще произведение искусства. Одета в традиционную юбку-карандаш до колен, точно обтягивающую фигуру, в тонкую водолазочку и шубку. Дорогую. Сумочка тоже стоит примерно столько же, сколько получает Савелий за месяц.
В Ирине было нечто такое… романтичное, мягкое. Плавные движения, робкий немного испуганный взгляд. Так себя и ведут нормальные женщины, попадая в нестандартные ситуации. Все было правильным. Вот только Савелию Ирка не понравилась. Видимо, от общения с Алиной у него портится вкус.
— Доброго дня, Ирина, — официально поздоровался он, присаживаясь напротив подозреваемой. — Меня зовут Савелий Викторович. Я следователь. У меня к вам несколько вопросов.
— Конечно, — нервно кивнула женщина. — Это как-то связано с тем покойником? Ну, которого у Алины на пороге нашли?
— А вы его знали? — тут же поинтересовался следователь, хотя и знал, что это не так.
— Я его не видела, — напомнила Ирина. — И… Алина всегда мало рассказывает, если у нее неприятности. Она скрытная. Но я знала, что у нее появился хейтер. Узнала как раз третьего марта. Это день писателя. Я была у подруги, поздравляла. И видела этот пост ее. Спросила. Но я не знаю, как звали того человека. Когда Алина сказала о нем, я смотрела там эти отзывы и отметки. Но это и все. Как я могу вам помочь?
— В этом деле, никак, — легко ответил Савелий. — Но в ходе расследования стало известно, что вашей подруге угрозы и письма, так скажем, оскорбительного содержания, посылал не только ныне покойный Капустин. И с вами я хочу поговорить именно об этом.
Ирина нахмурилась. Вернее, будто бы разозлилась.
— Зачем? — спросила она уже совсем другим тоном. — Алина написала заявление?
Следователь был раздосадован. Как раз об угрозах писательница заявления не составляла. В сравнении с нападениями это было мелочью, которой комитет не должен заниматься. И что делать? Соврать?
— Нет, не писала, — все же признался он. — Но это не отменяет факта, что такие послания подпадают под статьи УК РФ.
Ирина почти хищно сощурилась.
— А я здесь причем? — спросила она надменно.
— Это я и хочу узнать, — продолжил Савелий. — Я имею очень веские основания подозревать, что писали эти письма именно вы. Проверить это теперь будет очень легко. Достаточно просто проехать к вам домой, изучить ваш ноутбук. Еще проще, прямо сейчас отдать ваш смартфон экспертам. Даже если тексты вы стерли, у нас есть специалисты, кто может их восстановить. Мне больше интересно, зачем вы это делали?
Женщина за столом напротив обдумывала услышанное. Судя по лицу, ей это все явно не нравилось. Только казалось, ситуация вызывает у Ирины досаду, какое-то капризное неприятие.
— Алина не писала на меня заявления, — упрямо напомнила она. — Потому что это наше с ней личное дело. Мы подруги. Думаю, мы можем решить это с ней сами.
— Согласен, — кивнул следователь. — Только вот все тот же Уголовный Кодекс трактует это иначе. И я не думаю, что угрозы и оскорбления вписываются в рамки нормальных дружеских отношений. Так с чего вдруг вы обратились к эпистолярному жанру и стали терроризировать свою подругу?
— Терроризировать? Я?
Ирина даже повысила голос. Она вся подалась вперед, хлопнула ладонями по столешнице.
