Инна Бачинская - Тринадцать ведьм
— Как вы расцениваете то, что произошло?
— Как я могу расценивать… Это была трагическая, нелепая случайность. Дом был полон людей…
— Вас, кажется, не было?
— Не было. Так получилось. Я был в Зареченске, и мне позвонили утром на следующий день.
— Скажите, вам не приходило в голову, что убить вашу жену мог кто-либо из гостей? — спросил Монах. — Кстати, я бывал в Зареченске, у меня там близкие друзья.
Шепель снова внимательно посмотрел на Монаха и сказал:
— Такой же вопрос задал мне Поярков… следователь. Все эти люди бывали у нас раньше. Не знаю, скорее нет, чем да. Не думаю. Какой смысл?
— Поярков думает, что убийство было случайным, — сказал Добродеев. — Ваша жена застала грабителя за работой.
— Тамара Сотник, подруга жены, показала, что моя жена ушла в дом около двух ночи и больше не вернулась. Они считают, что ограбление произошло примерно в это время…
— Тамара Сотник? Ясновидящая? — воскликнул Добродеев. — Она ведь тоже умерла!
— Тамара Сотник умерла? — удивился Шепель. — Не слышал. Отчего же она умерла?
— Было во всех газетах и по местному тэвэ! Сердечный приступ, говорят. Она была известной фигурой.
— Да уж, известной. Гадала на картах. Мне как-то нагадала удачную сделку, и спустя пару дней я потерял крупную сумму. Я ничего не знал, редко читаю местную прессу, уж извините.
— Более того, недавно была убита Руслана Прядко, еще одна подруга вашей жены, — сказал Добродеев.
— Руслана? Не припомню такой. У Виктории было много подруг.
— Она была стриптизершей, приехала из Германии по делу, и вдруг такое несчастье, — влез Монах. — На месте убийства убийца оставил оккультный знак.
— Я в этом не разбираюсь.
— А несколько дней назад погиб в результате несчастного случая Анатолий Крамер, ваш хороший знакомый, — продолжал Монах, сверля Шепеля взглядом.
— Толя Крамер погиб? Что значит — погиб? Как?
— От электрического удара, в собственной ванне.
— А Ида? С ней все в порядке?
— Ида была в больнице. Вам не кажется странным, что из семерых, которые были в вашем доме в ту роковую ночь, троих уже нет в живых? — продолжал копать Монах. — Не считая вашей жены.
— Из семерых, которые были в моем доме… — Шепель пожал плечами. — Не кажется. Смерть Крамера — несчастный случай, по вашим словам, а ясновидящая умерла от сердечного приступа. Насколько я понимаю, убили лишь… как вы сказали, ее зовут?
— Ее зовут Руслана. Она была стриптизершей в ночном клубе, там бывали все деловые люди города. У вашей жены были необычные знакомства.
Шепель не ответил, казалось, он с трудом сдерживает раздражение. Дверь приоткрылась и секретарша, всунув голову в кабинет, произнесла:
— Андрей Тимофеевич, извините, но у вас через десять минут встреча.
— Спасибо, Люда. Извините, господа, я вынужден закончить…
Монаху показалось, что Шепель скажет «допрос», но он ошибся. Тот прекрасно держал себя в руках. Раздражение выдавали лишь набрякшая на лбу синяя жила и побагровевшие уши, размеренный же голос оставался спокойным, возможно, чуть более чеканным.
— …наше интервью! — Он поднялся, обменялся рукопожатием с Добродеевым и сделал вид, что не заметил протянутой руки Монаха.
— Если позволите, остальные вопросы я пришлю по электронной почте, — настырно сказал Добродеев.
— Присылайте. Адрес возьмите у секретаря.
Он не проводил их до двери…
— Ну и как он тебе? — спросил Добродеев.
— Я думал, он набьет нам морду. Действительно, Кинг-Конг. Пещерный человек, дубины и волчьих клыков не хватает.
— Непонятно, зачем он отвечал. Сказал бы, что говорить о прискорбных событиях рокового июня не намерен, так как испытывает боль и горечь, и точка. А он отвечал. И зачем-то согласился на встречу…
— Э, нет, Леша, ему было интересно, с какой подлой целью к нему заявились две дешевки из грязной бульварной газетенки, и как далеко они готовы зайти в своих инсинуациях.
— Мы его ни в чем не обвиняли!
— В этом не было необходимости. Мы начали расспрашивать об убийстве жены и тут же выложили про другие смерти. Он не дурак, он прекрасно все понял. Я даже уверен, что он нажал на потайную кнопочку, и верная секретарша прилетела на выручку. Он попросту выставил нас вон. И как, интересно, ты напишешь статью?
— Я тебя умоляю! Закину с десяток дурацких вопросов по электронке, опишу подробно кабинет, интерьер, деловую обстановку, и свои чувства — трепет, восторг, слегка зависть. Рецепт известный.
— Ага, и спроси, какого цвета носки он предпочитает. И зубную пасту.
— Спрошу. И что ты думаешь?
