Наталия Левитина - Она что-то скрывает
– Девочка моя, у тебя богатая фантазия. Не будет Гында со мной связываться. Да и потом, я же говорил. Нашла коса на камень – Гында сейчас в оппозиции к вице-губернатору. Моя статья – на руку вице-губернатору. Думаешь, иначе мой материал бы напечатали? Вряд ли.
– Да. Наш главный мечтал выслужиться и тиснуть нечто подобное в «Уральской звезде».
– Он глуп и наивен. Вице-губернатор не стал бы публиковать компромат на Гынду в «Уральской звезде». Ведь он курирует вашу газетёнку, и все это знают. Независимое издание – вот что ему было нужно. И он своё получил. Теперь, наверное, потирает руки от удовольствия.
– Мне пришла в голову мысль: а если вдруг завтра ты раздобудешь парочку грязных простынь, принадлежащих теперь уже вице-губернатору? Станешь писать статью?
– Конечно! – загоготал Фёдор. – С удовольствием! И этого тоже урою!
– А как же инстинкт самосохранения? Он у тебя отсутствует?
– О чём ты? Я летаю по трассе на самой мощной «ямахе», которую можно купить за деньги. Это зверюга! О каком инстинкте самосохранения может идти речь? Я и не знаю, что это. Ты серьёзно думаешь, я должен бояться снайпера?
– Вероятно, ты болен какой-нибудь неизлечимой болезнью? – вкрадчиво предположила я. – Поэтому живёшь как на последнем дыхании? Не останавливаясь и не оглядываясь назад?
– Какой болезнью? – заинтересовался Федя.
– Ну, не знаю… СПИДом, гепатитом С, саркомой… На худой конец – эндометриозом.
– Юля, – прищурился коллега. – Я прямо сейчас тебя по голове тресну! Хватит чушь пороть! Настоящие мужики, особенно мотоциклисты, не болеют эндометриозом!
– Ну, я просто предположила. Тогда выбери себе какое-нибудь другое, более брутальное заболевание, – кротко согласилась я.
– Да ничем я не болею! – заорал Фёдор. – Здоров, как бык.
Мне не удалось удержаться от разочарованного вздоха. Крепкое здоровье Фёдора лишало возможности найти разумное объяснение его беспечности. Ведь он играет с огнём… Гында наверняка не оставит без внимания автора разгромной статьи. Если, конечно, успеет. Публикация уже наделала шуму. Вчера в новостях сообщили, что началась проверка фактов, указанных в материале, и будет заведено уголовное дело.
– Гынду посадят, я думаю, – сказал Фёдор.
– Отвертится.
– Вряд ли.
– Тогда сбежит.
– Мне сказали, с него уже взяли подписку о невыезде.
– Это его не остановит. Фёдор Полыхаев! Тебе надо где-то пересидеть жаркие дни. Пока Гында не будет нейтрализован. Хочешь, я спрячу тебя за городом у подруги? У неё большой дом, просторный подвал.
– Ты спятила? Хочешь упрятать меня в подвал?
– Правда, в доме двое неуправляемых детишек. Зато никому и в голову не придёт тебя там искать!
– Не изображай из себя заботливую мамочку. Ты меня не возбуждаешь в этом имидже.
– Значит, в каком-то другом возбуждаю? – испугалась я.
– Конечно. В образе стервы. В штанах сразу вырастает Пизанская башня.
О, ужас.
– Не говори мне это. Я девушка приличная. И замужем. Почти.
– Ничего и не говорю, – пробухтел Фёдор. – Не посягаю.
Мне на мгновение стало грустно. Когда мужчина так быстро, с готовностью отказывается от сексуальных претензий – это подрывает самооценку девушки.
– Кстати, мне чаще приходилось слышать, что я ангел, а не стерва.
– Неужели? Почитать твои статьи в «Уральской звезде» – ты просто злобная карга. Едкая и язвительная. Поливаешь бюрократов серной кислотой, отстаивая права обездоленных.
– Ах, ты про это… Да, согласна. Приходится.
– Но битву за ветеранскую квартиру ты проиграла.
– Выиграла и тут же проиграла. Мне позвонили из мэрии, пригласили на торжественное заседание. Обещали вручить старику ключи. Увы, Иннокентий Михайлович сошёл с дистанции за метр до финиша.
Мы с Фёдором минуту молча гипнотизировали друг друга. Он, безусловно, просто наслаждался моей внешностью, а я пыталась разгадать, не причастен ли Федя к звонку из мэрии. Не он ли его организовал.
Нет, не разгадала.
