Ольга Володарская - Подумай об этом завтра
– Ты же сказал, что у тебя нет брата?
– Нет. Он умер. На третий день.
– Точно умер?
– Ну, не знаю уж… – Санек привычно поковырял в ухе и вытер палец о штаны. – Мать мне так сказала.
– А что, если она второго мальчика решила не брать? – осенило вдруг Басова. – Ведь трудно одной поднимать двух пацанов!
И тут Санька удивил.
– Точно! – выпалил он. – Оставила!
– С чего такие выводы?
– Она постоянно, когда на меня ругается, добавляет себе под нос: «Не того оставила, не того!»
– Значит, все сходится! – Леша хлопнул в ладони. – Сомов ведь говорил, что детдомовский, да мы не верили. Ну не может человек, взращенный государством, так высоко подняться! А вот поди ж ты…
– А его правда убили?
– Правда, – ответил Басов, но, не желая даже чуточку грешить против истины, вынужден был добавить: – Милиция считает, что он сам мог удариться о корягу, когда нырял, но я-то знаю, что это никак невозможно.
– Почему?
– Ты же видел берег, с которого Сомов заходил в воду. Там песок.
– А… Ну это да… Там коряг нет, все чисто.
– Поэтому я считаю, что Сомова убили. Стукнули по голове чем-то тяжелым в тот момент, когда он готовился войти в воду, и сбросили тело в реку. Оно проплыло по течению пару сотен метров и запуталось в сети. А когда рыбаки ее вытащили, то обнаружили в ней труп… И, кстати, они его опознали!
– Наши мужики знают вашего Сомова? – спросил деревенский тугодум, почесав затылок.
– Нет, Александр, они знают тебя! И они решили, что мертвец в их сетке именно ты, – разжевал Басов.
Санек осмысливал информацию не менее пятнадцати секунд.
– То есть все считают, что это я умер? – все же решил уточнить он.
– Да!
– Тогда мне плыть надо скорее. Сказать всем, что живой!
– Подожди, – придержал его Басов. – Успеешь.
– Как подожди? Там, может, меня уже оплакивать начали?
– И все же надо задержаться.
– Зачем?
– Мы должны выяснить, кто убил Сомова.
– Мне по фигу!
– Не должно быть по фигу, Александр. Ведь ты автоматически становишься первым подозреваемым.
– Почему это?
– По логике!
Санек посмотрел на Басова с таким недоумением, будто знать не знал значения этого слова.
– Решат: ты Сомова убил, чтоб его место занять, – понятно объяснил Басов. – Сомов же богатей, а ты голодранец. Все ясно!
– Так я ж не хотел… занимать! Это ты ко мне прилип, а мне ничего не оставалось…
– Следователю расскажешь, – сурово прервал его Басов.
Санек сразу сник.
– Но если найдем убийцу, ты в безопасности! – успокоил его Леша, а про себя закончил фразу: «А я – на коне!»
Он сразу представил, как его все зауважают, когда узнают, что он вычислил убийцу директорского зама по коммерции. Особенно дядюшка. А красавица Анжела наконец поймет, что он настоящий мужчина. И как только перестанет скорбеть по Сомову, полюбит его, Лешу…
«Вот я размечтался! – укорил себя Басов и отмотал мысли назад: – Кстати! Что, интересно, убийца подумал, когда увидел Сомова-Санька живым и здоровым? Ясно, что сначала глазам не поверил, но потом? Я бы на его месте решил, что недостаточно сильно ударил и Сомов только на несколько секунд потерял сознание, а когда пришел в себя, выбрался из воды и по причине своего невменяемого состояния даже не вспомнил, что получил по кумполу! Тем более у Санька постоянно рука на затылке, и со стороны может показаться, что у него там болит…»
– А за что Сомова вашего убить-то могли? – услышал Леша голос Санька и стряхнул с себя задумчивость. – Он что, такой поганый мужик был?
– Да нет, обычный… А убить Сомова могли из-за денег.
Тут Санек зачем-то полез в карманы олимпийки и, пошарив в них, сказал:
– Точно из-за денег! В карманах только бумажка какая-то… А бабок нет. Украли.
– Александр, – с укором протянул Леша. – Ну кто будет на пикнике при себе деньги носить? Их там и не было.
– А где были?
– На счетах, в банковской ячейке, в сейфе, наконец. Дело в том, Александр, что наша фирма недавно потерпела большие убытки. С подачи Сомова мы заключили один контракт, который не только не принес прибыли, но и чуть нас не разорил. Все решили, что наш гений в кои-то веки просчитался, а я сразу понял – все было очень хорошо продумано. Сомов наверняка вошел в сговор с представителями предприятия, с которым был подписан договор, а скорее – это предприятие было «мыльным пузырем», созданным самим же Сомовым…
Басов вынужден был прерваться, так как Санек его не слушал – ему явно было неинтересно. Вместо того чтобы внимать Алексею, он складывал вынутый из кармана лист в виде птички. Делал он это старательно, аж язык высунул. А когда закончил, вдруг сказанул такое, от чего Леша выпал в осадок:
– На фирме вашей у него тоже, как пить дать, сообщник был. В одиночку такие дела не проворачивают.
