Уилл Адамс - Шифр Александра
— А те папирусы, по-твоему, имели к нему отношение?
— Верхний склеп в александрийском некрополе построили для некоего щитоносца из армии Александра по имени Акил. Нижний посвящен человеку по имени Келоним. Оба эти имени встречались и в папирусах из Маллави. Мы их сфотографировали и записали на диски. Те самые, что ты брал. — Он развернул ноутбук, чтобы Рик смог увидеть на экране перечень файлов, в названиях которых доминировали имена Келонима и Акила.
— Ладно. Будем считать, что связь между маллавийским папирусом и александрийским захоронением установлена. Но это еще не объясняет, зачем мы едем в Танту.
— Драгумисы финансируют ведущиеся там раскопки, а они не те люди, которые станут тратить деньги просто так, из любви к археологии. Тем более в другой стране. Они что-то ищут. — Впереди показался отель. Рик становился на другой стороне улицы и стал наблюдать за входом. — Думаю, все это каким-то образом связано с тем, что привело Николая в Александрию. Что-то очень важное. И я хочу узнать, что именно. Просто позвонить и спросить нельзя. Все участники раскопок подписывают соглашения о неразглашении, так что трепаться никто не станет. А уж со мной и подавно.
— Посмотри-ка. — Рик кивнул в сторону входа. — А они остановились здесь.
— Точно. И примерно через час отправятся к месту работ. А мы за ними проследим.
2
Елена проснулась рано, но в окно квартиры Огюстена уже проникли солнечные лучи, снизу доносился шум — трещали моторы, хлопали двери, перекликались жильцы. Накануне вечером она вернулась в Александрию с твердым намерением порвать с французом, пока отношения не переросли во что-то серьезное. Но потом он зашел к ней в отель с предложением пообедать, и от его улыбки по телу мгновенно раскатилась теплая волна. Себя не обманешь, поняла она, и приняла приглашение.
Теперь Елена лежала рядом с ним и не могла отвести глаз. Как странно — и в высшей степени несправедливо, — что мужчины могут быть столь притягательны даже в таком вот состоянии. Волосы растрепались, как у медузы. Из уголка рта стекала по подбородку струйка слюны. От него пахло потом. И тем не менее Елена страстно желала его. Впервые за последние десять лет похоть взяла над ней верх. А ведь им с Гейл нужно отправляться в Сиву! Времени оставалось мало, и она вовсе не собиралась тратить драгоценные минуты на пустое созерцание.
Елена потянула простыню, чтобы получше рассмотреть любовника. Опустила руку. Провела по бедру, от колена и выше. Огюстен засопел и повернулся на живот. Глаза оставались закрытыми, но по лицу его расползлась самодовольная ухмылка. Оба не произнесли ни слова. Она поцеловала его — сначала в лоб, потом в нос, в щеку, в губы. Его дыхание было несвежим, но и не неприятным. Ласки становились все интимнее, все требовательнее, горячее. Оба слишком изголодались, чтобы ждать. Огюстен перевернулся на спину, пошарил по столику, взял презерватив, разорвал зубами упаковку и ловко раскатал одной рукой. Он вошел в нее, стиснув зубы, опираясь на локти, и тут же вышел, дразня, заставляя выгибаться, подаваться ему навстречу. Вскоре они уже нашли нужный ритм. Елена выгнула шею, скосила глаза вниз, с любопытством наблюдая за движением соединенных тел, как будто уже позабыла, каким завораживающим может быть это действо, сколько в нем звериной жестокости и грации и сколь отлично оно от безжизненного романтического ритуала, каким его так часто изображают. Огюстен толкнул ее на подушку, их взгляды встретились и уже не расходились, спаянные, как и тела, пока она не вскрикнула от наслаждения и не забилась в конвульсиях, увлекая его за собой на пол. С минуту они лежали, прижавшись друг другу, улыбаясь, восстанавливая дыхание. Потом он вскочил.
— Кофе?
— Шоколад.
Огюстен протопал голый в кухню, по пути бросив презерватив в переполненное мусорное ведро. С пениса свисала тонкая жемчужная ниточка-паутинка. Он смахнул ее кухонным полотенцем. Заглянул в холодильник.
— Вот дерьмо. Молока нет.
— Иди сюда, — позвала она. — Мне еще надо забрать Гейл в аэропорту.
— Мне нужен кофе, — уперся Огюстен. — И круассаны. — Он натянул брюки, накинул несвежую рубашку. — Я на минуту. Обещаю.
Елена проводила его взглядом. Дверь захлопнулась. Что-то похожее на счастье распускалось в груди. Все эти годы она утоляла желание с разными сопляками и хлыщами. Боже, как же хорошо, когда в твоей жизни появляется настоящий мужчина.
