Древняя штучка - Николай Иванович Леонов
– Что, вероятность этого достаточно велика? – с некоторым сомнением в голосе уточнил Гуров.
– В том-то и дело, что велика! – с оттенком сарказма подтвердил Александр. – Взяли-то их по статьям не самым жестким – незаконное ношение огнестрельного оружия и хранение наркотиков. Заграница вой уже подняла. Часа не прошло после операции, как «Голос Америки» и «Свобода» расквохтались и раскудахтались о том, что «в России снова тридцать седьмой: достойных людей кремлевская деспотия без каких-либо серьезных оснований кидает в застенки».
– О-о-о! Любят, любят наши «партнеры» громкую фразу, – усмехнувшись, отметил Лев. – Получается, это уже никакие не бандиты, а борцы за демократию?.. Здорово!
– Вот именно! В Штатах в это время как раз был день в разгаре, и все тамошние «политические скунсы» тут же очередями поперли на трибуны. И все – про санкции, про борьбу с «гэбэшной тиранией». Кстати! Можешь поздравить Петра – он уже в американских и еэсовских санкционных списках. Да, да, информация на сто процентов достоверная.
– А его-то за что? За то, что ловит «буревестников безграничного либерализма»? – Гурова эта новость одновременно и ошарашила, и рассмешила.
– Так больше-то и не за что! У них – как? Все главари гангстерских синдикатов – уважаемые люди, можно сказать, национальные герои. Кстати, ты в курсе, кем были предки большей части их президентов? У одного дед был жуликоватым торгашом, у другого шулером, у третьего – и вовсе бандитом. Похоже, только один Линкольн и вышел из лесорубов…
Закончив разговор с Вольновым, Лев включил телевизор на минимальную громкость (чтобы не разбудить Марию) и продолжил разминку. Как бы подтверждая слова Александра, в выпуске новостей показали фрагмент выступления в американском сенате демократа Камкейна, который, нервически жестикулируя, потребовал от своего правительства чуть ли не немедленного объявления войны России, которая, как он считал, «погрязла в самом безнравственном тоталитаризме, презирающем основные права и свободы личности и общечеловеческие ценности».
«Кажется, Максим Горький назвал Нью-Йорк «городом негодяев»? – с сочувственной улыбкой размышлял Гуров, наблюдая за заокеанским «защитником демократии». – Но это когда было-то? Теперь, считай, вся их страна заслуживает такого названия…»
Оглянувшись на раздавшийся сзади чуть слышный шелест, он увидел вышедшую из спальни жену. Немного помолчав, Мария спросила:
– Стас звонил?
– Нет, Вольнов. Рассказал, как вчера вечером задержали бандитских главарей… – пояснил Лев, энергично работая руками.
– А-а-а… А то я хотела, чтобы ты передал ему, что в конце этой недели жду вас обоих на премьеру новой постановки. Да и Вольнова с собой возьмите.
– Как называется? – спросил Гуров, поднимая увесистые десятикилограммовые гантели.
– «Час Зела», – лаконично ответила Мария.
– Как, как? «Час зла»? – переспросил Лев, удивленно глядя на жену.
– Не зла, а Зела! – рассмеявшись, пояснила она. – Зел – бог из древнегреческой мифологии, он олицетворял ревность. А еще – соперничество и зависть.
– Это ж надо! Первый раз такое слышу, – энергично разводя гантели в стороны, подивился Гуров. – Так вот кто, оказывается, подбил негра Отелло задушить бедолагу Дездемону! Не-е-т, мне с таким злыднем не по пути!
– Но зато по пути с его родной сестрой! – с загадочным видом обронила Мария.
– С какой еще сестрой? Тоже небось какая-нибудь мегера?
– Нет, Лева, это – богиня победы Ника.
– А-а-а… Да, Ника нам бы сейчас не помешала! – мечтательно вздохнул Гуров, продолжая работать гантелями. – Очень даже пригодилась бы…
Когда он после душа сел завтракать, позвонил Крячко.
– Ты в курсе? – Голос Стаса был преисполнен озабоченности и удивления. – Недавно мне позвонил Саша Вольнов и сообщил про задержание главарей на «сходняке». Ща включил телик, а там в новостях про истерику на Западе. Представляешь? Воры и бандиты оказались «лидерами демократического сопротивления»! Вот где дурдом-то! Но это – так, присказка. Что думаешь сегодня делать, с учетом того, что Бирюк и Лекарь задержаны?
– То же, что и планировали: сначала едем в «контору», потом в «Веселый поплавок», берем там Шустрого и с ребятами проведем обыск в квартире Бирюка. Ну а потом в СИЗО будем беседовать с Бирюком и Лекарем. С одной стороны, их задержание нам на руку – не надо за ними бегать, они уже в «Лефортово». А вот с другой стороны – кое-что теперь осложнится. Думаю, теперь и Шэпли зажмется в угол, чтобы не обращать на себя внимания, и Локс будет осторожничать. Ну что теперь поделаешь? Будем копать там, где возможно…
Прибыв в Главк, Лев первым делом отправился к Орлову. Тот о задержании криминальных авторитетов уже знал. Передав Гурову уже готовые бумаги, дающие право на задержание члена банды Бирюка и обыск в доме самого главаря, генерал без особого оптимизма отметил:
– Что-то у меня не очень приятные предчувствия в связи с этим задержанием… Конечно, дело было выполнено очень важное и значимое, но теперь криминалитет в панике, поэтому, боюсь, кто-то поспешит вывезти папирус за границу. Кстати, для этого не обязательно ломиться через Шереметьево или, скажем, Рижский вокзал. Проще выехать в одну из бывших союзных республик и уже оттуда махнуть на Запад. Например, через Казахстан. У них там сейчас творится не пойми что. Вроде даже уже есть безвиз с американцами.
– Да, я читал в Интернете. Странная какая-то «дружба народов» получается. А что касается раритета… Думаешь, им может завладеть кто-то из «шестерок» Бирюка или Лекаря? – Лев наморщил лоб. – Ну, теоретически это возможно. Но я не думаю, что «паханы» доверят своим холуям столь ценный объект. Так что, пока Бирюк с Лекарем под замком, папирус, скорее всего, будет в пределах России. Ну а что будет дальше – зависит только от нас.
Взглянув на часы, Орлов поинтересо– вался:
– Стас еще не подошел?
И в этот же момент, словно джинн из волшебного кувшина, на пороге возник Крячко, который, изобразив рукой приветственный жест, объявил:
– Он уже подошел! Всем привет! О чем толкуем?
– А тема у нас одна: где может быть папирус и как его найти, – ответив на рукопожатие, произнес Гуров. – А
