Эда Макбейн - Белая леди
— Да, она ему сказала, что Питер Торренс пришел ко мне по поводу завещания, утвержденного судом три года назад, после смерти его жены.
— Его бывшей жены. Уиллы Торренс, хотите вы сказать?
— Так полагал мистер Хоуп. Видимо, он узнал об этом от миссис Донован, но я не знаю, так ли это было на самом деле. Но, как я понял, мистер Торренс до сих пор считает себя мужем Уиллы Торренс. И поэтому ему должна достаться значительная часть ее собственности.
— Вы можете дословно повторить, что сказал вам мистер Хоуп?
— Ну…
— Пожалуйста!
— Вы знаете, что он мне сначала позвонил…
— Да.
— И спросил, не может ли он зайти во второй половине дня…
— Это было в прошлый четверг?
— Да, это было неделю назад. Мы договорились на два часа, а он пришел на несколько минут раньше, и мы сразу начали спорить по поводу конфиденциальности информации. По телефону он сообщил, что утром встречался с Эгги Донован, и выразил надежду, что я смогу разъяснить ему то, что всплыло во время этого визита. Но как только он появился в кабинете…
— Скажите мне точно, что он вам говорил.
Блум слушал, как Д’Аллессандро описывал ему встречу, которая происходила неделю назад. Мэттью рассказывал ему, что Эгги Донован работала воздушной гимнасткой в цирке «Стедман энд Роджер» в то время, когда человек по имени Питер Торренс был менеджером этого цирка. Потом она ему объяснила суть своего номера. В то время у нее была фамилия Маккалоу. Кажется, во время визита она сказала ему, что Питер Торренс собирался…
Как только Д’Аллессандро услышал имя своего клиента, он сразу сказал Мэттью, что он прервет эту встречу, если разговор будет идти о его клиенте, Питере Торренсе. Но Мэттью заверил, что они будут говорить о миссис Донован.
Д’Аллессандро выслушал все, о чем миссис Донован рассказала Мэттью. Хотя ему не следовало это делать; но его посетитель умел убеждать, и казалось, что он просто помешался на этих сведениях. Мэттью пересказал ему, что трепливый Питер Торренс разболтал Эгги Донован. Он сказал, что никогда не знал, что Уилла собиралась с ним развестись и что она одна ездила для этого в Доминиканскую Республику. Он об этом ничего не знал, он не давал ей согласия на это и не участвовал в процессе развода. Он не получал уведомления о разводе до процесса или после него, и даже не знал, что где-то было опубликовано уведомление о разводе. Он не знал, что она перестала быть его женой, пока спустя полтора года она не совершила самоубийства. В то время все газеты писали о нем, как о бывшем муже.
— Короче говоря, — сказал тогда Мэттью, — Торренс заявляет, что его жена получила односторонний развод, который не является обязательным для него. По его мнению, они все еще были мужем и женой до ее смерти. По законам Флориды, он собирается получить причитающуюся ему часть недвижимости. Вот что сказала мне миссис Донован.
— Я не стану ни отрицать, ни подтверждать это.
— Конечно. Но вы должны знать, что здесь, во Флориде, обусловленная законом часть наследства составляет тридцать процентов рыночной стоимости всего состояния.
— Да, я это знаю, — сказал Д’Аллессандро.
— Большая часть имущества Уиллы Торренс — это пятьдесят процентов акций цирка «Стедман энд Роджер».
Д’Аллессандро промолчал.
— И Уилла все оставила своей дочери.
Поверенный продолжал молчать.
— Короче говоря, — сказал Мэттью, — Питер Торренс желает получить от этого тридцать процентов.
— Если это все, что вам сказала миссис Донован…
— Да, это все, что она мне сказала. Она ничего не рассказывала мне о завещании. Я это уже знал.
— И если это правда, я не стану…
— Подтверждать или отрицать, — добавил Мэттью.
— …Подтверждать или отрицать, — кивнул Д’Аллессандро. — Что бы вы, опытный поверенный, работающий во Флориде, посоветовали мистеру Торренсу?
— Вы хотите сказать, если бы я выступал от его имени?
— Да, вы уже знаете, что я — новый человек в Калузе.
— О? Откуда вы?
— Питтсбург.
— Хороший город.
— Холодный город.
— Я бы сказал ему, что он уже опоздал. Закон дает ему четыре месяца со времени даты первой публикации о состоявшемся разводе, чтобы он заполнил прошение…
— Публикации не было.
— Так говорит он.
— Он ничего не знал о разводе.
— Поймите, мистер Д’Аллессандро, я пришел сюда не для того, чтобы спорить, может ли Торренс выиграть дело или нет? Я считаю, что он его не выиграет, но его адвокатом являетесь вы, а не я.
