Ольга Тарасевич - Крест Евфросинии Полоцкой
Переехав к Сергею, Вика с ужасом поняла: и теперь он по четвергам исчезает. У невесты-то прав уже побольше, поэтому она прямо спросила: в чем дело? «Волейбол», – отмахнулся Сергей. И видно было: нервничает. «Знаем мы этот волейбол, – с досадой подумала Вика. – Блондинка или брюнетка твой волейбол. Не позволю морочить себе голову. И разрушать нашу семью! А волейбол, солнце мое, ты давно пропускаешь. Потому что Рахманько жаловался, что я совсем тебя затерроризировала, даже в спортзал не отпускаю. Я тут ни при чем, конечно. Но волейбол у тебя по средам. А сумка твоя спортивная валяется в багажнике. И, судя по тому, что ты ее не приносишь домой и не заталкиваешь форму в стиральную машинку, ты в спортзале давно не появляешься…»
Она даже не ожидала, что выследить Сергея удастся с первой же попытки. А как перепугалась, когда вдруг на экране сотового телефона высветился его номер.
Но, к ее большому удивлению, головомойки за самодеятельность не последовало. Когда Вика села на переднее сиденье «Вольво», дрогнувшим голосом Сергей сказал:
– Мне давно следовало тебе рассказать. Но я боялся тебя потерять. Теперь придется. Ты… знаешь что-нибудь о болезни Дауна?
Первый Викин порыв: сказать, что знает. Во-первых, в передаче Андрея Малахова на эту тему точно что-то говорили. Жаль только, сейчас не вспомнить, что именно. Во-вторых, владелец кафе «В Габрово» Богдан Живкович, когда рассчитывается с поставщиками продуктов, часто кричит:
– Ты что, даун?! Тоже мне цены заломил!
Вика уже открыла рот, чтобы заявить о своей осведомленности, но потом прикусила язык. А если Сергей что-нибудь уточнит, а она не сможет ответить? В программе Андрея Малахова говорили, что кризис в семейных отношениях начинается с маленький лжи. Нет, не надо кризиса и вранья.
И она отрицательно покачала головой.
– Это болезнь. Очень тяжелая, неизлечимая. У меня есть сын, Вика. И он болен и находится в доме ребенка. Мы с бывшей женой разбежались сразу же после появления Дениски. Самостоятельно обеспечить уход ребенку с таким диагнозом я не мог…
Новость о бывшей жене Вика восприняла спокойно. Не сошлись характерами, разошлись. Такое сплошь и рядом случается. Но отдать своего ребенка в детдом… Пусть мальчик болен. Но родная же кровиночка. И к чужим людям. Ужасно! В голове не укладывается!
«Наверное, это жена его, стерва, Сережку так настроила. Но ничего, – рассуждала Вика, молча глядя в окошко, – заберем мальчика, как-нибудь справимся. Я забеременеть хочу сразу после свадьбы, малыша родить. Где один, там и второй, как говорится. Выдержим. Ой, а любопытно же, как сын Сережи выглядит. Наверное, такой же красивый, как папка».
Пока жених довез ее до детского дома, Вика уже совершенно успокоилась и даже повеселела. Но большое мрачное серое здание, возле которого притормозил автомобиль, было обнесено глухим бетонным забором с колючей проволокой.
И у нее невольно вырвалось:
– Как в тюрьме!
– Здесь живут дети с особенностями психофизического развития, – сказал Сергей, помогая выйти из машины. – Ты увидишь, они сильно отличаются от обычных малышей. К сожалению, очень сильно.
Они действительно отличались. Комната, куда провел Вику Сергей, то и дело здоровавшийся в коридоре с женщинами в белых халатах, оказалась наполнена маленькими толстенькими… Нет, назвать их детьми не получалось. Детки – это яркие чистые глазки, улыбающиеся ротики, мягкие шелковые волосики. Свет, радость. А здесь же – темнота, безысходность, отчаяние. В комнате копошились совершенно уродливые существа. Хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть их оплывших лиц, кривых зубов, непропорциональных тел, сплюснутых носов и маленьких, почему-то у всех раскосых, неславянских глазок. К одному из таких существ, с постоянно капающей изо рта слюной, ее и подвел Сергей.
– Знакомься, это Дениска.
Мальчик протянул к Сергею руки, и Вика отшатнулась: между пальцами виднелись перепонки.
– Сколько ему лет? – когда получилось проглотить застрявший в горле комок, спросила она.
– Пять! Мы уже умеем разговаривать, – с гордостью сказал Сергей, подхватывая мальчика на руки. – Дениска, скажи что-нибудь тете Вике.
– Па-па, – неожиданно низким голосом промычал Дениска.
И от этого голоса у Вики по телу поползли мурашки. Зубки у мальчика росли через один. Сквозь редкие волосики просвечивал непропорциональный череп. А слюна все капала, капала…
– Ничего, Сереж. Он поправится, – Вика попыталась улыбнуться. – Сейчас ведь такие тяжелые болезни лечат. Медицина ого как развита.
