Лариса Соболева - Жертвы требуют красоты
Вода, блики, зелень, поцелуй...
Остановилось сердце, остановилось дыхание, при всем при том в Лере жизнь буйствовала с той же силой, что и вокруг.
Небо... Небо, облака и солнце... яркое, слепящее солнце... Лера взлетела... Нет, это Генрих взял ее на руки и понес...
Она очутилась на пледе, покрывавшем мягкую траву. Губы Генриха... глаза... ласкающие руки... поцелуи... Поцелуи на груди, животе... И слепило, слепило солнце... И не хватало воздуха...
По бедрам что-то соскользнуло. Что? Лера чуть приподнялась на локтях... Генрих отбросил в сторону стринги от купальника и гладил ее ноги. И опять мелькнула мысль: я не должна этого делать... Как мелькнула, так и пропала, потому что в следующий миг она подчинилась его силе, его воле...
Это была фантастика, взрыв! Ничего подобного с Лерой ранее не происходило. Но после взрыва наступило опустошение, появились ростки неловкости, будто Лера потихоньку что-то украла. Впрочем, так и есть, но тогда ей не хотелось об этом думать, ведь так прекрасно было настоящее.
Генрих обернул бедра полотенцем, открыл шампанское и налил напиток в пластиковые стаканчики. Лера закуталась в плед, потом застенчиво попросила:
– Подай мою одежду.
– Зачем? – Он поднес ей стаканчик, она взяла. – Ты прекрасна без одежды. Давай выпьем за... просто выпьем. Мне было потрясающе хорошо.
– Мне тоже, – улыбнулась она и пригубила шампанское.
– Нет-нет, до дна, – запротестовал Генрих. Она выпила, он тут же уложил ее на лопатки. – А на закуску твои губы...
– Генрих, дай мне в себя прийти...
Он не дал ей этой возможности, целовал ее губы...
– Готово!
Лера вздрогнула, как от тока высокого напряжения, – голос был чужим, незнакомым, грубым. Она села, кутаясь в плед, и вытаращила глаза. На поляну вышли два бугая с отвратительно сальными рожами.
– Кто это? – потрясенно произнесла Лера, прижавшись к Генриху.
– Не бойся, это свои, – сказал он, поглаживая ее плечи.
– Свои? – растерялась Лера, забеспокоилась. – Откуда они? Почему они здесь? Ты не предупредил...
Один бугай присел у накрытого раскладного столика, из горлышка вылакал шампанское, отрыгнул газы и сморщился:
– Не люблю шипучку.
Взял кусок ветчины, закинул в рот, откусил хлеба, жевал, сверля Леру похотливыми глазами. Второй... приставил к глазу видеокамеру.
– Почему он нас снимает? – панически зашептала Лера Генриху. – Скажи им, чтоб отвернулись, я оденусь.
Первый бугай услышал и оскалился:
– Не надо одеваться. Мы ж тоже хочем побаловаться с тобой. Красавчик, в сторону!
К ужасу Леры, Генрих начал подниматься, но ей показалось, что у него нет намерений набить негодяю рожу, он уступил ему место. Еще не веря, что такое может быть, она схватила его за руку:
– Генрих, ты куда?
– Да ладно тебе, не убудет же.
Это сказал Генрих?! Которого она любила со всей нахлынувшей страстью, которому верила, о котором мечтала...
Бугай оттолкнул его, присел перед Лерой.
– Не хочешь? Я согласен на минет.
Ее как ударило: это подлая ловушка, помощи ждать неоткуда, спасайся. Словно вихрь подхватил Леру, она выскользнула из пледа и понеслась, не соображая, куда бежит, понеслась голая, одержимая одной страстью – спастись. Далеко убежать не удалось, ее настиг второй бугай, подоспел первый, оба повалили Леру на траву, она закричала отчаянно и громко:
– Не надо!!! А!!! Пустите меня, подонки!
Загрохотала музыка из автомобиля, заглушая ее крики. Лера боролась, кусалась, но что она могла сделать против двух ублюдков, двух зверей? Когда один вывалил свое хозяйство, она, обессилев, взмолилась:
– Пожалуйста, не надо! Не трогайте меня!..
И плакала. Плакала громко, навзрыд. Плакала от боли, обиды, раскаяния. В лицо бил тошнотворный смрад перегара, ветчины и шампанского.
– Красавчик, снимай на камеру! – крикнул тот, что держал Леру.
– Нет уж, нет уж, – отказался тот, раскладывая шампуры на прогоревшие угли. – Я свою работу сделал, а вы свою делайте сами. Она скоро выдохнется, вы тоже. И спокойно заснимете.
Лера перестала сопротивляться, только плакала. Солнце выжигало глаза, очевидно, от этого слезы стали горячими. А музыка гремела, раскалывая голову. Насильник «работал», рыча в такт барабанам, с него капал пот ей на лицо. Второй тискал ее груди и подгонял первого:
– Быстрей кончай! Не могу больше...
