Гапарон Гарсаров - Ламбрант
— Да, они такие и есть, но при этом по уровню развития и по своим способностям находятся над всеми нами. Впрочем, сатаниты и люцифериты встречаются крайне редко, их мало и они постоянно прячутся, даже от нас.
— Кроме жуткой внешности, чем ещё они от вас отличаются? — переспросил новичок и следом исправился. — То есть от нас…
— У них высокий интеллект, есть большие магические способности. Они сильны, ловки, расчётливы. Их трудно убить. В отличие от нас, они практически неуязвимы. Недостаточно ранить их рога, нужно кое-что ещё. Но тебе рано знать о них, этому научат в лиценциарии, в которую мы, между прочим, сейчас и наведаемся.
— Правда? — обрадовался парень. — Как здорово! Наконец-то я начну учиться, начну узнавать ваш мир, ваши законы, вашу биологию и всё остальное…
— Боюсь тебя разочаровать. Пока ты только подашь заявление на обучение. Как твой опекун, я обязан теперь устроить тебе жизнь. А занятия начнутся зимой, когда наберётся достаточное количество неофитов.
— В смысле, как это наберётся?..
— Понимаешь, в нашем экзархате так заведено. Неофиты появляются то часто, то редко. Основной пик новичков приходится на осень. Весной их уже не так много. Летом бывают единичные случаи, но в этом году не произошло ни одного.
— То есть получается, что люди мрут только по осени и по весне? — Легонту не нравилась такая тенденция, но если это естественная черта жизни, то её можно принять.
— Да, именно в эти периоды.
— И бесами становятся лишь приверженцы Сатаны?
— Ну, не всегда. Словом, сатанисты имеют преимущественное право стать бесами. Но для этого нужно соблюдать ряд условий. Необходимо быть приверженцем дьявола и в душе, и на деле, чего многим не хватает.
Они вышли из музея и двинулись по мрачному дворцовому коридору.
— Следовательно, я был истинным сатанистом, — сделал Легонт приятный для себя вывод. — Только мне не понятно, почему экзарх проявляет ко мне такой интерес? И почему все остальные смотрят на меня, как на какого-то прокажённого?..
— Поскольку теперь я твой наставник, тебе пришло время узнать обо всём касательно нового статуса. — Бертрану изначально не хотелось затрагивать эту тему, однако помощник нуждался хоть в минимальном просвещении. — Расскажу об этом по пути в лиценциарию. Мы воспользуемся наземным способом, так быстрее и удобнее.
— А я пойду прямо так? — удивился Павел, указывая на свою специфическую чёрную одежду с номером на рукаве.
— Нет, — опомнился Бертран. — Конечно, нет. По дороге заскочим в магазин Шейлы, подберём тебе пару костюмчиков.
Подопечный мог сам выбирать, хочет ли он узнать своё прошлое или желает начать всё заново. Конкретной статистики Бертран не вёл, поэтому и не делал уверенных выводов о том, кто чего предпочитает. Среди неофитов наблюдалось непостоянство. Одни рьяно пытались выяснить всё о своей человеческой жизни, другие упорно отказывались от этого, даже если им предлагали прочесть собственное досье. Это зависело целиком от воли новичка и пока ни разу не нарушалось. Но случай с Легонтом был особенный, и Берт знал, что его очередному подопечному придётся вспомнить многое. При всём при этом давать ему на ознакомление ту информацию, которая имелась у регистраторов, было штукой опасной, ведь могло привести к самым непредсказуемым последствиям. По рекомендации Делуса и Аброна процесс возвращения памяти необходимо было начать деликатно.
Пока они выбирались из дворца Мартимиана, пока заезжали в специализированный магазин одежды, в котором отоваривались исключительно подданные экзархата, Легонт ни разу не задал никаких вопросов. Он казался каким-то отрешённым, плохо реагировал на обстановку, не следил за дорогой, хотя на его месте любой новичок пытался бы запомнить путь от резиденции Делуса. Бертран надеялся, что это результат усталости, отчего сам начал рассказывать то, что нужно было знать парню на первое время.
Все неофиты делятся на три условные группы. Первая — самая основная. В неё входят обычные люди, которые могут и не являться приверженцами дьявола, но в душе невольно соблюдают его основные постулаты. Сюда относятся отъявленные грешники, хотя и не все из них становятся бесами в силу разных причин. К примеру, если человек умирал собственной смертью и успел получить прощение у священника либо у иных людей, которым когда-то сделал что-то плохое, то его душа уже не принадлежала экзархату, а отправлялась туда, куда следует. Или же человек сам отпускал себе грехи, раскаиваясь под закат жизни в их совершении. Имелись и другие преграды, лишающие смертного нового статуса, но о них Берт решил умолчать.
