Ольга Тарасевич - Роковой роман Достоевского
Что «еще» – остолбеневший Влад так и не узнал. Блондинка, нагнувшись к Вронской, прошептала буквально пару фраз, резко развернулась, и писательница покорно засеменила за ней следом к стоянке такси.
Влад растерянно смотрел на удалявшуюся миниатюрную фигурку. И ему казалось, что он умирает, потому что выстуженная вечным ветром с Финского залива ночь взорвалась: Mozart, Requiem – Lacrymosa. И этот величественный отчаянный ливень смывал собственную робкую, нежную, еще практически неразличимую мелодию.
Прижав к ушам ладони, Влад бросился к своей машине, припаркованной метрах в ста от «Книгоеда».
Надо с ней поговорить, Лика должна понять, войти в его положение, в конце концов! Ошибки бывают у всех, и он тоже ошибался, и к Артуру действительно был особый счет. Кто знал, что все так выйдет… Но то, что происходит сейчас, – это же невыносимо, убийственно!
БежатьНе открывая глазНе разбирая фразМедленно умираяЗнаю…
Писк сигнализации, щелчок по кнопке лампы освещения салона. Где карандаш, ручка, хоть что-нибудь пишущее, есть в этой гребаной, блядь, машине РУЧКА???
Одновременно. Дышать на замерзший стержень, трясущимися руками листать телефонную книжку. Почему здесь все исписано?! Ни одной чистой страницы, да что же это такое!
Ну наконец-то, только бы успеть, не забыть, все вспомнить…
БежатьНе открывая глазНе разбирая фразМедленно умираяЗнаю…БежатьИмя твое шептатьВидеть тебя и знать,Что ты совсем чужая
Слова внезапно закончились. Музыки тоже нет, черт возьми, мотив не приходит! Но это – Влад пробежал глазами по неровным строчкам и улыбнулся – это, похоже, будет припев.
Он обессиленно откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Новые строчки не приходят. Не приходят, черт возьми! И она должна ему помочь. Иначе…
– Я тебя просто убью, Лика, – с отчаянием прошептал Влад.
* * *Лика Вронская проснулась от долгого звонкого стука в окно.
Посмотрев на часы, она застонала: шесть утра, какая рань… Это не ворона, это просто жаворонок какой-то, с приемом пищи строго по расписанию. И плевать птица хотела, что ее кормилица в это время еще сладко посапывает. Вот ведь паразитка, долбит себе по стеклу и долбит, настойчивая. Нет, это даже не жаворонок. А не иначе как жаворонкодятел, злостный мутант!
Лика выбралась из постели и, потерев глаза, потянулась к оконной ручке. Ворона, взмахнув рыжеватыми крыльями, впорхнула в номер. А Вронская резво спряталась за штору.
К дому, где находится мини-отель, примыкает невысокое здание. И вот прямо на его ровной плоской крыше сидит мужчина в вязаной шапочке и солнечных очках.
Он резко задирает на макушку темные стекла.
Влад Резников… Собственной персоной…
Лика секунду оторопело таращилась на симпатичное, чуть покрасневшее лицо с сияющими глазами. Потом вспомнила, что на ней пижама, так что можно прекратить драпироваться занавеской. И, высунувшись в окошко, с деланым равнодушием поинтересовалась:
– Хорошо сидим?
– Отвратительно. – Влад весело улыбнулся. – Ужасно холодно. Пустите погреться! Птичку вам жалко, надо и человека пожалеть! Кстати, отличный заголовок: ворона в гостях у Вронской! Пускайте, а то продам журналистам!
В его словах было столько искренней радости и сумасшедшего счастья, что Лика, уже собиравшаяся разразиться гневным спичем в адрес коварного преступника, прикусила язык.
– Вы все еще думаете? Тогда мы идем к вам, – прокричал Влад и прыгнул к окну.
Какие-то мгновения он балансировал на узком, покрытом изморозью куске жести. Затем черные кроссовки соскользнули, и…
«Второй этаж. Но это же питерские дома, считай, минимум третий, если не четвертый, – лихорадочно соображала Лика, с ужасом глядя на тонкие пальцы, вцепившиеся в выступающие из-за жести серые камни. – Что, если я его сейчас начну тащить, а он меня выбросит из окна? А если не начну и он расшибется?!»
Пока Лика обдумывала план действий, Влад неожиданно резко подтянулся вверх, ухватился за край рамы, снова начал сползать вниз.
Крепко схватив парня за куртку, Лика испуганно пробормотала:
– Забирайтесь в номер. Разобьетесь, возись с вами потом.
– Кар-рр! – прокомментировала ворона появление гостя. И, пренебрежительно почесав лапкой шею, быстро-быстро затюкала по вазочке.
