Шахматист - Ксения Полянская

К его большому сожалению, судья не проявил к этой документации никакого интереса.

— На папке, где находился комплект документов по обвинению моего клиента, были обнаружены отпечатки подсудимого. Также в протоколе, где сказано, что личность, заверяющая документы, несёт ответственность за сохранность улик и их подлинность, — зачитал он с листа, — стоит подпись именно подсудимого.

Судья не обращал никакого внимания на речь прокурора.

— Кроме того, я прошу технического специалиста воспроизвести запись конференции, состоявшейся несколько дней назад, по делу обвинения моего подзащитного.

На экране в зале суда появилась запись конференции, где мы как ни в чём не бывало заходим за ограждение и после выходим на сцену.

— Как вы можете наблюдать, господин Брюллов поднимается на сцену не один. При этом он держит в руках папку, из которой торчат два листа внутри и один лист находится в руках. Но через несколько минут он выходит из-за ограждения с уликой, из-за которой ему и выдвинуты обвинения. Ни в одном из допросов моего подзащитного не упоминается ни единого слова о нахождении подкинутой улики, а конкретно вот этого куска ткани, якобы найденного в спальне у господина Боткова. Ни в одном из вышеприведённых отчётов, — произнёс прокурор, передавая ещё несколько бумаг, — не упоминается данная улика.

Судья внимательно осмотрел бумаги, переданные Маликовым. Но на его лице чётко можно было прочитать фразу: «Ну и что?»

Прокурор же достал ещё несколько листов. Если честно, то я не мог отделаться от мысли, что хочу ему врезать.

— Ткань по составу не совпадает с тканью, из которой была пошита одежда жертв маньяка Шахматиста: в ней не содержится парафин, и волокна ткани синтетические, а не льняные. То есть улика является подложной.

— Это известно суду, и именно поэтому подсудимому выдвинуты обвинения. Это всё? — с явным непониманием ответил судья.

— Нет, Ваша честь. Прошу ответить вас, подсудимый, где и каким образом вы подкинули данную улику?

— Я протестую, Ваша честь. Вопрос является некорректным, и я прошу моего оппонента переформулировать его, — произнёс Ветвицкий.

— Протест одобрен. Прошу вас не задавать впредь таких вопросов.

Прокурор метнул злобный взгляд в сторону Ветвицкого, но наш знакомый лишь искренне улыбнулся.

— Прошу прощения, Ваша честь. Подсудимый, пожалуйста, ответьте, каким образом улика попала в папку о предоставлении обвинения? — сменил тон прокурор.

— Перед конференцией мы собрались всё обсудить. Понимаете, встречи с журналистами — это ответственное мероприятие. Мой коллега, который сегодня выступит в качестве свидетеля, может подтвердить, что у него возникли подозрения в невиновности потерпевшего. У меня также закрадывались сомнения об отсутствии чёткой картины преступления. Тем не менее я решил, что большинство улик является достаточно вескими доказательствами виновности Александра Боткова, поэтому посчитал, что никто, кроме суда, не может принять более верного решения в этой ситуации, — чётко и ясно высказал свою мысль Макс.

— Тогда каким образом улика оказалась там?

Прокурор быстро и резко улыбнулся.

— Наше новое начальство в начале дня поставило нам ультиматум, что именно сегодня мы должны сделать сложный выбор и закрыть дело… — Макс начал нервничать.

— С чем вы были согласны? Поэтому преступили закон? — почувствовав слабину, произнёс прокурор.

— Ваша честь, вопрос снова провокационный, — спокойно влез в разговор Ветвицкий.

— Это второе замечание, господин прокурор, я прошу вас больше не задавать вопросов такого характера, иначе вы будете удалены с заседания! — пригрозил судья.

— Я вас понял, Ваша честь.

Прокурор сжал пальцы в кулак.

— Я надеюсь. Вы можете продолжить, — подсказал Максу глава правосудия.

— Спасибо, Ваша честь. Господин Болдырев угрожал нам увольнением и настоятельно просил фальсифицировать улики. Я категорически отказывался от этого, но перед конференцией, прямо перед началом разговора с журналистами он внёс правки в документ и подложил данную улику.

— Почему вы сразу не высказали протест? — словно змей, произнёс Маликов.

— Я сразу хотел переделать документы, но нам пришлось отвечать на вопросы СМИ, и я решил, что сделаю это сразу после конференции. Я остался и запросил документы, но их уже отправили в суд. Когда утром мной была выдвинута просьба вернуть их в участок, так как они недействительны, мне отказали, так как на них уже стояла государственная печать нашего начальства и его подпись. Сделав несколько звонков о запросе с ошибкой в документах, мне сказали, что Болдырев Виктор Степанович заверил эти документы и настоятельно попросил не задерживать их и передать судье. Поэтому мы пришли к выводу, что попробуем дозвониться до суда утром, но, к сожалению, через несколько минут меня арестовали за фальсификацию улик, к которой я не причастен.

Максим произнёс всё кратко и по делу. Судя по эмоциям судьи, тот был настроен крайне скептически к обеим сторонам судебного разбирательства.

— Я задал все интересующие меня вопросы, так что благодарю вас. Мы завершаем своё слово, — подытожил прокурор.

— Сторона защиты, имеются ли у вас вопросы? — обратился судья.

— Никак нет, Ваша честь, — уважительно произнёс Ветвицкий.

— Тогда слово предоставляется вам.

— Благодарю.

Ветвицкий гордо поднялся, поправив свой аккуратный чёрный пиджак и галстук очаровательного синего цвета. Он встал за стенд, взяв с собой пару бумаг, и не торопясь, начал свою речь:

— Как сказал мой оппонент, улика действительно является фальсифицированной. Наша сторона также провела анализ данной ткани и экспертизу отпечатков пальцев, а также потожировых. Но я прошу вас, господин судья, обратить своё внимание на одну деталь. На папке, где хранились документы, а также на листе, в котором содержится основная информация об уликах, имеются отпечатки пяти человек. Это отпечатки Харитоновой Валерии Александровны, которая является судмедэкспертом и ознакомлялась с делом, Захарова Сергея Сергеича, он сегодня является одним из экспертов по психологии, который также ведёт дело потерпевшего, Веселова Александра Николаевича, который производил экспертизу и являлся лицом, предоставляющим улики, моего подзащитного и Болдырева Виктора Степановича. Каждые отпечатки обнаруживаются в количестве от 5–7 пар, но лишь отпечатки Болдырева имеются в количестве всего одной пары, — произнёс Ветвицкий, передавая лист бумаги. — На основании этого мы можем сделать вывод, что господин Болдырев прикасался