Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет (сборник)
Я посмотрел на Левона:
– Насчет серебра – это точно?
– Точно. Именно на этом я, как вы говорите, все же споткнулся.
– Разрешишь от тебя позвонить?
– Конечно.
Я набрал номер Топадзе:
– Джумбер, «жигули» Гогунавы стоят у нас во дворе?
– Пока да.
– Тогда спустись туда минут через пять. Не трудно?
– Нисколько. Что-нибудь еще надо?
– Попроси Джансуга найти двух понятых. Пусть подойдет с ними туда же.
Когда я вошел во внутренний дворик РОВД, там, у разбитых зеленых «жигулей», уже стояли Топадзе, Парулава и понятые – рабочие соседнего магазина. В их присутствии мы с Джумбером и Джансугом тщательно осмотрели салон машины. Трудились около получаса, но сколько ни изучали крючки, заклепки, облицовку приборов и другие детали – не нашли ничего, что напоминало бы серебро или посеребренный металл. Означать это могло лишь одно: в момент аварии голова Гогунавы не соприкасалась с серебром. С никелем, стеклом, пластмассой – сколько угодно, с серебром же – нет. Оно могло проникнуть в рану либо до аварии, либо после. Поскольку вряд ли можно допустить, что кто-то будет наносить удары по затылку трупа, да еще в глубоком ущелье, случилось это, скорее всего, перед падением машины в пропасть. Затем этот «кто-то» посадил безжизненного водителя за руль и, включив мотор, столкнул машину в пропасть.
Когда понятые, подписав протокол, ушли, на меня виновато посмотрел Топадзе:
– Прошу прощения, батоно Георгий. Я был не прав.
– О чем вы, Джумбер. Все мы ошибаемся. Теперь важнее понять – чем его могли пристукнуть?
– Может, кастетом? – предположил Парулава. – Серебряным?
Топадзе покачал головой:
– Серебряных кастетов я что-то не видел. А потом, Левон сразу заметил бы. Кастет оставляет характерный след.
– Верно, – согласился Джансуг. – А мог он его ударить рукояткой кинжала с серебряной насечкой?
– А что, идея! Пожалуй, так и было, – решил я.
– Остается выяснить, как это все произошло, – заметил Топадзе. – Да найти кинжал и убийцу.
– Он мог спрятаться в машине, – хмуро сказал Парулава. – На заднем сиденье. А когда Гогунава ехал по ущелью, ударил его сзади по голове.
– Чтобы вместе с ним свалиться? – спросил Топадзе.
– Зачем свалиться. Успел выскочить. Скорость-то была небольшая.
– Я бы на его месте не стал рисковать.
– Хорошо, другой вариант: мог остановить машину.
– Остановить? Но как?
– Он мог знать Гогунаву. Попросил подвезти.
– Мог-то мог, – опять засомневался Топадзе. – Только неужели Гогунава встретил ночью знакомого, которого надо подвезти именно на Рионскую улицу! Не думаю, что у него в Галиси много знакомых. Конечно, этот тип его остановил. Но как?
Мысль была верная. Оставалось только проверить путь машины от ресторана до места падения. И не полениться спуститься вниз – на дно ущелья.
Рионская улица
Начали мы от ресторана «Вокзальный». По показаниям швейцара Васенкова, в тот вечер Гогунава сел в стоящую перед входом машину один. Чтобы убедиться в этом, я еще раз поговорил со швейцаром. Васенков повторил прежнее. Он хорошо видел, как Гогунава сел в машину, не спеша развернулся и уехал в сторону Рионской улицы. Никаких подозрительных людей у машины не было.
Переговорив не только с Васенковым, но и с официантами, мы прошли весь путь, по которому должен был проехать Гогунава до самого поворота на Рионскую улицу. Искать на этом пути следы возможного торможения по прошествии почти двух дней было бессмысленно. Нас интересовали свидетели, те, кто мог видеть прошлой ночью зеленые «жигули». Мы тщательно расспросили жителей. Никто из них не видел стоящих зеленых «жигулей», но двое заметили проезжавшую мимо зеленую «восьмерку».
Пришлось заняться горной дорогой.
Всего домов на Рионской улице шесть. Гогунава снимал квартиру в самом верхнем доме. Чтобы добраться до него, ему нужно было сделать девять поворотов по серпантину. Он успел сделать лишь шесть. Движения на Рионской улице практически никакого нет. Здесь ездят лишь ее жители. Именно поэтому этот участок города обходится минимумом дорожных удобств. Улица асфальтирована, но здесь нет ни ночного освещения, ни дорожного ограждения, имелось лишь несколько поставленных кое-где столбиков.
Вступив на Рионскую улицу, мы стали медленно подниматься наверх, тщательно осматривая дорогу. Впрочем, с самого начала было ясно: мы не сможем определить, останавливал здесь Гогунава свою машину или нет. Следы протекторов зеленых «жигулей» перекрыли отпечатки других машин, побывавших здесь после происшествия.