А вот Влад свой визит не комментировал. Просто сидел на подоконнике, болтал ногами и солнечно улыбался.
Ну полный идиот!
– Чего надо? – не выдержала Лика непонятного молчания. – И давно вы под окошком тусуетесь?
– Всю ночь.
– Но зачем? Что вам нужно?!
– Честно? Понятия не имею.
«Псих, – испугалась Лика, оглядываясь на дверь, – да, он точно псих. И я тоже не совсем здорова, если с ним разговариваю. Сейчас шандарахнет меня по башке и удерет через окно. Причем не факт, что его увидят и поймают».
Он спрыгнул с подоконника, сложил ладони, как перед иконой.
– Не бойтесь меня. Можно я запишу ваш телефон? Вчера вы опять умчались, что мне было делать?
– Стой, где стоишь! – закричала Лика. Отодвигаясь все ближе к двери, она наткнулась на телевизор, нащупала на тумбочке массивную вазу. – Стой, я сказала!
– Мы уже на «ты», и это плюс. Ого! – расхохотался Влад, заметив спрятанное за спиной Лики орудие. – Что же ты такая пугливая? Не бойся, я все объясню. Да не маньяк я, честно. И ты мне совершенно не нравишься, не в моем вкусе.
– Можно подумать, ты в моем. Не очень-то и хотелось! – возмутилась Лика, демонстративно водружая предполагаемое средство защиты рядом с телевизором.
Влад плюхнулся в кресло, выхватил под возмущенное «кар-р» из вазочки печенье и, засунув его за щеку, виновато пробормотал:
– Я задубел на крыше. Очень есть хочется. А чайника нет в номере? Жаль. Ну не сверкай ты так глазами, расслабься. Понимаешь, ты… Даже не знаю, как сказать… Ты – моя муза, вдохновение, новая песня. Ты должна это понять, ты ведь тоже творческий человек. Я на презентации понял: ты меня не узнала, наверное, музыкой не интересуешься. А к тебе столько народу пришло, кажется, и правда детективы хорошие пишешь. Хотя я книг не читаю… У тебя есть люди, которые вдохновляют на написание романа?
– Конечно. Особенно те, которых я сбиваю на своей тачке.
Обхватив голову руками, Влад закачался из стороны в сторону:
– Ты все портишь! Ты все неправильно понимаешь! Дался тебе этот случай! Хочешь, расскажу, как все было? Я переехал уже сбитое тело. Не мной сбитое, понимаешь? Первая реакция – шок, и действительно скрылся. А потом в милицию пошел. Менты очень удивились, они уже нашли того водителя, который наехал на человека. Понимаешь? Ко мне никаких претензий не предъявляли. Но даже Вера об этом ничего не знает, мне стыдно стало признаваться, что я в ментовке был. Вот такая скотина, да. Пусть Вера думает, что я убийца, а не совестливая тряпка. И с Крыловым я по этой же причине отношений не выяснял. К тому же журналистам вообще что-либо доказывать – пустая трата времени. Захочешь отмыться – а тебя потом так приложат, что прежние проблемы ерундой покажутся. Я с Крыловым по поводу статьи даже не ругался, а ты говоришь – убил… Да нет же! Мне той пары часов хватило, когда я думал, что человека сбил. Посадят, не посадят – уже не волновало, я не от страха в милицию пошел, со стыда…
«Или это действительно правда, – подумала Лика, озадаченно наблюдая за взволнованным сокрушенным лицом Влада. – Или у парня явный актерский талант. Не знаю, как он поет. Но если это все – ложь, то ему место на театральной сцене. Потому что мне хочется ему верить. То есть даже не хочется. Я просто верю».
– Лика! Лик, открой! У тебя все в порядке?
Услышав Ирин голос, Лика подскочила к Владу и умоляюще зашептала:
– Смойся назад через окошко, очень прошу. Не хватало еще, чтобы Ирка тебя здесь засекла. Она мне вчера всю лысину проела, типа мы работать приехали, а не убийство расследовать. А сейчас мужика в номере увидит, как развопится!
– Телефон, – затребовал певец, нехотя поднимаясь с кресла. – И не обманывай!
Стук в дверь не прекращался. Ирина уже почти кричала:
– Лика! Открой!
– У портье оставлю, некогда. Уходи, – взмолилась Вронская. – Уходи, или…
Она уклонилась, увидев приближающиеся, как синяя волна, глаза. И легонько щелкнула Влада по носу.
– Ты все портишь, – обиженно зашипел он с подоконника.
– Ты не в моем вкусе!
Машинально убедившись, что Влад успешно перепрыгнул на крышу, Лика захлопнула окно и бросилась к двери.
Была в душе, разговаривала с вороной, кстати, как-то незаметно насытившейся и удравшей. А если слышалось несколько голосов – то это, конечно, телевизор работал…
