Марина Крамер - Не верь, не бойся, отпусти!

— …твою же мать… — вполголоса констатировала я, забыв, что в машине не одна, — твою же мать, так вот в чем дело…

— Что-то случилось? — мгновенно высунулся между сидений Слава, да и Аннушка удивленно таращила на меня свои глазищи.

— А? — опомнившись, спросила я. — Что?

— Вы что-то сказали.

— Я? Н-нет, вам показалось… Слава, вы сейчас к себе не уходите, поднимитесь в кабинет, нам нужно кое-что обсудить.

— Хорошо, — пожал плечами телохранитель.

Аннушка смотрела с любопытством, и мне было тошно от этого взгляда. Ее нужно срочно вытаскивать из этих отношений, пока не стало совсем плохо, но я никак не могу придумать, каким образом сделать это. Любое мое слово против Карибидиса она воспримет в штыки, тут необходимы какие-то убойные факты, которые она, как юрист, не в состоянии будет опровергнуть. Только в этом случае я смогу доказать ей необходимость расстаться с вожделенным принцем. Правда, не исключено, что со мной она тоже предпочтет расстаться… Но, думаю, это расставание долгим не будет.

Дома мы с телохранителем сразу ушли в кабинет, и я, закрыв дверь и привалившись к ней спиной, спросила:

— Слава, где расположен узел прослушивающего устройства?

— У Натальи в комнате.

— Мне необходимо туда попасть и прослушать все, что удалось записать.

— Сделаем, — кивнул Слава.

— Скажи, ты видел жалюзи в клетку?

— Видел. Я так и понял, что вы именно это имели в виду, когда матом крыть стали. Выходит, пацана сюда привозили.

— Выходит еще хуже — в этом доме живет приятель Анны Юрьевны. И теперь я понимаю, почему он два вечера подряд ее с хвоста скидывал — вчера мальчик в доме был, нельзя было, чтобы она ненароком услышала-увидела, а сегодня у них там явно разбор полетов. — Я оттолкнулась от двери, села за стол и закурила. — Что теперь делать — ума не приложу.

— А вы думаете, что ей угрожает что-то?

— Я в этом почти уверена, но ей этого не объяснишь. Не могу же я ее дома запереть — ведь не подросток же.

— Дело дрянь… — протянул Слава, подходя к окну и пальцем отодвигая тюлевую занавеску.

— Да уж…

— Мне кажется, лучше я пока здесь ночевать буду, — сказал телохранитель, задергивая штору обратно, — на первом этаже есть комнатка, там и устроюсь. Так будет спокойнее.

Я согласилась — мне так тоже будет спокойнее.

— Но сперва мы должны сходить к Наталье в «Снежинку-2».

— Конечно.

Ужинали в гробовом молчании. Аннушка вяло ковыряла рыбу в тарелке, то и дело вздыхала и замирала, глядя в стену перед собой. Слава сосредоточенно ел, я же, отщипнув кусочек, поняла, что проглотить не смогу, и ограничилась чаем с молоком. Мне не терпелось как можно скорее попасть во вспомогательный поселок и прослушать записи разговоров Карибидиса — может, это внесет ясность. Хотя чего уж тут неясного…

В «Снежинку-2» мы со Славой и Наташей ушли в десятом часу, когда Аннушка устроилась в кинозале с каким-то французским фильмом.

— Я долго не буду, — пообещала я.

Аннушка в ответ неопределенно пожала плечами и ничего не ответила, но я чувствовала — переживает, надеется, что Карибидис хотя бы позвонит.

— Зря я ее втянула, — тихо пожаловалась я Славе, когда мы вышли на улицу.

— Теперь уже непонятно, кто кого втянул, — отозвался телохранитель, внимательно глядя по сторонам, — похоже, что они на вас раньше охоту повели, и Карибидис на контакт пошел потому, что знал, кто вы.

Мне эта мысль пришла в голову чуть раньше. Я тоже думала, что, скорее всего, Карибидис со слов дяди знал, кто я, а возможно, видел и фотографии, и потому тогда, в салоне, так охотно клюнул на заброшенную Аннушкой удочку. Он знал меня — и поэтому все у нас так легко прошло. Да, как говорится, всю жизнь считала себя кошкой, но оказалась банальной глупой мышкой…

— Что же делать-то теперь?

— А ничего, — откликнулся Слава. — Вряд ли Анне Юрьевне что-то угрожает. Вы меня извините, конечно, но… как бы сказать… — он замялся, но я прекрасно поняла, что Слава имеет в виду.

— Вы ее плохо знаете. Она не так глупа, как хочет казаться.

— Ну, я же попросил — не обижайтесь.

— Она иной раз такое выдает, что я не знаю, как реагировать, — вставила Наташа. — Вряд ли этот Карибидис считает ее способной причинить какой-то вред.