В одном месте Парулава присел. Изучив какой-то след, посмотрел на Топадзе:
– ГАИ, конечно, трассу не изучало?
– Нет, не было повода.
Это легко объяснялось. Ведь в то утро перед инспекторами предстало типичное дорожно-транспортное происшествие. Естественно, группа ГАИ ограничилась лишь фиксацией следов в том месте обочины, где машина сорвалась в пропасть, и ее положением внизу.
Дойдя до места срыва, мы остановились. Земля у обочины была взрыхлена, кусты у дороги вырваны и поломаны. Это поработал вытаскивавший «жигули» тягач.
Пока мы с Топадзе вглядывались в ущелье, Парулава, задрав голову, изучал скалы наверху. В конце концов Джумбер полюбопытствовал:
– Джансуг, ты что там нашел?
– Посмотрите – место выбрано не случайно.
– Ты думаешь?
– Думаю. Нижнего дома отсюда не видно и верхний за скалой.
Точно. Нижний дом номер 2, белый двухэтажный особняк, вообще не видно. У верхнего же, номер 3, можно разглядеть лишь черепичную крышу.
– Похоже, – согласился Топадзе. – Выходит, если он его и остановил – то именно здесь.
– Выходит… – Парулава тронул вырванные кусты. – Джумбер, не хочу тебя упрекать. Но можно же было проверить тормозной путь? Хотя бы метрах в двадцати отсюда? И зафиксировать.
– Все упреки – к ГАИ. Это их работа.
– Следствие-то ведешь ты.
– Веду. Но это сейчас мы с тобой такие умные. А вчера всех занимала только лежащая внизу машина. Причем тебе это известно не хуже, чем мне.
– Если бы понять, как он его остановил! – сказал я.
– Может, просто встал на дороге и поднял руку? – предположил Парулава.
– Не очень подходящее место для остановки, – возразил я. – Тем более в двенадцать ночи. Да еще если у Гогунавы был с собой «Перстень Саломеи».
– Они могли договориться заранее…
– Неуютное место для встречи, – прервал Джансуга Топадзе и тяжело вздохнул. – Придется спускаться в ущелье.
– Это уж точно, придется, – сказал я. – Хотя, по всему, дело безнадежное. Вряд ли там лежит объяснительная.
Находка
Детьми мы все лазили в Рионский провал. Но теперь мы были далеко не детьми. К тому же спуск надо было начинать именно здесь, у места падения машины. Но больше всего меня волновал Джумбер Топадзе с его почти стопятидесятикилограммовым весом.
Как ни странно, в ущелье мы спустились сравнительно легко. Из-под ног иногда вырывались камни, ноги скользили по глине, но в целом все обошлось.
Дно ущелья вдоль ручья было почти непроходимым. Дорогу преграждали камни, сухие ветки, кучи палой листвы, валуны, коряги. Тем не менее мы приступили к поискам. Сначала определили место падения «жигулей». Не найдя здесь ничего существенного, разбили дно ущелья на участки и около часа их исследовали. Приходилось поднимать валуны, раздвигать колючий кустарник, ощупывать землю. Никто из нас не нашел ничего интересного. Я выпрямился, чтобы дать отбой. Подошел к Джансугу. Он сидел на корточках перед массивной и длинной ветвью граба. Судя по еще зеленым листьям, ее недавно обломило ураганом. Некоторое время я пытался понять, что же в ней так заинтересовало Парулаву. И вдруг понял что. Присел рядом. Часть основания ветви возле места слома была аккуратно подпилена!
Джансуг цокнул языком:
– Понимаете, батоно Георгий?
– Понимаю. Она сейчас лежит здесь. Но могла лежать и наверху, на пути машины.
– То-то и оно. Такой сук ничего не стоит подтащить одному человеку. Будем поднимать?
– Обязательно. Давай за веревкой, а мы привяжем.
Джансуг вылез наверх и вскоре сбросил вниз конец крепкой сизалевой веревки. Мы обвязали ветвь, вскарабкались с Топадзе наверх, все вместе вытянули находку.
То, что мы нашли большую подпиленную ветвь, еще ничего не значило. Сломанную ураганом, ее мог подпилить и сбросить в ущелье местный житель. Поэтому надо было определить, с какого дерева она отпилена и кто отпилил.
Дерево мы нашли быстро. Им оказался старый граб, росший метрах в пятидесяти от места аварии. Причем рос он не у края обрыва, а у скалы, за которой виднелся угол дома номер 3. Ветвь никак не могла упасть сама по себе в то место ущелья, где мы ее нашли. Значит, кто-то сначала отпилил ее, потом стащил вниз, примерно туда, где сорвались «жигули», и уже потом сбросил вниз. Если этот кто-то был из местных жителей, то почему он не сбросил ее в ущелье напротив граба?