— Сильный, жестокий, рисковый. Здоровый амбал. Симпатизирует Иде Крамер, между прочим. — Монах наконец определил причины своего неприятия Шепеля — симпатизирует Иде Крамер.
— Голодной куме, — хихикнул Добродеев.
— Дело не в этом, Леша. Он сочувствует ей, так как знает, что Крамер был любовником его жены.
— Откуда ты знаешь?
— Он остался равнодушным к известию о его смерти. Ему все равно. А ведь Крамер бывал у него в доме. Я бы не исключил, что он испытал даже чувство морального удовлетворения от смерти соперника. И еще одно: он ничего о смерти Крамера не знал.
— Ну и что? Ничего не знал, а теперь узнал.
— Это очень важно, Леша. О смерти Крамера он узнал от нас. А вот о смерти ясновидящей он прекрасно знал.
— Откуда ты знаешь?
— Почувствовал.
— И о чем это говорит?
— Ну, хотя бы о том, что он читает местные газеты. Интересный тип…
Глава 29. Скорбный чертог
Монах позвонил и приложил ухо к двери. За дверью было тихо. Потом он услышал, как прошелестели легкие шаги и оттуда спросили:
— Кто?
— Ида, это Олег Монахов. Извините, что без звонка.
Дверь открылась, и Монах вошел. Ида, в черном, бледная и печальная, смотрела вопросительно.
— Добрый день, — сказал Монах, рассматривая ее. — Я принес вам травяной чай. Покажу, как заваривать. Кроме того, проведу сеанс. Я вас разбудил?
— Я не спала, просто лежала. Вы экстрасенс? — спросила Ида. — Света говорила…
— Ну, какой там экстрасенс. — Монах сделал вид, что смутился. — Так, разбираюсь немного в травах. Люблю, чувствую, какая от какой хвори, сам собираю. А потом достаю всех домашних, заставляю пить.
— Они слушаются? — Ида слабо улыбнулась.
— Не слушаются. Чай ведь заварить надо, да и пить желательно все время, а таблетку глотнул и свободен. А что такое таблетка? Яд!
— Яд, — согласилась Ида. — Кофе хотите?
— Кофе — тоже яд, — сказал Монах. — Хочу. А вы умеете варить?
— Умею. Это то немногое, что я действительно умею. Давайте в кухне, не против?
— Давайте. И тащите сразу кастрюлю для отвара.
— Я когда-то пила китайские травяные чаи, они были просто ужасны! Черные как деготь и страшно вонючие.
— Есть такие. Для тонуса. Амбре и вкус в полной гармонии.
— Я смогла выпить только три раза. Ваши чаи такие же?
— Нет, Ида. Мои приятные, сладковатые и пахнут цветами. Я кладу туда жасмин и анютины глазки. Вам понравится. — Он потрогал ее лоб. Ида, которая инстинктивно боялась чужих — черта, развившаяся за время болезни, — не отпрянула, таким естественным был его жест. — У вас температура.
— Теперь реже. Сейчас выпьем кофе, и все пройдет. Или чай с анютиными глазками. — Она улыбнулась. — Вот вам кастрюля.
Монах раскрыл пакетик, вытряхнул в кастрюлю щепотку сухих трав, залил водой. Ида с любопытством наблюдала.
— Это на один раз, — сказал Монах. — Варите пять минут на медленном огне. В чашку можно добавить мед. Пить лучше вечером, потому что захочется спать.
— Мне и так все время хочется спать. О каком сеансе вы говорили?
— Я попытаюсь передать вам свою энергию.
Она окинула его взглядом и рассмеялась.
— Это возможно? А вам не жалко? — Она щелкнула кнопкой электрического кофейника.
— У меня ее много, — сказал Монах, с удовольствием рассматривая ее. — Я с вами поделюсь. Вы пиво пьете?
— Пиво? — Она удивилась. — Никогда не пила. А что?
— После сеанса состояние примерно такое, как после пива. Голова идет кру́гом и радость. Перезагрузка полная. Когда вы окрепнете, я позову вас на пиво к Митричу в «Тутси». Это мой добрый знакомый, трудится барменом.
— Я помню его. А много нужно выпить?
— Вам немного, хватит стакана.
— Ваш кофе! — Она пододвинула Монаху керамическую кружку. — Сливки? Сахар?
— Ничего, кроме кофе. Ваш отвар тоже готов, выпьете после сеанса.
— Это не больно? Передача энергии.
«Не больно. Это же не электрический удар», — хотел сказать Монах, но вовремя прикусил язык.
— Ида, как вы вообще?
— Не знаю, Олег. Пустота и подвешенность. Наверное, еще не осознала. Слава богу, Света приходит, и еще Игорь Костин, партнер Толи. Он взял на себя похороны. Я отдам ему бизнес, все равно я не потяну. А денег мне хватит… — она запнулась, — надолго. Я хочу уехать отсюда, у нас дом в Лимассоле. Там хорошо! Сначала вечная весна, потом вечное лето, потом вечная теплая осень. Море рядом, азалии цветут. И главное — далеко. Далеко от всего: от этой сырой зимы, смертей, болячек. Мне бы только попасть туда, понимаете? — Она смотрела Монаху в глаза.
