Колин Декстер - Путь сквозь лес

Льюис же позвонил в редакцию "Оксфорд мейл" и переговорил с редактором. Он хотел бы направить в редакцию факсом один материал – статью, которую написал Морс, – для публикации в вечернем выпуске. Хорошо? Оказалось, никаких проблем.

НОВОЕ ВДЕЛЕ О ТАИНСТВЕННОЙ «ШВЕДСКОЙ ДЕВЕ»

Детектив управления полиции "Темз-Вэлли" главный инспектор Морс уверен, что выявленные в последнее время факты позволяют под совершенно иным углом рассмотреть трудноразрешимое дело исчезнувшей в Оксфорде более года назад Карин Эрикссон, чей рюкзак был обнаружен в зарослях живой изгороди в Бегброке. Тело, найденное в Витхэмском лесу, как оказалось, не было телом шведской студентки. Главный инспектор заявил нашему корреспонденту, что дальнейшие поиски в этом районе к настоящему времени прекращены. Расследование дела об убийстве продолжается, и, как мы поняли, центр полицейской активности вновь перемещается к усадьбе Бленхэйм в Вудстоке – месту, где проходил первый этап интенсивных поисков год назад.

Полиция просит каждого, кто располагает информацией об Алистере Мак-Брайде, до недавнего времени проживающего на вилле "Секхэм", Парк-таун, Оксфорд, позвонить по телефону 085 846000 или на ближайший полицейский пост.

В тот же день, позднее, эту статью прочитали как начальник полиции Стрейндж, так и главный инспектор Джонсон: первый – с изумлением, второй – со вполне оправданным раздражением.

Статья была прочитана и еще кое-кем.

Худенькая Селина с тех пор, как Морс посетил агентство, испытывала немалое беспокойство. Обеспокоена она была не грехом сокрытия, но грехом умолчания, поскольку не сомневалась, когда Морс расспрашивал о Мак-Брайде, что где-то в офисе была его фотография. Каждое Рождество они устраивали скромный прием – кларет и пирожные, – и сегодня, пользуясь отсутствием (временным) могучей Мишель на Абингтон-роуд, она задумалась, где же фотография – если она есть вообще – может лежать. Она просмотрела папки с надписью «Вечеринки, приемы, угощения и etc.» и нашла ее: черно-белую фотографию, шесть на четыре дюйма, на которой были запечатлены несколько человек, присутствовавших на приеме, веселая, слегка пьяная компания с поднятыми бокалами в руках. И среди других, в середине, бородатый Мак-Брайд обнимал двух девушек за плечи.

Морс купил номер "Таймс" в магазине "Мензи" на Оксфордском вокзале. В контексте всего дела два опубликованных письма редактору интереса не представляли. Он прочитаk их сразу, как только разгадал кроссворд (кроме одной позиции). Вместе с тем первое письмо оказалось для Морса наиболее памятным из всех, поскольку содержало строчки, давно уже ставшие неотъемлемой частью его умственного багажа.

ОТ МИСТЕРА ГОРДОНА ПОТТЕРА

Сэр, я испытываю мало интереса к стихотворению о "шведской деве". Убежден, что все это не более чем розыгрыш, на который вы напрасно тратите время. Вместе с тем думаю, что сейчас настало время добавить один завершающий штрих к замечательному письму, опубликованному в вашей газете (24 июля). Если вам надо разыскать священнослужителя римско-католического вероисповедания в качестве автора стихотворения, то позвольте мне предположить, что он, вне всякого сомнения, должен быть поклонником и почитателем величайшего поэта нашего времени. Я говорю о Хаусмене. Как иначе мы можем объяснить третью строчку в опубликованном стихотворении ("Осушил лазурные воды, преломившие"...)? Позвольте процитировать комментарий из критического эссе Нормана Марлоу "А. Э. Хаусмен", стр. 145: "Вот две, без сомнения, самые красивые строчки в стихотворении Хаусмена:

Преломила вода свет лазурных садов —

Колокольчиков цвет, что стоят в росе.

Здесь мы снова встречаемся с отражением в воде, магический эффект которого достигается повторением звучания слова "воду" в обратном чтении слова "садов" "{Вода с]вет" и "садов" взаимно отражаются друг в друге, но в зеркальном отображении.

Искренне ваш,

Дж. Гордон ПОТТЕР.

Лекхэмптпон-роуд, Глос

И второе, самое милое:

ОТ МИСС САЛЛИ МОНРО

Сэр, "Охота" (стр. 18). "Поцелуй" (строка 20).

Пока я знаю наизусть только одно стихотворение:

Дженни меня целовала,

Когда встретила меня.