— Тогда почему вы здесь, мистер Хоуп?
— Потому, что я считаю, что Уиллу Торренс убили.
— И какое отношение имеет мой клиент к убийству его жены?
— Его бывшей жены.
— Так говорила она. А он утверждает, что они не были разведены. И, по закону, ему положено тридцать процентов ее собственности.
— Вам не кажется все это забавным? Я всем говорил, что кто-то собирается опротестовать завещание Уиллы Торренс, и все сосредоточилось именно здесь…
— Питер Торренс не собирается вносить протест. Он понимает, что завещание является вполне законным. Он пытается получить…
Д’Аллессандро замолчал, видимо, вспомнив о конфиденциальности отношений между клиентом и его поверенным.
— Он заявил, что его несправедливо исключили из завещания, — заметил Мэттью. — Но мне все это кажется весьма интересным.
— Я все еще не понимаю, почему вы пришли сюда? — спросил Д’Аллессандро.
— Я пришел к вам потому, что вскоре после смерти Уиллы Питер навестил Марию Торренс.
— Она — его дочь.
— И поинтересовался, не оставила ли ему что-нибудь его бывшая жена.
— Нет, не бывшая, — вмешался Д’Аллессандро. — Они не были разведены. Развод не был законным.
— Может да, а может нет…
— На самом деле все было не так.
— Пусть будет по-вашему. Но факт остается фактом: три года назад он приезжал к Марии Торренс, чтобы узнать, не упоминался ли он в завещании. А сейчас он снова появился, и требует тридцать процентов акций цирка. Мистер Д’Аллессандро, мне бы хотелось с ним поговорить.
— Зачем?
— Я бы спросил, был ли он в Миссури в ту ночь, когда была убита Уилла?
— Понимаю. Вы считаете, что он убил ее, не так ли?
— Я не знаю, кто ее убил.
— Почему вы считаете, что должны найти ее убийцу?
— Не могу сказать.
— Мне кажется, что дело полиции заниматься поисками убийцы.
— Пожалуй, вы правы.
— Тогда почему?
— Я считаю, что убийца должен получить по заслугам.
— Мистер Хоуп, мне не нравятся доморощенные детективы.
— А мне не нравятся доморощенные специалисты в любом деле.
— Тогда почему вы преследуете…
— Но еще меньше мне нравятся убийцы. Вы мне можете сказать, где я могу найти Торренса?
— Я уже сказал вашему другу, что недавно обосновался в городе, — промолвил Д’Аллессандро. — Мне пришлось дважды сдавать экзамен по юриспруденции во Флориде. Я рассчитывал, что на деньги, полученные от продажи дома в Питтсбурге, мы сможем просуществовать здесь полгода, пока я не начну работать. Я очень приличный юрист, но не самый гениальный. Я даже не входил в первую десятку учеников на своем факультете. Но я вполне прилично зарабатывал в Питтсбурге, и мне нравилось там. Моя жена захотела переехать сюда. Она беременна нашим первым ребенком. У нее сейчас уже четыре месяца беременности. А что я имею здесь? Полдюжины случайных клиентов, и среди них Питер Торренс. Мне не хотелось его упускать. Если вы спросите меня, сможем ли мы выиграть его дело, я не смогу ответить. В Питтсбурге я бы его отвадил. Но здесь не Питтсбург! Если я выиграю его дело, то смогу немного заработать. Здесь я живу в долг. Детектив Блум, если я не выплыву на поверхность в течение шести месяцев, нам придется собрать вещички и отправляться обратно на север. Ваш друг Хоуп… Кажется, у него было время и деньги, и он мог позволить себе поиграть в детективы…
— Уверяю вас, что вы не правы.
— Но мне так показалось.
— Мне тоже так казалось. Когда-то…
— Он явился сюда, желая узнать, где остановился мой клиент. Он подозревает, что Уилла Торренс была убита, но даже если все было именно так…
— Если ее убили и убийца все еще…
— Прошу вас! Детектив, в этой стране каждый час кого-то убивают! Разве я не прав? Может, в вашего друга не стали бы стрелять, если бы он занимался своими делами, вместо того, чтобы…
— Может, и так. Но именно поэтому для нас важно найти истину.
Д’Аллессандро не понял его.
— Вы дали ему адрес Торренса? — спросил Блум.
— Нет.
— Вы дадите мне его адрес?
— Нет.
— Вы начинаете вести себя здесь неправильно.
— Меня это не волнует. Все равно, мне больше нравился Питтсбург.
— Хорошо. Но как только я выйду отсюда, я отправлюсь в прокуратуру Штата и потребую, чтобы вас вызвали в суд, где вы сообщите адрес Питера Торренса.