— Ох, зря вы судите людей по внешности, — вздохнула я, но в душе мне очень хотелось, чтобы горничная и телохранитель оказались правы и банкир воспринимал бы Аннушку просто как глуповатую сексуальную куклу.

Мы подошли к двухэтажному зданию, напомнившему мне общежитие, какими их изображали в старых советских фильмах — разве что авоськи с продуктами не висели на форточках. Но внутри оказалось очень хорошо, чисто и светло. В просторном коридоре размещались несколько комнат, а заканчивалось длинное помещение подобием зимнего сада, где виднелся угол бильярдного стола.

Наташа открыла одну из дверей и щелкнула выключателем:

— Проходите.

Я вошла и оказалась в полноценной однокомнатной квартире, обставленной новой мебелью. Справа в небольшой прихожей располагался санузел, прямо — кухня, а просторная комната — левее. Я с интересом разглядывала жилье, предоставляемое владельцами «Снежинки» для обслуживающего персонала:

— Наташа, я думала, что здесь общежитие, а это практически полноценная квартира…

— Да, я тоже удивилась, когда заселялась. Так удобно все, даже техника бытовая всякая есть, — отозвалась Наташа, входя следом за мной в комнату. — Вы к столу присаживайтесь, я сейчас подключу все.

Я уселась за стол, рядом пристроился Слава. Наташа вынула небольшое устройство, напоминающее плоскую коробку, пощелкала какими-то рычажками и протянула мне наушники:

— Думаю, что не стоит слушать громко.

Я протянула один наушник Славе, второй оставила себе и вздрогнула от ударившего в ухо голоса дяди:

— …просил не действовать в обход меня!

(— Какая хорошая прослушка, даже телефон слышно, — пробормотала я, и Слава кивнул.)

— Я не сам. Это твой человек сделал. И где, наконец, этот поганый адвокат? — ответил Карибидис.

— Ты Анвальта не трогай, Николас, мы без него вообще ничего не сможем. А пацана надо срочно вернуть. Надеюсь, его никто у тебя не видел?

— Нет. Как только твой человек позвонил, я сразу отменил свою встречу с Анной.

— Кстати, о ней. Она ничего не спрашивает у тебя? Вопросы не задает?

— Нет. Как ты просил, я ей намекнул про покупку акций, но она не отреагировала, сказала, что не понимает в этом. Мне кажется, ты зря ее подозреваешь, она ничего обо мне не знает.

— Возможно, ты прав. Анька — клиническая дура, я не думаю, что она в состоянии разыграть такой спектакль, даже если его Варвара срежиссировала. Но ты все равно аккуратнее с ней.

— Мы имеем мало времени для разговоров, если ты понимаешь, о чем я.

Тут дядя расхохотался, и мне стало противно — немолодой уже человек, а как похабный подросток, выросший в подворотне, смакует подробности чужой интимной жизни. Фу…

— В общем, Николас, ты рот на замке держи, ничего больше не говори ни об акциях, ни о возможности покупки дома — посмотри, не заговорит ли первая. И пацана пусть отвезут домой, пока чего не вышло. Он тебя, я надеюсь, не видел?

— Нет, меня даже не было дома.

— Ну, хоть тут повезло. Кстати, ты Варвару не встречал больше?

— Видел только машину, но не знаю, была ли там она.

— Хорошо.

На этом интересующий меня разговор закончился, было еще несколько записей разговоров Карибидиса с кем-то из партнеров или родни — судя по тому, что говорил он не по-русски.

Я вынула наушник и потерла переносицу:

— Ну, что мы имеем в итоге? То, что и дядя, и Карибидис давно в курсе, что живу я в «Снежинке». И то, что Анька может быть подставлена Карибидису мной, они тоже подозревают…

— Я бы не паниковал раньше времени, — отозвался телохранитель, — судя по всему, они не особенно высокого мнения об умственных способностях Анны Юрьевны, так что если она не будет задавать провокационных вопросов, то ничего не произойдет. Вы не сможете пока убедить ее в том, что Карибидиса нужно оставить.

— А если я ей вот это дам послушать?

— Я бы не стал, — упорствовал Слава, — мало ли что — вдруг она еще пригодится в его доме? Ведь больше никак туда не попасть.

Я не могла представить, что еще нам может быть нужно в доме Карибидиса, чтобы рисковать Анькиной головой, но возразить тоже ничего не могла. Ладно, пусть идет как идет, там посмотрим. Единственное, что насторожило меня, это упоминание об Анвальте и то, как дядюшка за него заступался. Туз был прав — они связаны и давно разработали план этой операции. Правда, покопавшись в обстоятельствах смерти Игоря Потемкина, мы выяснили, что там все чисто — умер он действительно от острой сердечной недостаточности, а за полгода до смерти активно жаловался на боли в сердце, и тому подтверждением была госпитализация в Кремлевку. Так что зря я подозревала Анастасию и Карибидиса.