Надеюсь, если Гында поймает журналиста и начнёт его пытать, заставляя выдать сообщников, моё имя не сорвётся с Фединых губ. Он будет так же нем, как и сейчас…
Я и раньше догадывалась: Гында – страшный человек. Однако, прочитав статью «Рабы Богдана», и вовсе затрепетала от ужаса. Вот что значит – мастерство журналиста, отточившего перо на сенсационных разоблачениях…
– Давай прощаться, котёнок, – Фёдор достал из кармана несколько купюр и бросил их на стол, затем поднялся. – Слышала свежую новость? Поговаривают, областная администрация на днях обновила парк автомобилей. Закупили несколько джипов «БМВ» последней модели. Знаешь, сколько отвалили? Двадцать пять миллионов рублей бюджетных денежек.
Я застыла на месте, поражённая новостью.
Двадцать пять миллионов!
Упасть и не встать!
Работая в газете, я нахожусь в самом эпицентре народной жизни. Читаю письма, встречаюсь с людьми, смотрю и содрогаюсь… Больные дети, не попавшие в квоту, родителям которых предложено самостоятельно оплачивать операцию, – у государства на это НЕТ ДЕНЕГ! Пенсионеры, у которых после коммунальных платежей и покупки лекарств остаётся десятка в день на еду, – более пристойную жизнь им государство обеспечить не может: НЕТ ДЕНЕГ! Деревенские жители, оставшиеся без единственной районной больницы, – она закрыта пожарными, а на ремонт НЕТ ДЕНЕГ!
И так далее.
Множество подобных примеров.
– Зачем им покупать новые «БМВ»?! – возмутилась я.
– Юля, ты что! Парк автомобилей капитально устарел! – с издёвкой произнёс Федя. – Бедняжкам не на чём возить свои жирные задницы.
– Они же в позапрошлом году приобрели четыре джипа «эскалад», пять «ленд-крузеров» и ещё что-то помпезное, точно не помню!
– Юля, так это было в позапрошлом году! Смеёшься? Но двадцать пять миллионов – это ещё не самое главное. Загвоздка в том, что автомобили стоят гораздо меньше. А разницу в несколько миллионов чиновники распилили между собой. Вот хочу разведать, через какие подставные фирмы всё было сделано, кто конкретно нагрел руки.
– По-моему, этими вопросами должна заниматься прокуратура.
– Только если они не получили свой миллиончик в качестве отката.
Я хотела предупредить друга: доиграешься, сбавь обороты! Но, вспомнив о том, как его раздражают заботливые клуши, произнесла:
– Федя, какой ты бесстрашный! Удивляюсь твоей смелости!
Коллега приосанился, довольно пошевелил бородой.
– Поцелуемся на прощанье? – нерешительно предложил он.
– Чего это вдруг? – удивилась я. – Мы никогда с тобой не целовались!
– Мы же друзья, – застенчиво пробормотал Федя. – Ну, иди сюда, иди, кузнечик!
Он прижал меня к себе, я услышала, как в глубине мощной грудной клетки ровно стучит сердце. На долю секунды охватило неприятное чувство, что это наша последняя встреча.
Какая глупость!
Умею я испортить себе настроение!
– Пока, крошка! Ещё увидимся!
– Обязательно, Федя, увидимся. До свидания!
SMS от Никиты:
«Если ничего особ. не произойдёт, планир. вернуться в след. суб.! Соскуч.! Люблю!»
Вот оно – счастье!
Возможно, через неделю мы будем вместе!
Глава 23
Охота на перепёлок
У Королевы Корнеплодов – горячая пора, разгар дачного сезона. Она отвечает на письма, консультирует по телефону, а также готовит целый разворот, посвящённый огородным проблемам…
В кабинете настежь открыто окно, ветер вяло обдувает грузную фигуру Виктории Анатольевны. Время от времени возникает сквозняк, и тогда тяжёлая дверь комнаты захлопывается с диким грохотом. Лицо Королевы Корнеплодов раскраснелось от жары, на лбу выступили капельки пота, отросшие седые корни волос взмокли…
Ни вентилятора, ни кондиционера нет. Я с грустью вспоминаю изысканный комфорт, окружавший меня в редакции «Удачных покупок». Мы пользовались всем спектром удовольствий, доступных офисным труженикам: мощные ноутбуки, автомат с напитками, роскошные канцтовары, абонементы в спортклуб, бесплатные обеды… «Уральская звезда» вовсе не может похвастаться этим…
Я принесла из дома вентилятор и поставила его перед Викторией Анатольевной. Теперь потоки воздуха с напором бьют прямо ей в лицо, и она щурится. На столе – газета с материалом «Рабы Богдана».
– Говорят, ты работала у него? – строго посмотрела на меня поверх очков Виктория Анатольевна.
– Вовсе нет!
– Ну как же? Ты была пиар-менеджером его кофеен.
– Я просто пару раз помогла подруге придумать рекламу для этих заведений. Вот и всё.
– А-а… – разочарованно протянула коллега. – Но подруга, выходит, работала у Богдана Гынды? Управляла его кофейнями – «Золотом» и «Шоколадом»?
