Марина Серова - Заложники греха
Так что я спокойно вела машину вперед, не забывая следить за «Опелем». На одном из поворотов он вдруг исчез. Конечно, я сразу это заметила. Еще подумала, что, возможно, засветившуюся машину просто сменили, и стала ожидать другой преследующий автомобиль. А тут – «шестерка» из проулка вылетела, не таясь, и резко перегородила нам дорогу.
Мне не оставалось ничего другого, как резко затормозить. Да и успела-то я это сделать в самый последний момент, с визгом и скрежетом, чиркнув при этом по обшивке «шестерки». Она и так была уже довольно старая и побитая – специально подбирали такую, чтобы не жалко покалечить в случае моей нерасторопности.
Мы стояли прямо у начала проулка. Место это было довольно стремным и выбранным, как я поняла, специально: несколько ветхих домишек, в которых обитали преимущественно представители маргинальной среды. Вечерами тут ходить было опасно. Полицейские и то обходили это место стороной.
Проулок мне был виден. В нем стояла, явно дожидаясь нас, черная «бэха». Хлопнув дверями, из нее показались четверо мужчин. Я сразу поняла, что ожидаются серьезные разборки: в руках мужчины держали бейсбольные биты и уверенно направлялись к нам, держа их наготове.
– Пригнитесь! – крикнула я Владимиру, открывая дверцу.
Ситуацию я оценила мгновенно. Сидеть в машине, надеясь укрыться таким образом, было глупо. Мужики явно рассчитывали расколотить мою машину и добраться до нас таким образом. Это совершенно не входило в мои планы.
Не раздумывая, я выхватила пистолет и взвела курок. В бардачке у меня лежала граната. Этот вид оружия я применяю редко, в самых крайних случаях. Сейчас, кажется, он наступил…
Держа в одной руке пистолет, а в другой гранату, я подняла ее над головой и громко сказала:
– Эй, ребята, я шутить не намерена. Если вы против разговоров, я начинаю действовать.
Парни, до этого двигавшиеся очень самоуверенно, невольно остановились, обратив взгляды на главного среди них. Я уже узнала его – это был тот самый мужик, что клеился к Марианне в «Морской звезде» и из-за которого возникли разборки. Ну да, Стас. Боксер. Я вообще-то склонялась к мысли, что инцидент был исчерпан, но он, видимо, считал по-другому и приехал сейчас завершить беседу вместе со своими приятелями.
Физически они все были как на подбор: крепкие, с переломанными носами – неизбежная травма при занятиях боксом. Я, конечно, тоже была не лыком шита, но опыт мне подсказывал, что в таких случаях лучше не бросаться с голыми руками. Брать таких, особенно в количестве пяти человек вместе с водителем «шестерки», лучше с помощью оружия.
– Пушку брось, – не желая отступать, приказал мне Стас.
– Ага, щас! – ухмыльнулась я.
Рука Стаса скользнула к бедру. Я поняла, что и он не стал полагаться лишь на боксерские навыки, и не раздумывая пальнула из пистолета. Вверх.
– Дружок, я пули тратить не намерена, – проговорила я. – Так что вторая полетит точно в тебя.
Рука Стаса замерла. Он раздумывал. И занятие это было для него не из привычных – он, судя по всему, привык действовать. И еще – побеждать. Так что мое появление и более чем решительный настрой вогнали его в замешательство.
– Ты кто такая? – наконец спросил он.
– Это тебе сейчас не должно быть интересно, – отчеканила я. – А интересно должно быть то, что тебя ищет полиция.
Это был, конечно, блеф. Но блеф продуманный. Нужно было перевести ситуацию в диалог, и я перевела.
– Чего? – недоверчиво переспросил Стас. – Ты что гонишь? Заяву, что ли, на нас накатала? Так он первый на меня полез! – боксер кивнул в сторону моей машины, где сидел Владимир Воропаев. – У меня свидетелей три человека плюс охрана клуба. Так что дело это тухлое.
– Не в клубе дело, – холодно возразила я. – Девушка, из-за которой вы устроили драку, вчера разбилась на машине. Полиция установила, что это было убийство. А у нас тоже есть свидетели, которые слышали, как ты на весь зал орал, угрожая отомстить. А в совокупности с этим, – я показала на биты, – и других доказательств не надо!
– Да что ты гонишь? – все еще недоверчиво продолжал Стас. – Кто разбился?
– Ты что, тупой? Марианна, танцовщица из «Морской звезды»!
– Машка? – переспросил Стас. – Машка разбилась? Что, реально, что ли?
– Реальнее некуда. Ты, я так понимаю, телевизор не смотришь. А иногда полезно. Не веришь – позвони в полицию, сам поинтересуйся. Может, и у них к тебе вопросы найдутся.
