Эпидемия D - Джереми Бейтс
Прихожане заволновались. Казалось, все заговорили одновременно.
– Люди, прошу вас! – обратился к ним отец Берридж. – Шериф Сэндберг на вчерашнем брифинге для прессы сообщил, что каждая смерть произошла по естественным…
– Чушь собачья! – перебил кто-то. Этот возглас, казалось, пронзил воцарившийся хаос, и в наступившей тишине мужчина добавил: – Простите, отец, я не хотел вас обидеть. Но мы с Дейлом были добрыми друзьями. И он был абсолютно здоров. Я играл с ним в мяч на выходных. Мог ли он умереть от сердечного приступа? Конечно, как и любой из нас. Но он, Лин и Джоди – все за несколько дней? Кто следующий? Моя жена? Я?
Снова послышался согласный ропот. Я поднял глаза на отца. Он смотрел прямо перед собой. Именно он осматривал всех покойников и определял причины их смерти. Он что-то скажет?
– Кто следующий? – переспросил отец Берридж. – Я молюсь вместе с вами, чтобы никакого «следующего» не было. Бури не длятся вечно. Они могут возникнуть ни с того ни с сего и обрушить свою ярость порывами дождя, молний и грома. Но потом они заканчиваются. Как сказано в Писании: «И это пройдет». Пройдут и потрясения этой недели. Боль останется, печаль продолжится, но…
– Что скрывает шериф Сэндберг? – спросила одна из женщин. – Эй, Стюарт? Ты должен знать лучше всех. Что вы скрываете?
Мой отец повернулся и заговорил громко и сурово:
– Я работаю директором похоронного бюро для жителей округа Барнстейбл больше двадцати лет, миссис Дюпон. Я консультировал и утешал почти каждого в этой комнате, когда в мир иной уходил кто-то из членов ваших семей. К своим обязанностям я отношусь очень серьезно и всегда выполнял их честно и уважительно. Я никогда не участвовал в «сокрытиях» и считаю это обвинение оскорбительным.
– Это что-то в воде? – крикнул кто-то.
– Это как-то связано с танцами? – крикнул другой.
– Эта молодая учительница, – воскликнул третий, – мне показалось, что она одержима дьяволом! И она, и Маргарет Флэтли. Никто в здравом уме не станет так танцевать!
– Нам нужно второе мнение!
– Мы должны докопаться до истины!
– Их убили!
Мой отец взял маму за руку и вывел нас из церкви, мы изо всех сил старались не обращать внимания на насмешки и безумные угрозы, летевшие в нашу сторону.
Глава 27. Башенка на крыше
Мы вышли из церкви в такой спешке, что только у машины поняли: Ральф и Стив остались в подвале, где идут занятия воскресной школы, и мне пришлось сбегать за ними. По дороге домой отец был мрачнее тучи. Он ничего не говорил, но этого и не требовалось: гнев расходился от него невидимыми волнами. Даже мама поняла, что лучше его не трогать.
В гараже я снял нарядную одежду и решил пока в дом не ходить. Сердился отец нечасто, а если такое и случалось, приступы гнева длились недолго, так что лучше не попадаться ему на глаза до ужина.
Чтобы убить время, я плюхнулся на кровать с комиксом «Арчи» – ведь в полдень меня ждала Салли. Почему-то, когда мне было не по себе, комиксы «Арчи» всегда меня успокаивали. Может, дело в том, что эти истории не имели ничего общего с реальной жизнью? Например, Бетти на творческом конкурсе штата входит в огромную макаронину, изображавшую Арчи, или Джинкс страдает от разлуки со своей плюшевой куклой, которую выбросил Хэп. Где-нибудь в жизни вы слышали подобную хрень? А для двенадцатилетнего парнишки такая немыслимая лабуда – самое то. После смерти Бриттани, когда я страшно переживал, всю свою коллекцию комиксов «Арчи» перечитал, наверное, по пять раз.
Раздался стук в дверь. Подняв голову, я увидел, что в высокое оконце заглядывает Хомяк. Я ему искренне обрадовался. Вчера он был в таком состоянии, что я опасался: сляжет на неделю.
Он распахнул дверь и вошел.
– Какие дела, чувак?
В разноцветных штанах, как у рэпера Эм Си Хаммера, и узкой, готовой лопнуть по швам, футболке с черепашками-ниндзя он выглядел как огурчик.
Я сел на кровати и отбросил «Арчи» в сторону.
– Очухался?
Он кивнул.
– В яблочко, мудила.
– Что это вообще значит – «в яблочко»?
– Не знаю. Папа всегда так говорит, когда у него все путем.
Я рассказал Хомяку обо всем, что произошло за последние сутки, и добавил:
– Никогда не видел, чтобы в церкви люди такую волну поднимали.
Он явно прифигел.
– Они кричали на твоего отца?
– Я чуть не обделался. Как толпа крестьян, которые идут охотиться на чудовище.
– Три трупа? Фигасе! Думаешь, они доплясались до смерти? Но с какого перепуга?
– Может, что-то в воде?
– Ага, хрен-то, в воде. Тогда бы плясал весь город, разве нет?
– Когда бывает эпидемия гриппа, не все же болеют. Кому-то везет больше.
– Выходит, эту танцевальную бациллу может подхватить любой – и окочуриться? Во дела, блин. Может, надо маски носить или еще какую хрень?
– Если это какая-то болезнь.
– Что же еще?
– Может… это дьявол?
Я думал об этом с той самой минуты, когда дьявола помянул кто-то в церкви, как раз перед нашим уходом. Спроси меня несколько дней назад, есть ли дьявол, я, скорее всего, сказал бы «нет». А сейчас я уже стал в этом сомневаться – вон что творится!
– Дьявол! – воскликнул Хомяк. – В смысле, он вселяется в людей? И сидит внутри мисс Форрестер?
– Не знаю. Может быть. Отец сказал мне, что шериф отвез мисс и другую женщину, которая танцевала, в больницу, так что, если их захватил дьявол, они, по крайней мере, будут под присмотром врачей и сестер. – Я взглянул на часы, что стояли на столике у кровати. – Ладно, мне надо смыться.
Хомяк нахмурился.
– Ты же сказал, что ничего не делаешь.
– То было раньше. А сейчас надо идти.
– Куда?
– Не твое дело.
– Кончай, чувак. Колись. Я тебе всегда говорю, куда иду.
В таких случаях спорить с Хомяком бесполезно, поэтому пришлось говорить правду.
– Меня Салли пригласила потусоваться.
Хомяк ухмыльнулся.
– О-о. Это что же, вы теперь парочка? Глядишь, и ребеночка заведете?
– Точно, и назовем его Хомячком, – сказал я, подходя к двери. – Теперь линяй. А то я опоздаю.
Снаружи, когда я запирал дверь, он спросил:
– Как думаешь, она будет против, если я тоже приду?
– Будет.
– Может, я сам пойду спрошу?
– Тебе не повезло, Хомяк. Тебя не пригласили. Напрашиваться в гости не годится.
Я пошел к забору, но остановился. Хомяк шел за мной.
– Тебе нельзя.
– А как ты меня остановишь? – бросил он с вызовом. – Пойду за тобой,
