Вопль кошки - Франческа Заппиа

Мальчик у дверей вопит: ему прямо на ходу отрезают ноги, и он опрокидывается навзничь, ударяясь всем телом о стеклянный пол. Он хватает одну из ступней, неподвижно лежащую возле его головы, и кричит.

Другого мальчика подбрасывает вверх, и он всем телом бьется о стропила, рассыпая искры. Он висит там, пришпиленный, – ноги и руки дергаются, словно у паука, которого накололи на канцелярскую кнопку.

Они падают и падают. Одни перед смертью кричат. Другие так напуганы, что не издают ни звука. В конце концов Лазер настигает всех. Затем рвутся сети, и школьники из Фонтанного зала выбираются на свободу, но их рубят так же, как админов. Невидимая сила вырывает сеть с Уэстом из моих рук и швыряет ее раз за разом о трибуны, пока и сама сеть, и ее содержимое не превращаются в месиво из кусков покореженного металла и мяса.

Я никак не могу это остановить. Да и зачем? У меня отобрали Джеффри. У меня отобрали всё. Даже их кровь меня теперь не волнует.

Джейк был не прав. Лазер не делает различий между преображенными и неизменными. Ему все равно, кого убивать.

Что-то хватает меня за воротник и прижимает к полу. Это не Лазер, а Раф. Он стоит надо мной, его арбалет целится мне в лицо.

– Скажи, как его остановить! – орет он.

– Я не знаю! – кричу я.

– Говори! – орет он, наступая ногой мне на горло.

– Да не знаю я!

Я хватаю Рафа за ногу и дергаю в сторону. Он спотыкается, но не падает. Стреляет из арбалета. Болт задевает мой нос, отрывая кусок маски. Я переворачиваюсь и готовлюсь к броску, хочу вырвать арбалет, но Лазер успевает первым.

Нож легко, как в масло, входит в грудь Рафа, пригвождая его к полу. Его глаза расширены, он с изумлением смотрит на меня снизу вверх. И замирает.

Лазер вытаскивает нож и подносит к ближайшему костру, чтобы кровь, шипя, испарилась с лезвия.

– Это было очень весело, Кот, – говорит он. – Жаль только, что долго не продлится.

Мне не нужно озираться – я и так знаю, что все остальные мертвы. Стало тихо, слышен только треск пламени. Я поднимаю арбалет Рафа и как можно быстрее и тише заряжаю еще один болт.

– Когда вас больше не останется, Школа укажет мне путь отсюда, в этом я уверен, – говорит Лазер. – Вот что она шептала мне во тьме. Я знаю, что и к тебе она обращалась, – разве она не говорила то же самое? Разве не объяснила, что все это значит?

Он снова поворачивается ко мне. Я стреляю из арбалета.

Хронос спотыкается.

Я прыгаю вперед и вырываю нож из его хватки.

Я – Кот, я – кошка.

Я вонзаю нож Хроносу в брюхо.

Из его рта хлещет темная кровь.

Я вытаскиваю нож и снова втыкаю. И снова. И снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова и наконец Лазер уже не может держать Хроноса вертикально или двигать его ногами. Его хватка ослабевает, и беспомощное кукольное тело сползает на пол. Голова Хроноса откидывается набок.

Хронос делает глубокий, дрожащий вдох и говорит:

– Спасибо, Женщина-Кошка.

Не успеваю я и на секунду задуматься, оглядеться, сориентироваться, как маленькая рука хватает меня за ногу. Потом другая. Лазер взбирается на меня, и я пытаюсь схватить его, сбросить, но он скользкий, как угорь, и проворный, как паук. Я прикрываю шею руками до того, как вокруг нее обвиваются Лазеровы ноги. Я чувствую, как его тело прижимается к моей голове, его слишком большой смокинг давит на мои волосы, его кукольные руки шарят по моим маско-ушам, по моему лбу.

– НЕТ! – кричу я – я полна ярости, полна ненависти.

Его руки нащупывают мои глазницы. Его пальцы проникают внутрь.

У меня нет глаз. Он не может управлять мною, потому что я не чувствую боли и не испытываю страха. Самое страшное со мной уже случилось.

Я самая быстрая среди преображенных.

Я самая сильная.

Я сжимаю его ноги. Дерево расщепляется под пальцами. Я вырываю его ноги из гнезд – правую, потом левую. Я бросаю их в огонь. Затем вырываю его руки из своей маски. Ничего сложного, если сначала раздробить ему запястья. Выдираю ему руки с плотным, округлым звуком ПЛОНК и тоже швыряю в огонь. То, что осталось, падает на пол само.

Я не знаю, боится он или злится. Он кукла, его сделала куклой та сила, которая сотворила это со всеми нами. И эта сила решила отнять у него все. Эмоции. Голос. Сочувствие. А теперь он не может пошевелиться – это у него отняла я.

Я стою над ним. Он убил Джеффри. Моего лучшего друга. Моего Джеффри.

Все мы отнимаем у всех. Отнимаем, отнимаем, отнимаем.

– Я не понимаю, зачем ты это сделал, – говорю я, – но и пожалеть я тебя не могу.

Он смотрит на меня не мигая. Я обрушиваю каблук на его голову, как поршень.

Хлоп! Его голова взрывается. Этот звук я уже слышала раньше, в воспоминаниях, которые еще не вернулись. Этот взрыв. Его лоб, крутясь, отлетает в одну сторону, челюсть – в другую. Зубы рассыпаются, как конфетки «Тик-так». Глаза закатываются, маленькие красные лазеры гаснут. В нем, как и во всех нас, течет кровь, и моя нога вся испачкана ею.

Я падаю на колени и замечаю свое отражение в полу.

Я вижу свое лицо. Свой рот. Рычащий. С клыками. Маленькие ножи, сверкающая сталь.

Кто сделал это со мной?

Ответ приходит, как удар бейсбольной битой по затылку.

33

Я под водой.

Я тону.

Когда я вернулась в школу, директор Митчелл и замдиректора Каур ждали меня в кабинете администрации. По их словам, видео было очень близко к порнографии с несовершеннолетними.

Они хотели знать, выложила ли это видео я. Меня охватила такая паника, что я не могла дышать, не могла думать. Наконец я сказала:

– Нет, не выкладывала, я бы никогда такого не сделала.

Тогда они спросили, знаю ли я, кто мог это сделать.

Я