Издали послышался приближающийся звук полицейской сирены. Стас повернул на него голову. Звук усиливался. Все-таки мой выстрел не остался не услышанным…
– Мужики, валим! – крикнул Стас, направляясь к «бэхе».
Его спутники резво подались за ним. Водитель на «шестерке» сдал назад, освобождая проезд, развернулся и выехал на дорогу. Туда же быстро промчалась и «бэха». Я не стала отдаляться от коллектива и последовала их примеру, быстро добравшись до поворота с Соколовой к Сенному рынку. Через минуту мы уже влились в общий поток машин, кативших по улице Танкистов.
– Вы как? – бросила я Владимиру, который вытирал рукой вспотевший лоб.
– Господи, – прошептал тот. – Да когда же это закончится!
Я не ответила. Я и сама этого не знала.
Заехав во двор девятиэтажки, мы увидели маячившую возле подъезда знакомую фигуру. При нашем появлении фигура двинулась навстречу.
– Привет, Володя! – Перед нами стоял дядя Коля – родной отец Владимира, как вчера мне стало известно. Он заискивающе улыбался.
– О господи, только этого не хватало! – в сторону пробормотала я.
– Здравствуй, – суховато произнес Владимир.
– А я вот… По делу к тебе пришел, – продолжил Николай.
– Знаю я твои дела, – усмехнулся Владимир и полез в карман. – Сколько?
– Да ты не понял, Володя… – Николай как-то засуетился и полез за пазуху.
Он вынул оттуда пухлый конверт, перетянутый аптечной резинкой, и протянул его Владимиру.
– Что это? – не понял тот.
– Деньги.
– Какие деньги? – неподдельно удивился Владимир, открывая конверт.
Заглянув, я увидела тысячные и пятитысячные купюры – довольно много.
– Откуда это? – еще больше изумился Владимир.
– Комнату я продал, – сообщил Николай. – Вот, тебе принес… Отец… – он споткнулся и поправился: – Костя сказал, у тебя неприятности – склад сгорел с товаром. Это вот тебе компенсация.
– Да ты что? – Владимир воззрился на него. – Ты для этого продал комнату? А где же ты теперь будешь жить?
Николай мигнул глазами и в сторону ответил:
– Ничего. Мир не без добрых людей. Не пропаду.
– Пропадешь! – возразил Владимир. – Сопьешься и замерзнешь где-нибудь под забором! Для чего ты все это?
Николай молчал. Я, догадывавшаяся о его мотивах, спросила о другом:
– Вы что же, прямо вот так, по улице шли с такими деньгами в кармане?
Николай усмехнулся.
– На меня глядя никто не подумает, что они у меня могут быть.
Это было, конечно, верно. И все же рискованно.
– Нет, дядя Коля, – протянул конверт обратно Владимир. – Не возьму.
– Да ты что? – теперь настал черед удивляться Николаю. – Как так? Я ж от чистого сердца!
– Не возьму! – твердо повторил Владимир. – И тебе советую поскорее другое жилье купить, пока не пропил.
– Так я ж… Эх! – Николай с досадой аж притопнул ногой и с силой впихнул деньги Владимиру: – Бери, говорю! Бери! Это, может, последнее, что я для тебя делаю!
– Последнее? – медленно проговорил Владимир. – А что ты для меня сделал первое? Кроме того, что сделал меня?
Глаза Николая расширились. Я тоже была изумлена, но старалась не подавать вида, что мне вообще что-либо известно о кровном родстве Владимира и Николая.
– Ты… Ты знал? – тихо спросил Николай, отступив на шаг.
– Догадывался, – сухо кивнул Владимир.
– Но… как?
– У меня свидетельство о рождении датировано двумя годами позже, чем я родился, – сказал Владимир. – С чего бы это? Мама говорила, что старое потерялось. Ну допустим. Но я видел их с отцом свидетельство о браке. Оно датировано тем же числом, что и мое свидетельство. Значит, их выдали в один день. Почему? Зная своих родителей, я убежден, что они зарегистрировали бы брак до рождения ребенка, а не два года спустя. Да и внешне я на отца совсем не похож, хотя это уже косвенный признак.
– И ты молчал? Ничего не говорил никому?
– А зачем? Что бы это изменило? Только отца с мамой бы расстроил. Я бы и тебе никогда этого не сказал, если бы ты сам не пришел вот сейчас… У меня, понимаешь, еще и день сегодня такой, словно зачерствело что-то в душе, потому я и говорю с тобой так спокойно об этом. День избавления от иллюзий, – усмехнулся Владимир. – Ничего, мне это только на пользу. Меня слишком оберегали от всяких потрясений, слишком заботились. Иногда полезно получить здоровую порцию дерьма, чтобы стать мудрее. А я сегодня ее сполна получил.