3
Хотелось спать. Дождавшись, пока откроется первое кафе, Рик принес две чашки мутного кофе, и как раз в этот момент по ступенькам отеля спустились, зевая и подтягивая рюкзаки, семеро мужчин в походных ботинках, холщовых штанах и рубашках. К ним присоединились несколько египтян, собравшихся у отеля в последние минуты. Согласно египетским законам, все археологические группы были обязаны нанимать только местных рабочих. Разместились на двух машинах: кто-то сел в кабины, остальные устроитесь в кузовах. Один из мужчин провел перекличку, и грузовички покатили по дороге в Загазиг.
Выждав двадцать секунд, Рик тронулся следом. Вести слежку в Египте не составляет никакого труда. Дорог в стране мало, так что на хвосте сидеть вовсе не обязательно. Грузовички повернули к Зифте. Проехав два или три километра за облачком пыли, Рик увидел, что одна из машин остановилась.
— Давай-ка возвращаться, пока не заметили, — предложил Нокс.
Рик развернулся.
— Куда теперь?
— Не знаю, как ты, — зевнул Нокс, — а я не спал два дня. Найдем отель, и на боковую.
4
Казалось, день никогда не кончится. Ожидание измотало Мохаммеда эль-Дахаба, а новостей все не было. Снова и снова прохаживался несчастный отец перед палатой Александрийского института медицинских исследований. Сердце то колотилось, то замирало, и он боялся, что упадет в обморок. Ожидание результатов у телефона тоже далось тяжело, но и оно не шло ни в какое сравнение с этой пыткой. Мохаммед подошел к окну, за которым лежал ночной город. Столько народу, а ему нет дела ни до кого из них. Пусть бы Аллах забрал всех, но оставил ему Лайлу.
Доктор Сераг-Аддин сообщил хорошие новости. Им удалось найти совпадение по антигену главного локуса. Башир. Третья двоюродная сестра Hyp. Несколько лет назад она едва не погибла при обрушении многоэтажного дома в Каире. Тогда Мохаммед совсем о ней не думал: умрет или выживет — какая разница? Теперь он вспоминал об этом с ужасом. А если бы она погибла? Он закрыл глаза и потряс головой. Нет, об этом лучше не думать.
И все же само по себе совпадение по HLA-антигену еще ничего не значило. Нужно было, чтобы профессор Рафаи внес Лайлу в список подлежащих операции по пересадке костного мозга. Мохаммеда вызвали, чтобы сообщить решение.
— Insha' Allah,[9] Insha' Allah, — бормотал он снова и снова. Причитание не помогало. Хотя бы Hyp была здесь. Хотя бы кто-то. Но Hyp не приехала, боясь, что не выдержит напряжения. Она осталась дома, с Лайлой, и ей было, наверное, еще хуже. — Insha' Allah, Insha' Allah.
Дверь онкологической палаты распахнулась. В коридор вышла полненькая молодая медсестра с большими карими глазами. Мохаммед попытался понять что-то по ее лицу, но оно не выражало абсолютно ничего.
— Пойдемте, пожалуйста, со мной, — сказала женщина.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
1
Ноги у Карима Барака распухли и болели. А чего еще ждать, если башмаки жмут, подошвы протекают, да и топтать приходится не асфальт, а разбитые проселки. Он уже клял себя за то, что отозвался на призыв Абдуллы и согласился на его условия. Сотню долларов тому, кто найдет треклятый джип! Так не бывает — слишком уж хорошо. Но когда Абдулла стал распределять участки, Кариму достался именно этот забытый клочок в районе старой фермы. Другие просто потешались над ним! Можно подумать, кто-то додумается поставить там машину! Поиски измотали его. Карим и сам не знал, почему еще не сдался. Все дело в деньгах, в той обещанной сотне долларов вознаграждения. Конечно, сам Абдулла — это понимали все — загребет раз в пять, а то и в десять больше, но и сотня открывает перед тобой немалые возможности, если распорядиться ею с умом. Но сначала ему нужна удача.
Уже смеркалось, когда Карим наткнулся на наезженную колею, которая вела к заброшенным, покосившимся строениям метрах в двухстах от дороги. Двести метров… Для него они были почти тем же самым, что двести километров. Он вдруг подумал о чашке тетушкиного кушари с жареным луком и большими кусками айш балади. А потом — на боковую. Джипу в этой глуши просто делать нечего. Все! С него хватит! Карим состроил гримасу и, повернувшись, заковылял туда, откуда пришел, но не успел сделать и двадцати шагов, как мимо протащился мини-автобус со школьницами. Одна из них перехватила его взгляд и застенчиво улыбнулась. У нее была хорошая кожа, большие карие глаза и пухлые алые губки. Глядя ей вслед, он забыл и о кушари, и о сне, и о больных ногах. Вот что ему по-настоящему нужно: красивая девушка, которую он мог бы назвать своей. И пусть мечты его отдавали романтикой, Карим был реалистом и понимал, что никакой девушки не будет, если он не заработает серьезных денег.
