Валерий Тимофеев - Роман О Придурках
Но у всех руководителей всех возрастов и всех форм собственности непременно любимым видом спорта было и остается открытое соревнование с государством и его налоговыми органами в битве за урожай этих, которые бабки: кто кого на этом игровом поле нае… переиграет. Оно и понятно. В спортивных кругах одни доктора придумывают новые допинги и безжалостно испытывают их на готовых ко всему задницах спортсменов. И лепят на этом звания, диссертации, премии и ордена. Другие доктора, которые сами придумать ничего не могут, с умным видом придумывают способы поймать спортсменов, а через них и их докторов на применении новых допингов. И лепят на этом не менее весомые звания, диссертации, премии и ордена. Что поделаешь, бизнес! Только наивные и дураки в наше время верят в чистоту и непорочность большого спорта.
Та же ситуация в экономике. Те, кто сам не может зарабатывать деньги, а сладко жить ох как хочется, придумывает, как их отнять у других. С помощью силы физической. Или силы закона. Первые создают банды, бригады, товарищества. Вторые используют имеющиеся в наличии. Только именуются они красивше — органы законодательной и исполнительной власти, разные там министерства и ведомства, думы и законодательные собрания.
Рэкетирская лестница в России самая многоступенчатая лестница в мире. Куда там подлым империалистам за нашим гигантоманизмом угнаться!
Мелкий уличный рэкет шерстит бабок, торгующих семечками, зеленым лучком и прочей садово-огородной снедью.
Средневзвешенный рыночный рэкет, красиво и надежно именуемый крышей, настроил ярмарок, базаров и шопов, обложил каждый квадратный сантиметр арендной платой, стократно превышающей затраты на содержание рабочих мест, остальные девяносто девять долей честно определив на содержание и поддержание собственного благополучия.
Вечно-непобедимый административный рэкет, гордо именующий себя слугами народа, самый голодный и многочисленный. Начиная от главы местной администрации, кончая последним клерком в каком-нибудь подкомитете или комиссии, сан-эпидем-пожар-мент-вет-строй и прочих надзорах. Это он, назначенный служить, фактически сделал весь народ своими заложниками и слугами.
Один губернатор тихо себе жирел на выделенной ему во временное четырехлетнее владение территории. Наполнял сундуки златом-серебром и мечтал о новом, желательно бесконечном сроке его собственного губернаторства. Очередной раз пряча в сундук привнесенное добро, слегка помрачнел — мало! Потом опять мало. И снова мало. Каждый раз мало все уменьшалось и уменьшалось.
Вконец обеспокоенный падением малого, но самого сытно кормящего губернию, бизнеса и, как следствие, падением прихода в его личный карман бабок за самую крутую крышу, взял сдуру и посчитал.
Зря он в дебри полез. Ну, посчитал. И что?
И ахнул.
Что надо сделать, чтобы заработал тонкий ручеек отчислений, из которых при их множественности реки образуются, карман быстро пухнет, а все дети и родственники получают 'золотую рыбку' и непомерное количество нереализованных еще желаний?
Надо — с ума сойти!
Повеситься легче!
Купил ты помещение под магазин, собрался его законно в магазин перевести, готовь ноги. Более ста пятидесяти подписей голодных бюрократов, каждый из которых за просто так даже штаны перед горшком не снимает, четыре тысячи долларов только в разные голодные кассы, да побегай с полгодика.
А открытую автостоянку на пустыре организовать? То же самое, только в два раза толще.
'Это ж какие бабки мимо меня в карманы моих вассалов падают безоткатно в мою сторону? Это ж они, вражины, не бизнес грабят, это ж они меня по миру пускают! У детей моих и внуков отнимают… почти последнее!'
Решил он бюрократов этих сократить, а не учел, что умных много меньше, чем голодных. А в России как? Именно 'голь на выдумки хитра'…
Он пять инстанций убрал, больше не осилил, грыжу нажил. А на их место десять новых пришли. Сел губернатор с горя в вертолет, думает, сейчас всех кавалерийским наскоком завертолетю, они у меня вслед за пропеллером лечь-отжаться вылетят. А вертолет возьми да не проверни такую массу, сам за бюрократов хвостом зацепился и рухнул с очень высокой высоты, прямо голым пузом на колючие рогатины.
Вот такой наивный губернатор был. Думал — он один хорошо за чужой счет жить умеет и право имеет. Только этот в старой школе учился, басню Крылова из школьной программы еще помнил. Про Свинью, которая Дуб с желудями… А нынешние не только Крылова, но и Даля не читали. Пословицу про 'Не руби сук…' услышат и гадают, почему же их, сук этих, рубить нельзя? У них что, питерская крыша?
