Наталья Солнцева - Три смерти Коломбины
Он заглянул ей за спину, словно она могла спрятать там полотна.
Астре составил протеже театральный режиссер, который разъяснял ей историю итальянской комедии масок. «Никто лучше Юлиана Марковича не поможет вам, деточка…»
Она вздохнула и достала флэшку:
– Вот все, что у меня есть. Не сами картины, а их фотографии… очень плохого качества.
Старичок в недоумении воззрился на нее.
– Вы шутите?
Астра покачала головой.
– Я просто хочу узнать, что на них изображено.
– Да-с, озадачили, сударыня. Что ж, давайте! Я располагаю довольно полным каталогом картин… компьютерным, разумеется. Думаю, найдем выход из положения.
Он занялся флэшкой.
– Так, все не безнадежно… Ну, с Дюрером понятно… А это у нас что? Одну минуту!
Через пару минут на экране монитора, сменяя друг друга, появились те самые картины, которые висели в «галерее» дома Левашовых.
– «Арлекин и дама» Сомова, известная вещь.
– Это я знаю, – сказала Астра. – А вот женщина в стиле Леонардо? Что вы можете о ней сказать?
– Ломбардская школа. Датируется началом шестнадцатого века. Принадлежит кисти Франческо Мельци. Как вы правильно заметили, сей живописец считается учеником Леонардо, его творческим наследником, если можно так выразиться. Да-с.
– А как называется картина?
– «Коломбина».[21]
Астра не сдержала удивленного возгласа.
– Вас что-то удивило?
– Нет, просто… – Она запнулась. – Давайте взглянем на следующую.
– С превеликим удовольствием. Это многофигурное полотно изображает труппу «Джелози». То бишь актеров итальянского театра во время представления. Здесь мы ясно видим кулисы, откуда выглядывают не занятые на сцене артисты. Старик с большим животом – скорее всего, Панталоне. За ним кто-то в длинной хламиде, колпаке и черной маске с длиннющим носом. Прелестная дама, вертлявый дзанни…
– Как вы сказали?
– Дзанни – слуга, один из основных персонажей комедии дель арте. Обычно Арлекин или Бригелла, – объяснил старик. – Такие труппы в шестнадцатом-семнадцатом веках выступали в Италии и во Франции. Одна из них даже давала спектакль на празднике в честь бракосочетания Генриха IV и Марии Медичи. Впоследствии королева, которая была родом из Тосканы, покровительствовала итальянскому театру. Он просуществовал в Париже более двухсот лет.
– Кто автор картины?
– Неизвестный фламандец, конец XVI века. Полотно из коллекции музея Карнавале.
Воспитание не позволяло Юлиану Марковичу задавать посетительнице лишние вопросы. Например, почему ее интересуют именно эти полотна? И где она их сфотографировала? Подлинники находятся в разных местах.
– А этот мужчина в черном?
– Сию минуту… Портрет актера в костюме Доктора. Тоже персонаж итальянского театра. Хотя для Доктора он нехарактерно мрачен. Я бы назвал его Доктором Чумы. Видите, у него руки в перчатках, и на поясе висят специальные палка и маска? Частная коллекция. Работа неизвестного художника начала семнадцатого века.
Решетка на маленьком окне кабинета, выкрашенная в бронзовый цвет, блестела на солнце. За ней виднелось синее мартовское небо. Венецианский мотив – золото и голубизна…
– Простите за нескромность, – не выдержал антиквар. – Почему именно такое сочетание полотен? Вы увлекаетесь театром?
– Я актриса, – ответила она. – Правда, только по образованию. Хочу собрать картины, на которых изображены мои коллеги по цеху… мм-м… прошлых веков.
Старик понимающе кивал головой, его седая бородка смешно топорщилась.
– Эти вещи вам вряд ли удастся приобрести, – деликатно выразился он.
– Я согласна на копии, с условием, что их выполнит настоящий мастер.
Юлиан Маркович едва заметно поморщился. Копии? Ну уж нет…
– Вас привлекает именно комедия дель арте? Но как же Дюрер? Он явно выпадает из этого ряда по тематике.
– Ах, Дюрер! – спохватилась Астра. – Действительно, вы правы… Что вы скажете о гравюрах?
– Это знаменитые листы с глубоким философским подтекстом. Смерть и песочные часы связаны между собой в аллегорическом смысле. За этими символами кроется тайна Времени, Хроноса… И воины, и святые бессильны перед властью бегущих песчинок. Время – вот дьявол, который уносит молодость, красоту, надежды и само бытие. Его нельзя остановить, схватить за руку.
– Жизнь утекает, словно песок… – повторила она слова, произнесенные Глебовым при взгляде на гравюры.
