Гера. Детектив - Александр Асмолов
— Могу я попросить вас предоставить мне полный финансовый отчет по указанному договору к окончанию рабочего дня?
— За какой период? — Фабио покраснел еще больше.
— За весь… — улыбнулся Гера. — И еще… Вы смогли бы уделить мне время завтра. Скажем, минут тридцать, а сегодня вечерком я смогу составить достаточно реальную картину.
Казалось, «колобок» уже не покраснел, а подрумянился.
— Конечно… К вашим услугам, Ник. Только завтра суббота и мы работаем с клиентами до четырнадцати
— Устраивает. Сегодня я загляну в офис около шести вечера, а завтра — с утра.
С улыбкой показав управляющему подаренную папку с тисненным названием банка, новый клиент удалился, а шеф срочно вызвал к себе несколько ведущих специалистов для экстренного совещания.
В номере отеля «Три короля» Гера лег на старинную кровать и долго смотрел в потолок, вспоминая письмо поручика и стараясь припомнить все, что читал о нем ранее. Оказалось, без «таблетки памяти» это было не так просто, а принимать за один день вторую он не рискнул. Как-то он сам себе поставил условие — на период клинических испытаний не чаще одной в два-три дня. Теперь он нарушает это правило, объясняя обстоятельствами. Надо остановиться. Главное уже сделано. Завтра он послушает, что предложит перепуганный управляющий и выберет временный вариант. Ну, не потащит же он 36 килограммов золотых монет через границу!
Грустно улыбнувшись, Гера представил заголовки в местных газетах — «сумасшедший русский с кошельком на колесиках приехал отдохнуть на пару дней в Кур»… М-да, сколько же богатств украдено и разбазарено, сколько русских душ загублено. И все ради чего?
Впрочем, это внутренний диалог подкидывает совершенно ненужные сейчас мысли усталому мозгу. Нужно побаловать его «конфеткой», а то не даст поработать… Кстати, время-то уже три часа. Пора бы и пообедать, а то завтрак был легким. Очень легким.
Гера припрятал подальше кожаную папку с письмом гусара, оставшегося здесь навсегда, и спустился вниз. Зал небольшого ресторана в отеле был почти пуст. В разных углах сидело двое одиноких пенсионеров за бокалом пива. Неторопливо выбирая в маленьком блюдечке то ли орешки, то ли чипсы, они безразлично смотрели в окошко. Судя по неподвижному взгляду, вкус пива их тоже не очень интересовал. Одиночество в таком возрасте — самая страшная болезнь. Даже если все сложилось удачно, и удалось скопить какие-то средства на старость. Они возятся с парой цветков на балкончике своего дома, воспитывают домашних питомцев, читают газеты в кафе за чашкой чая или потягивают пиво глядя на экран телевизора или в окно, стараясь не сознаваться себе, что это финиш. Пусть обеспеченный и сытый, но все же финиш. Они не торопятся пересечь черту и первому сорвать ленточку, как то бывало когда-то в молодости. Она сама движется к ним. Неумолимо…
О пенсионерах в России думать вообще не хотелось. Поколение, отдавшее все жизненные силы на восстановление страны после ужасной войны, угасало на жалкие подачки тех, кто врал с трибун, что уж теперь-то они заживут. Как никогда…
Кто и когда позволил прогнать Справедливость с просторов самой богатой в мире страны. Не считая, она отдавала богатства и жизни своих сыновей, чтобы сохранить для своих потомков удивительную землю, язык и законы, проверенные веками.
Кто и когда позволил пришлым разбазаривать добро, убеждая доверчивых жителей этой удивительной страны, что распродать, и как можно быстрее, весь газ и нефть, хранившийся тысячелетиями в кладовых, есть великое счастье. Не бережно расходовать, чтобы дома жителей северного края всегда были в тепле, а продать на любых условия, и поскорее.
Кто и когда превратил землю воинов и мастеровых, изобретателей и мечтателей, писателей и первооткрывателей в каких-то мелких торгашей. Эти купчишки знают, что все скоро закончится даже в этой богатейшей в мире стране, и тогда они сбегут в другие, еще не ограбленные земли. Вот только что потом будут делать те, кто любит эти края больше жизни…
Стало совсем грустно. Гера даже не заметил, как согласился с официантом сделать какой-то заказ и даже съесть что-то из этих блюд, красиво расставленных на красивой скатерти в чистеньком аккуратном отеле городишка, затерявшегося в Альпах…
Задремав после завтрака переходящего в ужин, он проснулся от перезвона на часовой башне неподалеку. Упрекнув себя за то, что так и не успел побродить по чистеньким аккуратным улочкам, Гера вдруг четко ощутил присутствие еще одного, третьего персонажа, в гонках за 36 килограммами золотых монет.
Николай Игнатьев сообщал в письме, что перед смертью разослал письма верным людям, то есть тем, кому доверял в таком щекотливом деле, как честь и деньги. Для некоторых эти понятия несовместимы — соблазн всегда берет верх. Среди русских офицеров были игроки, но у них было понятие долг чести, а рядом были и пришлые, рядившиеся в те же одежды, но жившие по другим принципам.
Неужели поручик ошибся не только в штабс-капитане, с которым отправился в рискованный путь, но еще и отправил не тому человеку письмо. Как Вадим Дорошевич узнал о банковской ячейке в Швейцарии и, скорее всего, о втором ключе? Неужели он был в числе верных друзей гусара, делившего в боевых походах с кем-то не только последнюю горбушку, но и последний вздох? Что-то тут было не так. И Гера решил, что не заснет, пока не решит этот, мучавший его, вопрос.
ЗОЛОТО
Уже светало, когда Гера решил поспать хотя бы пару часов до встречи с управляющим банка. Его ночные бдения по анализу финансового отчета движения средств по его счету, полученного вчера перед закрытием банка, показали, что поручик наспех составил договор с банком, не вдаваясь в детали или потрудившись в поиске более выгодного варианта размещения своих активов. Впрочем, это было понятно. Вероятно, погоня шла по пятам, коль он попал в дальний уголок Альп. Найдя первый попавшийся приличный банк, доверился управляющему. Выбора у него уже не было. Ну, а ушлый банкир воспользовался.
С другой стороны, монеты пролежали почти полтора века в идеальной сохранности, и сейчас их цена гораздо выше, нежели обращенные в золото, они просто приносили бы процент от своей стоимости. Так или иначе, теперь новый клиент может поторговаться. Но это не главное, деньги теперь не пропадут. Просьба поручика о восстановлении его честного имени — вот что теперь важно. Гера, к сожалению, не историк, и все его доводы и даже письмо Игнатьева будут долго стучаться в двери генералов от науки. Нужно будет подумать об этом.
Зато