Да что там губернатор! У нас и Президент, который из новых русских со старой кагэбэшной закваской, не менее наивный мальчик. Все хвастал: мы, мол, режим наибольшего благоприятствования в экономике честному бизнесу, даже самому малому, дадим.
Дал!
Так дал новым налоговым кодексом, что две трети этого бизнеса враз стали такими малыми, аж невооруженным глазом незаметными. Кого не задушили, тому отбили. Сразу и надолго охоту играть с государством. Потому как оно, государство, даже когда не право, все равно право. На его стороне: голодная милиция, голодная налоговая служба, голодная административная и другая власть, которым на нас накласть. Увидел Президент, что горбатого вылепил, давай тюльку гнать, мол это я не я и подпись не моя. Это мои глупые грейпфрутовые министры за меня моей рукой водили, чудили и мудили, извините, мутили! Теперь мы уж точно под личный контроль возьмем, исправим, и все будет хорошо.
Один раз на кукан надели, вдругорядь бошку свою разве что дурак подставит.
Годиков несколько в укрытии посидит, поглядит: ежели новый указ ему не навредит, то, может быть к пенсии, он и решится из тени выйти. Из той тени, куда его всякие Чубастые Грейферы в Починку сунули.
АЗАРТНЫЕ ИГРЫ — 2 или УДАР В СПИНУ
В последних числах каждого отчетного квартала Владимир Викторович традиционно зачинал состязательную партию с государством. Приглашал к себе… нет, не государство. Зачем оно нужно? Государство свой ход уже сделало: карты смело раскрыло, козыри силовые показало, дорогу в светлое будущее шлагбаумом, противотанковыми ежами, канавами, непроходимыми болотами идиотски несогласованных законов перекрыло. И ждет. Ну? Чем ответите?
— И ответим, — потирал пухленькие влажные ручки генеральный и приглашал главного после себя в своем доходном бизнесе бухгалтера Анну Степановну. Действием сим он вполне определенно, если следовать квалификации следователей и судейских чиновников, выступал командой, тьфу, организованной, по понятиям УК РФ, преступной группой, и, естественно, творил зло по предварительному сговору.
Они запирались в просторном кабинете, прятались ото всех, даже телефоны отключали! Так и отметьте в протоколе! Сбрасывали с себя, фу, мерзость! всякие условности и оставались как в детстве, просто Вовой и просто Аней. Заботливая секретарша заботливо накрывала стол и вставала грудью поперек директорской двери, готовая лечь под каждого, кто попытается взять штурмом доверенный ей рубеж благополучия.
Владимир Викторович мужчина хоть куда. И красив, и в меру округл, язык подвешен, и остальное на месте. То, что ростом не велик, не беда. Маленький барабашка, говорят, в корень растет, в смысле, что головка у него больше. Пост генерального с лихвой добавляет сантиметров до двадцати. И не надо носить туфли на высоком каблуке, не надо на кошелек становиться, а он, кошелек, у него, как и животик, весьма округлый.
Сегодня жена его дома не дождется. А когда дождется — не будет Владимир Викторович по мужской линии годным. Скажется бессонная ночь и главная после него бухгалтерша, выжавшая все мужские соки.
А выжимала она их вот как.
— У нас на счету скопилось немного денег. Придется показать их как прибыль. И заплатить сто шестьдесят семь миллионов рублей налогов.
— Ты чего? Климаксом объелась? — возмутился первый раз не перестроившийся от текучки многих дел и еще немного сердито генеральный.
— Ну ты загнул! Я чего сказала? Я сказала — этот факт. Я сказала, ты думаешь. И мы сидим.
— Где сидим?
— Да тут сидим, в твоем кабинете сидим и решаем — платить налоги или как всегда?.
Постепенно Володя проникал все глубже и глубже, не в бухгалтершу, а в принесенную ей бухгалтерию.
И начиналось таинство колдовства. Шухры-мухры называется, уход от налогов именуется, снижение прибыли деется, до минимума, чтобы любой, кому хочется, пожалел.
— Вах-вах! Слушай, такой большой завод, у которого портфель заказов на два года вперед и все готовы по предоплате, никак с минусов не сходит.
— Перечислить столько одному, столько другому, на мою подставную фирму, на фирму жены, свата, брата…
Компьютер до утра не гаснет, жужжит помаленьку, перевозя рубли вагонами и фурами с одного счета на другой.