Насильник повалился на Леру, задыхаясь от перенапряжения, второй расстегивал штаны, передвигаясь на коленях, встал на исходную позицию.
– Отвали, – гаркнул он первому, тот перекатился на спину, но встать сразу не было сил.
Как только второй навис над жертвой, готовясь к акту, неожиданно раздался оглушительный выстрел прямо над их головами. Второй насильник застыл, захрипел, на шею и грудь Леры полилось что-то липкое и теплое, потом он рухнул на нее и замер, придавив своей тушей. Следом, без паузы, грянул второй выстрел. В это время Красавчик-Генрих натягивал джинсы, услышав выстрелы, он выпрямился, вглядываясь в группу зарослей, но обзор закрывала высокая трава.
– Эй, что это? – крикнул он. – Кто стрелял?
Лера ничего не понимала. Второй лежал на ней, не двигаясь, рядом не слышалось сопения первого. С трудом повернув голову, она увидела лицо первого насильника со странно выпученными глазами, трава вокруг его головы была в бордово-алых сгустках. Сквозь туман в голове, заглушая клокочущее сердце, Лера услышала приближающийся и обеспокоенный голос Генриха:
– Чего молчите? Я спрашиваю, кто стрелял?
Под тушей Лере нечем было дышать. Собрав силы, которых осталось мало, она, упираясь в землю руками, отталкиваясь ногами, высвобождалась из-под тела второго насильника. Он, сползая по ее груди и животу к ногам Леры, оставлял кровавые потеки на ее теле. Она замерла: кровь? Почему кровь?
– Кто стрелял? – заорал Красавчик, очутившись напротив Леры.
Красавчик, или Генрих, остолбенел, увидев неподвижных насильников и Леру в крови. Его лицо перекосил страх, глаза беспокойно забегали по сторонам. Он вздрогнул, услышав шорох, уставился на заросли за спиной Леры, странно сжавшись. А на нее упала тень. Лера в панике оглянулась – кто тут еще появился? Сзади, явно выйдя из зарослей, стоял человек в камуфляжном комбинезоне. Лицо он спрятал за черной маской с прорезями для глаз и рта, руки его были в перчатках, в одной он держал пистолет.
– Ты кто? – трусливо выдавил Красавчик.
Пауза. Только барабаны из автомобиля грохотали, выбивая мозги, казалось, вся поляна содрогалась от децибел.
Неизвестный медленно, будто получая удовольствие, поднял руку с пистолетом, направил его в Генриха. У недавнего любовника Леры расширились глаза, наполнившись ужасом, он побелел и попятился. Неизвестный пошел прямо на него мимо Леры и двух ублюдков, которые не шевелились, пошел твердо, уверенно. По этой походке легко определялось: идет машина для убийства. Красавчик пятился, лепеча:
– Ты чего?.. Что надо?... Деньги? У меня есть... Я дам...
Он споткнулся и упал на пятую точку, но не прекратил движения, отползал, суча ногами по траве.
Неизвестный наступал молча, оттого страшно, держа в вытянутой руке пистолет, наступал бесстрастно, будто это робот шел на цель. А цель поняла, что ее жизнь на волоске, подскочила и побежала к протоке. Неизвестный ускорил шаг и вскоре исчез из поля зрения Леры.
Музыка, веселая и громкая, разрывала барабанные перепонки...
Лера поднялась на вялые ноги и только тогда поняла, что оба насильника мертвы, убиты. Первый лежал с простреленной головой, второй, видимо, получил пулю в грудь, Лера видела лишь его простреленную спину и голый зад. Их убил неизвестный в камуфляже – догадалась она. Но пережитое унижение и разочарование оказались сильнее ужаса от зрелища окровавленных трупов, Лере не стало плохо, она не упала без чувств, а механически пошла к пледу, завернулась в него, ей стало холодно, стучали зубы...
Пах! – раздался выстрел. Лера содрогнулась. Взвыл Генрих. Это был вопль ужасающей боли, настоящий рев. Пах! – второй выстрел. Пах, пах, пах!
Теперь гнусавый голос из автомобиля блеял о любви... Он не помешал ей услышать тяжелую поступь, Лера замерла, не зная, чего еще ждать. На поляну вышел робот, остановился, кажется, раздумывая, что сделать с ней.
– Вы убьете меня? – почти неслышно спросила она.
Неизвестный убийца стремительно направился к машине, голос певца резко оборвался.
Тишина. Мирная, пленительная тишина, будто никакого кошмара не было. Но он был, Леру трясло, как в лихорадке. Она не отдавала себе отчета в том, что произошло и происходит, находилась в странном сумраке, когда вокруг ярко и светло, а внутри темно и страшно.
Неизвестный изучил бардачок, затем борсетку Генриха, забрал записную книжку, вынул ключи из зажигания и вышел из машины. Он сделал несколько шагов, остановился напротив Леры достаточно близко, чтобы различить в его зрачках холодную пустоту.
– Вы убьете меня? – повторила она вопрос.