– Да-с, как ни печально. В моем возрасте сия истина воспринимается особенно остро.
– А крылатая женщина среди разбросанных в беспорядке вещей? Что за символ?
– Я думаю, это душа, погруженная в уныние от мирового хаоса, который она не в состоянии постигнуть.
Астра вышла из антикварного магазинчика с твердой уверенностью, что старик правильно угадал смысл гравюры. Разве не такое же уныние она испытывает, подавленная хаосом последних событий?
Труп из Линьковки никуда не девался, преспокойненько лежал в подвале, о чем ей милостиво сообщил Борисов. Кто-то, не называясь, позвонил в райотдел, и полицейские нашли тело убитой женщины. Теперь устанавливают ее личность.
Магда Глебова убила некого Феоктистова и скрывается… Ее ищут, но не по подозрению в убийстве, а как хозяйку дома, где обнаружен труп.
Глебов не выходит на связь. Его телефон молчит. Наверное, отключен.
– Труппа «Джелози»… Панталоне… дзанни… Доктор Чумы, – бормотала Астра, шагая по тротуару. – Коломбина… песочные часы… смерть…
Впереди показался мост. Река медленно текла между гранитных берегов. Синее небо придавало воде металлический оттенок. Астра вдруг вспомнила эскизы к экзаменационной работе Магды – братцевский мостик, окутанный туманом. Мост… который что-то соединяет. Переход с одного берега на другой… Переход!
Она остановилась и в очередной раз набрала номер Глебова. Тот не ответил.
Тогда она позвонила Матвею.
– Ты сообщил в полицию о трупе? Я же просила подождать!
– Не я. Клянусь!
– А кто же?
– Твой Глебов. Или его жена…
Глава 23
По двухэтажному зданию бывшего общежития гуляли сквозняки. Окна были заколочены досками, но сквозь щели и разбитые стекла в комнаты беспрепятственно проникал холод. Обои клочьями свисали со стен, перегородки из дранки обсыпались, под ногами хрустели осколки и куски штукатурки.
Глебов отыскал комнатушку поменьше и почище, притащил туда чудом уцелевшую буржуйку и «дрова» – то, что удалось насобирать внутри заброшенного дома. Трубу вывел прямо в окно, отодрав доску. На первом этаже незаконно обитали две пожилые бомжихи и одноногий дед-пропойца. Они благосклонно приняли подношение в виде двух бутылок водки и с пониманием отнеслись к новым «жильцам».
– Места всем хватит…
– Мы здесь надолго не задержимся, – заверил их Глебов. – У нас денег требуют, грозятся убить. Отсидимся пару деньков, а там видно будет.
Бомжи молча отводили опухшие глаза. Им-то что? Меньше знаешь, дольше живешь. Мужик с бабой с виду приличные, чистые, хоть и одеты по-простецки. Водки купили, не пожадничали. Пусть себе живут.
– Вы не говорите никому о нас.
– Ты, м-милок, не сумлевайся, – прошамкала бомжиха, еле ворочая языком. – Мы лиш-него не б-болтаем. Нич-чего не видали, не с-с-слыхали…
Он мог бы эту братию и не предупреждать – троица не просыхала круглые сутки. Глебов удивлялся, откуда они добывали спиртное. Вероятно, собирали бутылки на окрестных мусорках, сдавали и тем кормились-поились.
Думал ли он когда-то, что судьба приведет его на самое дно, в заброшенные городские трущобы, до которых нет дела ни людям, ни Богу?
– Зато здесь нас не найдут, – сказал он Магде. – А завтра я попробую квартиру снять неподалеку. В общем, время покажет, как нам быть.
Это общежитие на промышленной окраине города, под боком у разоренного завода, подлежало продаже. Глебов приезжал сюда, присматривая дешевое помещение для склада. У него тогда и мысли не было, что бывшая общага пригодится им с Магдой в виде убежища. От сумы и от тюрьмы не зарекайся.
В офисе он всех предупредил: «Уезжаю с женой на отдых! В дальние края. Сотовый телефон дома оставляю. Не звоните, не беспокойте. Дайте нам почувствовать себя Робинзонами!» То же повторил и родителям – слово в слово.
– Что так внезапно? – проворчал отец. – Почему заранее не сказал?
Старший Глебов любил сына, доверял ему и не вмешивался в его планы. Алешка – молодец. Хоть и не получился из него хирург, но парень лицом в грязь не ударил – нашел свое место в жизни. Сумел приспособиться к рыночной экономике. Вот только жена ему попалась – не сахар. Как он с ней ладит?
Свекор со свекровью, если не кривить душой, побаивались невестки. Она им сразу не понравилась, но отговаривать сына не стали.