– Виктория, Дениска не поправится. Никогда. Понимаешь? – тихо сказал Сергей, уклоняясь от стучавшего ему кулачком в лицо ребенка. – Это не лечится. Дениска – другой. И у него все будет по-другому. Он начал говорить только в четыре годика. Он будет учиться в специальной школе. И с трудом сможет освоить программу младших классов.
«А что, если? И у нас? Получится такой же?» – холодея, подумала Вика.
– Сережа… только ты не обижайся… а почему дети болеют этим Дауном?
– Пошли, – Сергей опустил Дениску на пол и кивнул вязавшей на диване женщине, присматривавшей за ребятишками. – Я отведу тебя к врачу, она все тебе объяснит. Ты имеешь право получить полную информацию.
Врач, к которой ее привел Сергей, Вике понравилась. Приятное доброе лицо, мягкий голос, участливая. Посмотрев на Вику, она сразу же бросилась к шкафчику, достала таблетку, протянула стакан с водой.
После таблетки стало легче. Но ненадолго.
После того, как Вика поняла, что синдром Дауна является генетическим заболеванием, обусловленным лишней присутствующей в клетке хромосомой, врач сказала:
– В основном рождение ребенка с синдромом Дауна не связано с наследственностью. Но у Дениски другой случай, который встречается всего в нескольких процентах от общего числа страдающих этой болезнью.
– То есть мама Дениски в этом виновата? – перебила Вика, испугавшись, что врач вновь засыплет непонятными словами. – Мама Дениски, да?
Женщина вздохнула и посмотрела на Сергея. Тот едва заметно кивнул.
– Нет. У Дениски, как показали анализы, изменение численности хромосом обусловлено не яйцеклеткой. Почему так происходит со сперматозоидами – врачи не знают.
– То есть это может повториться? И у нас? У нашего ребенка? – опять перебила Вика, с трудом сдерживая набежавшие на глаза слезы.
Врач кивнула. Но сразу же уточнила:
– Но риск минимален. К тому же с учетом того, что у Сергея уже есть ребенок с синдромом Дауна, ваша беременность будет протекать под особым контролем медиков. Есть анализы, которые уже в ходе беременности позволяют установить у плода лишнюю хромосому. И такая беременность прерывается…
На обратном пути они почти не разговаривали. Вика чувствовала взгляд Сергея и думала, что надо сказать что-то ободряющее, но не могла.
Любовь, надежды и мечты – все в ней покрывалось ледяной коркой ужаса.
Наверное, жених это понял.
Вика старательно притворялась спящей, когда Сергей, отгонявший машину на стоянку, вернулся. Но уловки избежать близости оказались напрасными. По раздающимся из зала звукам стало понятно: Сергей и не думает проводить ночь в спальне, постелил себе на диване.
А потом приснился кошмар. Но даже если бы и не приснился – это ничего бы не изменило.
Жить и бояться. Жить и видеть страдания Дениски. Жить и… Но разве это жизнь?!
… – Все правильно, – сказала Верка, расплющив в блюдечке очередной окурок. – Пошли отсюдова. Нормального мужика тебе найдем. С небракованными этими самыми, как там их… Сперматозаврами.
Улыбнувшись сквозь слезы, Вика сняла с пальца кольцо и положила его на стол.
Прощайте, белое золото и изумруд. Прощай, Сергей…
***5
– Я – поросенок. Ты слышишь, «фордик», я – совершенно бессовестное создание, – бормотала Лика Вронская, лавируя в неожиданно неинтенсивном для полудня транспортном потоке. – Это ж надо: приезжать в офис раз в месяц за зарплатой. Моему шефу, Андрею Ивановичу Красноперову, памятник надо поставить за то, что при таком отношении к трудовой дисциплине он меня не уволил. Да, все-таки золотой у меня шеф. Разрешает пиарить свои книжки, ставит в номер нужные Седову статейки. Может, мне его женить в очередном романе. Как думаешь?
Двигатель машины ровно урчал, как всегда выражая полное согласие со всем услышанным.
«Смотри на дорогу», – истошно взвизгнули тормоза.
Лика вытерла ладонью вмиг взмокший лоб. На соседнем ряду, откуда она только что удрала, произошла авария. Грузовик въехал в бампер темной «Шкоды», смял заднюю часть автомобиля, брызнул стеклом. Но этим неприятности для «Шкоды» не ограничились. Уже остановившуюся машину протащило вперед, и «Шкода» ткнулась в бампер спокойно дожидавшегося зеленого света «Рено». Сочувственно понаблюдав в боковое зеркало за выскочившими из пострадавших авто водителями, Лика осторожно нажала на газ и всю дорогу до редакции вела «фордик» так аккуратно, словно на пассажирском сиденье находился принимающий экзамен по вождению инспектор ГИБДД.