– Наверняка, – выдавил Басов, с раскаянием подумав, что недооценил сообразительность Санька.
– Вот он и убийца!
Леша задумался. Сообщник должен быть полезен в деле, а значит, на его роль годились двое: заместитель Сомова, Самуил Бродский, и главный бухгалтер Гуревич. Эти и прикроют, и подскажут, и тесное общение с ними не подозрительно: по работе постоянно приходится пересекаться. «А программист Чащин? – осенило вдруг Басова. – Этот тоже вполне подходит! Сляпать подложные счета, документы, архивы, базы, наконец, для него раз плюнуть! И дружили они вроде с Сомовым…»
– Как будем его вычислять? – прервал размышления Басова Санек.
– Я что-нибудь придумаю.
– Тогда пока ты думаешь, я похмелюсь, ладно? Башка трещит, сил нет! – И он приложился к бутылке, которую, пока бежал, не выпускал из рук, а потом бережно удерживал на коленях.
* * *Саньку стало хорошо сразу, как только крепкая, отдающая травами жидкость попала в желудок. А что его зажгло немного, так это ничего, даже приятно. Мешало другое, а именно Липучка. Сначала он просто махал худенькими ручонками, а потом начал цепляться за локоть Санька, пытаясь оторвать горлышко бутылки от его рта. Силушки, естественно, не хватило! Санек отлепил губы, лишь когда почувствовал насыщение.
– Александр, как не стыдно? – заблеял Липучка. – Ты должен сохранять трезвость мышления…
– Зачем? – задал резонный вопрос Санек, после чего с удовлетворением констатировал, что трезвости как не бывало, а процесс мышления еще продолжается.
– Ну как же? Мы договорились с тобой…
– Помню, – оборвал его речь Санек. По его мнению, Липучка слишком много болтал. – Только за успех дела в народе завсегда принято выпивать.
– Выпивать – возможно. Но не нажираться же! Ты выдул граммов триста!
– Сейчас еще двести выпью, и пойдем.
– Александр, не смей!
– Да ты пойми, это для дела.
– Но за это ты уже выпил! Или в народе принято определенное количество «успешного» алкоголя в себя вливать? Поллитровку, не меньше?
– Не, все равно сколько… Но чем больше, тем лучше! Только я не для этого сейчас пить буду. Я когда первый глоток сделал, меня прямо осенило… – Санек с любовью посмотрел на бутыль. – Я с пол-литра стану пьяным. Ты меня приведешь туда, где у вас поляна накрыта. Убийца решит, что Сомов опять надрался, и снова попытается его, то есть меня, убить. Так мы его и вычислим.
– На живца?.. Что ж, это мысль. Только ты мог бы просто притвориться, что пьян…
– Не, артист из меня фиговый, – мотнул головой Санек и приложился к бутылке. Выпив ровно двести граммов (судя по глоткам), он остановился. – Все, теперь нормально. Ща пойдем на поляну, я там еще приму. А потом пойду в самый дальний конец острова за камышами. Ты потихоньку смоешься и тоже туда двинешь. Засядешь в кустах и будешь ждать, когда кто-нибудь из ваших появится…
На том и порешили.
* * *Когда Басов с Саньком вышли к «поляне», за столиками уже сидели люди – нахохлившиеся, заспанные, хмурые. Пробудились не все, но те, кто был нужен для «охоты», бодрствовали. За директорским столом (там осталось больше всего закусок) сидел главбух Гуревич. Держа в одной руке куриную ножку, в другой – багет, он откусывал сначала от окорока, затем от батона, быстро это пережевывал, втягивал через трубочку сок, и так без остановок. Рядом с ним примостилась закутанная в плед Анжела. Непричесанная, без макияжа, она выглядела еще красивее.
А вот сомовская секретарша Лариса, сидевшая за соседним столом вместе с женихом, напротив, показалась Басову невзрачной. В офисе она блистала: накладные ресницы, перламутровые губы, взбитые кудри. Теперь же, с хвостиком и без боевого раскраса, была похожа на серую мышку. Спасал только бюст шестого размера! Как раз на него сейчас и пялился ее жених. Староверов, похоже, был влюблен прежде всего в него, а уже после в хозяйку этого самого бюста. Старший инженер по кадрам млел от грудастых женщин, о чем свидетельствовало то обстоятельство, что и на рабочем столе компьютера, и на телефонной заставке, и на ручке, и на чашке у Димы Староверова были барышни а-ля Памела Андерсон. Фото самой бывшей спасательницы Малибу украшало дверь его кабинета. Причем бедняге Староверову приходилось постоянно обновлять «иконостас», поскольку обитавший в соседнем кабинете Сомов не мог спокойно пройти мимо него и пририсовывал Памеле то усы, то павлиний хвост, а то монашескую рясу.