Лей Хант (1784 – 1859)

Искренне ваша Салли МОНРО (9 лет).

32, Кингфишер-роуд, Бичестер-Оксон

Глава сорок седьмая

Там по сельским дорожкам идут

Времена года, облегчая нам бремя жизни.

Но в Лондоне такого не дождешься,

Здесь только люди, люди, люди...

Шропширский парень

Для Морса день прошел удовлетворительно – даже более того. Поезд прибыл на четверть часа позже, причем последние две мили до Паддингтонского вокзала еле плелся, по причинам (как подозревал Морс), малопонятным даже для машиниста. Но в шведское посольство на Монтегю-плейс Морс прибыл вовремя и встретился с Ингмаром Энгстремом, изящным блондином лет сорока, который, как показалось Морсу, излучал антисептическую чистоту, но оказался весьма толковым и доброжелательным. Он охотно согласился немедленно послать запросы, необходимость которых (с величайшим тактом) Морс ему обосновал.

Обед был доставлен прямо в кабинет Энгстрема, и Морс без всякого энтузиазма обозрел тонкий, бледный ломтик чего-то, политый белым соусом, обжаренную картошку и большое отдельное блюдо ничем не приправленного салата.

– Очень полезно для талии, – с юмором прокомментировал швед. – И сахара там нет. Первозданная чистота продуктов гарантирована, – добавил он, наполнив два высоких стакана апельсиновым соком.

Морс сбежал с Монтегю-плейс с такой скоростью, которую допускали правила приличия, многократно выразив благодарность, но решительно отказавшись от деревенского сыра, обезжиренного йогурта и свежих фруктов. Вскоре можно было услышать его комплименты хозяину паба "Холборн" по поводу очень хорошего пива "Риддлс Каунти Биттер" в его заведении.

"Редко употребляй чай в качестве еды, никогда в виде напитка" – этот принцип был довольно важен для Морса. Хотя он и почувствовал облегчение, что ему не придется делать выбор между китайским и индийским чаем, он вполне бы мог обойтись без большой пластмассовой чашки, наполненной лично им жидким светло-желтым напитком из громадного чайника в столовой пансиона Молодежной христианской организации. Некоторое время они мило, но бесцельно болтали: Морс узнал, что миссис Одри Моррис (страдавшая от избыточного веса, как и ее младшая сестра) вышла замуж за уроженца Уэльса и все еще замужем за ним же, не имеет детей, из родственников только сестра – та, что в Оксфорде, – и вот так и живет. Она окончила курсы социальных работников в Ист-Эндс и уже четыре года возглавляет пансион Молодежной христианской организации. Работа ей в целом нравится, но ситуация в Лондоне становится отчаянной. Ну конечно, пансион на целых две ступени выше, чем жилье в картонных коробках, но здесь представлены все категории, потихоньку сползающие на общественное иждивение, – своего рода нищие на подаянии: женщины, у которых отсудили жилье; жены, которых избивают; молоденькие девушки, которые или сидят без работы, или растратили заработок, или вообще не имеют ни пенни, а обычно все вместе; бродяжничающие авантюристки, наркоманы и потенциальные самоубийцы и, разумеется, достаточно часто иностранные студенты, которые неправильно рассчитали свои деньги, – такие студенты, как мисс Карин Эрикссон.

Морс прошел с ней по всем главным позициям протокола ее показаний, который она подписала прошлым летом, но, кажется, ей действительно нечего было добавить. В результате Морс решил, что напрасно теряет время, и попробовал поискать ответы на другого рода вопросы: что из себя представляла Карин, как себя вела, как уживалась здесь с другими.

Не предполагал ли Морс, что услышит перечень примет сексуального шарма – шарма молодой леди с полной грудью, почти вываливающейся из низко декольтированной блузки, в короткой почти до неприличия юбке, туго обтягивающей зад, с провокационным перекрещиванием длинных бронзовых ног, когда она сидит, потягивая диетическую "коку"... или коньяк? Предполагал, но только наполовину, поскольку его знание Карин Эрикссон медленно расширялось все это время. Расширялось и теперь, когда миссис Моррис вспоминала о девушке, которая всегда привлекала взгляды мужчин, которая, без сомнения, осознавала свою привлекательность, которой нравилось внимание, ее окружавшее. Но была ли она того сорта молодой женщиной, чьи ноги быстро – или даже медленно – готовы раздвинуться при малейшем домогательстве? Нет. Одри Моррис сильно в этом сомневалась. Она производила впечатление человека, способного постоять за себя, четко себя контролирующего. О да!

– Но она – она могла и немножко завлекать мужчин, наверное? – спросил Морс.