Вторая группа — неофиты-сатанисты, которые при жизни продали душу дьяволу, но не просто так, а по-настоящему соблюдали заветы «чёрного» учения. Для таких новичков имелся целый отдел, который собирал материалы об их жизни и подвигах. Эта прослойка принадлежала только бесам экзархата, в то время как первая группа могла быть распределена между любыми видами нечисти.
Третья группа — особые случаи. К ним относились необычные смерти и необычные личности. Как известно, сатанисты отличаются творческим подходом к своей жизни и вере. Известны случаи, когда некоторых приверженцев дьявола в ритуальных целях убивали сами же единомышленники или участники иных сект. Павел являлся хорошим примером такого случая.
— Так меня убили мои же друзья-сатанисты??? — чуть не вскричал он, когда услышал последнюю фразу, и Берт даже предпочёл сбавить скорость новенькой «Лады» 9-й модели, которую ему дали взамен утраченной «Волги».
— Мы не знаем, советники расследуют твою гибель, — сухо пояснил он и остановился перед светофором. — Тебя убили топором, ударили по голове, а потом скинули в омут.
— И как вы меня нашли?
— Тебя нашли черти из общины Тенакса, — усмехнулся Бертран и вновь повёл машину, но по другой улице. Легонт только теперь понял, что она ему хорошо знакома. — Они думали, ты будешь таким же водным нехристем, но просчитались.
— А вы-то как узнали, что я мёртв?
— Меня отправили дежурные экзархата, — пожал плечами бес и подозрительно глянул в обзорное зеркало. — Вчера был праздник, и мне не особо хотелось опаздывать на него. В результате ты спас жизни мне и Керету…
— Только его всё равно забрали.
— Не думай об этом, мы уже приехали.
«Лада» медленно обогнула несколько скверов и остановилась перед добротным серым зданием, обладавшим шестью этажами и огромной параболической антенной на крыше. Легонт нахмурился, вспомнив это сооружение. Однозначно он видел его раньше. Перед глазами так и замелькали кадры из прошлого, которое, к сожалению, по-прежнему было сокрыто.
— Ангрилоты, — первое, что произнёс он после паузы, обернувшись на новообретённого наставника, — почему они истребляют вас… то есть нас?..
— Глупый вопрос. — Бертран надвинул брови, отстегнул ремень безопасности и в очередной раз заглянул в зеркало. — Мне казалось, ты всё понял ещё вчера.
— Неужели они надеются таким образом уничтожить всю нечисть на Земле?
— Ну, вообще-то, у нас тоже есть своя идея-фикс: мы точно так же верим, что когда-нибудь склоним всех людей к жизни во грехе.
— Это ваше предназначение?
— Наше, Легонт, наше, — подмигнул Берт. — Ты не забыл, как теперь тебя зовут?
— Легонт… — Парень замялся, ему с трудом было воспринимать это имя. Куда легче звучало прежнее — такое пустое, но привычное.
— Легонт Павлов, запомни, — помахал указательным пальцем опекун. — Кто тебя ни спросит, говори ему только это имя и фамилию.
Сквер, разделявший два массивных корпуса областного университета, тоже напомнил неофиту что-то знакомое. Ржавый заборчик, за которым теряли листву высокие деревья, всплыл очередным кадром из прошлого, и парню почему-то привиделись дохлые голуби и воробьи. Бесы обошли палисадник, приблизились к пустынному крыльцу соседнего здания и замерли на пару мгновений. Легонт вновь увидел старые кадры и почуял приятный аромат сигаретного дыма, хотя вокруг никто не курил.
— Ну, есть какие-нибудь просветления? — тронул его за плечо Бертран.
— Я определённо здесь бывал, — прошептал Павлов, стараясь запечатлеть каждый дюйм обстановки и сравнить её с теми воспоминаниями, что неожиданно возникали в голове. — Это крылечко, на нём я курил. Я ведь курил при жизни?
— Не знаю, тебе виднее.
— Да, курил, и мне это очень нравилось. — Легонт подошёл к ступенькам и всмотрелся в приклеенные к ближайшей стене бумажки с запретом на сигареты. — Раньше эти объявления были прожжены, пацаны со старших курсов так издевались над администрацией.
— А на каком курсе учился ты? — Берт сразу перешёл в наступление, покуда его подопечного охватило озарение.
