Дональд Уэстлейк - И только потом пожалели
Мэри-Энн улыбнулась:
— Я думала, что ты никогда этого не сделаешь.
Глава 10
Четверть третьего, но ничего не происходит. Сондгард расхаживал по дому взад и вперед, от, входной двери к кухне, а от кухни к входной двери. Из-за закрытой двери репетиционного зала доносились звуки; Ральф Шен работал с Диком Лейном и Олденом Марчем, им предстояло сыграть вдвоем три сцены. Шен не мог работать с остальными, потому что Луин Кемпбелл была занята в слишком большом количестве сцен, а Ральф не хотел, чтобы кто-нибудь за нее читал реплики. Шен привел какое-то мистическое режиссерское обоснование своего упрямства. Поскольку исполнители уже присутствовали на предыдущих репетициях, Сондгард не стал с ним спорить. Но из-за упрямства Шена все четверо подозреваемых могли свободно расхаживать по дому.
С другой стороны, возможно, так лучше. Ничто не отвлечет мысли убийцы. Он ДОЛЖЕН подумать о приближающейся роковой минуте. У него есть время и возможность поволноваться.
Но часы показывали уже четверть третьего, а ничего не происходило. Сондгард подумал, что пора немного усилить давление. Для этого капитан прекратил свое хождение по холлу и отправился на поиски подозреваемых.
Для начала Сондгард обнаружил Тома Бернса сидящим за длинным столом в столовой, перед ним стояли бутылка и стакан. Том пил не спеша, с наслаждением потягивая выпивку, чертил карандашом на листе бумаги какие-то автомобили. Бернс поднял голову, когда капитан вошел в столовую, и дружелюбно помахал рукой:
— Привет, сыщик. Возьми себе стакан.
— Нет, спасибо.
Два часа назад все они сидели в этой комнате за ленчем, прошедшим столь же спокойно, как и завтрак, даже еще более мирно. Теперь капитан нервничал. Сондгард, вздохнув, сел напротив Тома и поинтересовался:
— Ты давно знаешь Эдди Креншоу?
— Эдди… как?
— Креншоу. Ты помнишь, такой худой парень, у него нет нескольких пальцев.
Бернс нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Как всегда, его подвижное лицо преувеличивало гримасы, делая их почти нереальными. Может, его гримасы и были ненормальными? Не так-то просто сказать, как выглядит лицо маньяка.
Наконец Том покачал головой:
— Я вообще не знаю этого парня. Креншоу? Без пальцев? Что за странное описание.
— Он приятель Эверетта Лаундеса.
— Того парня, что владеет усадьбой недалеко отсюда?
— Именно его.
— Я его встречал разок, но я не знаю никого из его приятелей. Мы как-то одалживали у него канделябр.
— Что?
Бернс засмеялся:
— Да, точно. Канделябр. Помнишь, три сезона назад. «Яблочное семечко». Ты ее видел, не так ли?
— Что-то знакомое.
— В общем, там был нужен канделябр. Помнишь, в этой пьесе вся семья непрерывно говорит о канделябре? Сондгард медленно кивнул:
— Кажется, я что-то припоминаю.
— Так вот, у этого парня, у Лаундеса, в подвале завалялся лишний канделябр, и он одолжил его нам. Весил он не меньше тонны. Нам пришлось одолжить у Андерсона грузовик, потому что канделябр не помещался в фургон.
— И это был единственный раз, когда ты встречался с Лаундесом?
— Я полагаю, иногда он приходил на представления, но я не вспомню точно.
— Хорошо. — Капитан потер лоб ладонью. — Подумать только, — проговорил он. — Три убийства. Я сам едва могу поверить в такое.
Бернс испуганно взглянул на Сондгарда:
— Три? Я знаю только об одном.
Капитан поднял на него глаза, моргая в притворной растерянности:
— Разве я сказал три? Я надеюсь, что это не станет дурным предзнаменованием.
— Эрик, Боже праведный, ты что, пытаешься хитрить со мной?
— Я ни с кем не смог бы хитрить сейчас, Том. Я слишком устал. Я только хочу, чтобы побыстрее наступили три часа.
— Ты и правда думаешь, что я мог прикончить бедную Сисси Уолкер?
— Кто может знать, кто на что способен? — Сондгард встал. — Я собираюсь вздремнуть на кровати Боба. Увидимся позже.
— Всего хорошего, сыщик.
Когда капитан покидал кухню, Бернс наливал себе еще одну порцию.
Сработало ли это? Сондгард не мог себе представить, но он решил попытать счастья сейчас. Капитан хотел проделать с каждым из четверых одну и ту же процедуру, рассчитывая уловить хоть какую-то реакцию на имя, описание Эдди Креншоу или «ошибку» в числе убийств. Или, на худой конец, просто напугать убийцу, убедить его, что капитан приближается к развязке.
Сондгард вышел в холл и стал подниматься по лестнице, надеясь встретить одного из троих; тут он увидел, что навстречу спускается Кен Форрест.
— Ах, это вы! — воскликнул капитан. — Я вас искал.
— Меня?
В глазах Форреста Сондгард не заметил ни страха, ни ощущения вины. Наоборот, Кен улыбался, всем своим видом выражая готовность помочь.
— Я хотел узнать, как давно вы знаете Эдди Креншоу.
— Кого? — Форрест взглянул на лестницу, словно ожидая обнаружить там кого-то по имени Эдди Креншоу. — Здесь такого человека нет, так ведь?
— Нет, он друг Эверетта Лаундеса. У него не хватает пальцев на руке.
Если озадаченная улыбка Форреста была фальшивой, его следовало считать лучшим актером труппы.
— Я просто не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы не знаете Эверетта Лаундеса?
— Тьфу, не знаю, а может быть, и знаю. — Кен совершенно по-детски почесал голову; сегодня Форрест казался более общительным, чем вчера, возможно, потому, что молодой человек пробыл здесь какое-то время и уже начал осваиваться. — Я его должен знать по Нью-Йорку?
— Нет, вряд ли. — Сондгард удержался от улыбки; поскольку Форрест все же может оказаться убийцей, следует продолжать игру. — Ладно, не обращайте на меня внимания, я просто устал. Может быть, это не вы знакомы с Эдди Креншоу. Может быть, это Род Макги знает его, а я просто все перепутал. После трех уб…
Но Кен не дал капитану закончить:
— Вы шутите, капитан Сондгард?
На его лице снова появилась озадаченная улыбка.
Сондгард поднял брови:
— Шучу по поводу чего?
— Что вы имеете в виду, говоря, что, может быть, Род Макги знает его?
— Но…
Глядя на капитана совершенно искренне и озадаченно, Форрест похлопал себя по груди и заявил:
— Бога ради, капитан Сондгард, я и есть Род Макги.
* * *Едва произнеся это, сумасшедший понял, что совершил ошибку. В течение одной ужасной секунды головокружения безумец чувствовал себя совершенно потерянным, ввергнутым в какой-то водоворот, беспомощным и ничего не понимающим, как ребенок, он даже потерял равновесие на ступеньках и начал неуклюже падать вниз…
И тогда все вдруг вернулось. Он все вспомнил. Кем он был. Где он был. Как он попал сюда, и что случилось с ним здесь, и какие события привели к этой непоправимой ошибке.
То существо снова овладело им после ленча. Оно медленно, росло все утро, набираясь силы от его увеличивающейся паники по мере приближения трех часов. В нем крепло убеждение, что Дэниэлс все знает, что именно Мэл является агентом доктора Чакса, что Сондгарду тоже все известно, что доктор Чакс установил три часа как время конца эксперимента и что ровно в три: они все вместе накинутся на него: доктор Чакс, Дэниэлс, Сондгард, полиция штата, все они, весь мир.
Теперь он почти с благодарностью сдался, отрекся от своего тела, и это второе «я» овладело им, грубое, прагматичное, безумное.
Вот он пришел за ним, агент Чакса.
Воспоминания хлынули в мозг сумасшедшего. Лицо Сондгарда медленно бледнело, потому что капитан постепенно осознавал происшедшее. Сондгард сделал шаг назад и открыл рот, собираясь закричать.
Безумец ПРЫГНУЛ!
Удар! Удар! Закрыть его серые в пятнышках глаза и бежать!
Сумасшедший перепрыгнул через упавшего Сондгарда, бросился к двери и выскочил из дома. Загудел сигнал машины, еще раз и еще. Послышались крики. Свора настигала его.
Безумец мчался изо всех сил, выпрямившись как железный прут, и озеро почти мгновенно оказалось перед ним. Теперь оно сверкало на солнце. Сумасшедший продолжал свой бег, брызги воды разлетались от его ног, наконец он оказался слишком глубоко в воде, он уже не мог бежать, тогда безумец поплыл.
Позади него снова загудел сигнал, а затем раздался жуткий треск выстрелов. Пистолеты, револьверы. Пули.
Сумасшедший плыл под водой, прячась в холодной глубине, отталкиваясь, прокладывая себе путь сквозь воду, все дальше и дальше от берега, пока его легкие не заполнились огнем и ему не пришлось вновь появиться на поверхности.
Безумец не оглядывался. Он вынырнул лишь на мгновение, только для того, чтобы выдохнуть из легких мертвый обжигающий газ и наполнить их свежим холодным воздухом. Он заметил оранжевую вспышку впереди и снова нырнул.
В сторону оранжевой вспышки. Среди уныния голубого и зеленого виднелось лишь одно оранжевое пятно. Не задавая себе вопросов, просто приняв решение, он двигался вперед, продирался вперед, сумасшедший рвался сквозь желто-зеленую воду туда, где он видел оранжевую вспышку.
