Улика № 13 - Анна Князева
– С ней был мужчина, он-то и снимал. Потом этот милый человек привез фотографии и всем раздал прямо в школе.
Чуть подумав, Стерхова задала вопрос:
– В нашем предыдущем разговоре вы упомянули, что Юрьева говорила о возможности подготовиться к вступительным экзаменам в театральный.
– Так и было.
– Возможно, это связано с Тепляковой?
– Почему бы нет? Марина была решительной, могла сама ее попросить. – Елена Николаевна взглянула на часы и вдруг засобиралась: – Теперь мне пора бежать.
– Фотографию оставите? – спросила Анна.
– Да, конечно, я заранее об этом договорилась.
Жигунова ушла по своим делам, оставив ее в полном смятении.
– И что это значит? – спросил Семенов.
– То, что преступник выбрал жертву по фотографии. – Стерхова встала на ноги и заходила по кабинету. – Даже не представляю, как талантливая, добрая женщина могла оказаться пособницей убийцы!
– Может, она больная, – предположил Игорь Петрович.
Услышав эти слова, Анна вдруг успокоилась, села в кресло и через минуту заговорила, обращаясь к Семенову:
– Вот что мы с вами сделаем. Сегодня же начинайте искать медицинскую карту Тепляковой. Актриса Комогорова в своих показаниях сообщила, что она лечилась в психоневрологических диспансерах.
– Что вполне укладывается в контекст ее личности, – согласился Игорь Петрович. – Значит, искать в психушках?
– Там, где сохранились бумажные истории болезней.
Семенов захлопнул папку с документами и погрузился в свой ноутбук в поисках адресов неврологических диспансеров.
Уже через полчаса он выехал по первому адресу. В его отсутствие Анне позвонил Илья Штурм.
– Увидел ваше сообщение.
– Что-нибудь получается?
– Договорился с экспертом на сегодняшний вечер. Старик странноватый, но лучшего историка-знатока фотографии в Питере нет.
– Где встречаемся? Во сколько? – спросила Стерхова.
– В четыре часа заеду, – ответил Штурм.
– Я буду в Следственном управлении.
Так и вышло, ровно в четыре Илья Штурм ожидал Анну в своей машине.
– Куда едем? – поинтересовалась она, усаживаясь на переднее сиденье. – Где назначена встреча?
– В ресторане.
– С чего это вдруг? – удивилась Стерхова. – Деловая встреча с изучением документов не для чужих ушей. Почему не выбрать более подходящее место?
– Поздно менять планы. Едем туда, где договорились, – с уверенностью в голосе распорядился Илья.
Уже через несколько минут они подъехали к ресторану, который выглядел дорогим. Великолепный фасад блистал золотистым светом на фоне вечернего города. Входная дверь, обрамленная деревянным порталом с инкрустацией, вела туда, где начиналось настоящее волшебство. Интерьер заведения был создан для того, чтобы поражать воображение посетителей.
Внутри их встретил вестибюль с мраморным полом, отражающим свет люстр из богемского хрусталя. Каждая деталь обеденного зала была продумана до мелочей. Столы, покрытые белоснежными скатертями, украшали высокие букеты свежих цветов в серебряных вазах. Каждый стол был словно остров, окруженный креслами с бархатной обивкой, цвета которых перекликались с коврами.
Огромные окна выходили во внутренний сад с фонтанами и подсветкой, что придавало особенный шарм вечернему ужину. В центре зала стоял рояль, на котором играл пианист. Звуки музыки мягко оттеняли беседы и смех гостей.
– Зачем ты все это устроил? – спросила Анна. – Деньги девать некуда?
– Считайте это сатисфакцией. Вы обещали.
– Где же эксперт?
– С ним встречаемся через два часа в библиотеке. Она расположена в этом же доме.
Стерхова покачала головой.
– Умеешь добиваться своего.
К ним подошел официант в безупречной униформе и склонился в ожидании заказа. Анна взяла меню, при виде цен у нее округлились глаза. Она посмотрела на Штурма и предупредила:
– Ну, Илюша, держись. Ты сам этого хотел.
Блюда, которые подавали на стол, отличались не только вкусом, но и визуальным великолепием. Каждое мгновение в этом ресторане было пропитано атмосферой изысканного вкуса и утонченной роскоши.
Разговор особо не клеился. Анна, пропустившая обед, ела с аппетитом и не была расположена к беседе. Штурм сделал несколько попыток обсудить возможность личных отношений, но она изящно ускользала от этого.
Суммы Стерхова не видела. Однако на лице Ильи при взгляде на счет не дрогнул ни один мускул.
В библиотеку они пришли строго ко времени.
В читальном зале, где вдоль стен стояли стеллажи, забитые старыми книгами, свет ламп создавал спокойную, рабочую атмосферу. У окна за столом сидел пожилой мужчина, седые волосы и очки на кончике носа придавали ему вид настоящего ученого. Рядом с ним лежал потрепаный портфель, из которого торчало множество бумаг.
Приблизившись к нему, Штурм указал на Стерхову:
– Знакомьтесь, Анна Сергеевна.
Мужчина встал и вежливо поклонился.
– Федор Михайлович. Рад познакомиться.
– Спасибо, что согласились прийти на встречу, – Анна пожала его руку и села напротив. – Меня интересует фотоателье № 57. Есть у вас какая-то информация?
– Ах, вот оно что! А я-то приготовил целую кучу документов. – Федор Михайлович утрамбовал бумаги и защелкнул портфель. – Об этом фотоателье могу рассказать по памяти.
– Меня интересует все. Пожалуйста, поподробнее.
– Сам я там не бывал, может быть, только мимо проходил. Но с историей образования и сменой статуса знаком по архивным документам.
– Рассказывайте. – Стерхова буквально впилась глазами в его лицо.
– Это – легендарное старинное фотоателье. Его основал в начале прошлого века французский подданный Шарль де Мулен, настоящий фото-новатор своего времени. Он известен тем, что привез из Парижа в Санкт-Петербург моду на фотографии «post mortem».
Стерхова замерла, не в силах выдавить из себя ни звука. Такой информации, бьющей в самую точку, она никак не ожидала.
– Вы, вероятно, слышали, что «post mortem» – это фотографии умерших людей. Тогда это считалось последним воспоминанием о близком человеке, своеобразной данью памяти. Многие семьи заказывали такие фотографии, чтобы сохранить образ близкого человека после его смерти. Шарль де Мулен был мастером этого жанра. Он обустроил свое ателье по последнему слову фототехники и сам проживал там же, в смежной квартире.
– Я не совсем понимаю, как это происходило технически? Мертвецов привозили в помещение фотоателье? – спросила Анна.
– Сначала все так и было. – Федор Михайлович сдержанно улыбнулся. – Но потом на Мулена посыпались жалобы от соседей, и он был вынужден выезжать к усопшим на дом. Конечно, это было сопряжено с определенными хлопотами: приходилось везти с собой осветительные приборы, аппаратуру и металлические крепления для удержания тел.
– Какой неприятный бизнес, – поморщился Штурм.
– После революции, – продолжил Федор Михайлович, – Шарль де Мулен стал обычным фотографом, поскольку помещение ателье перешло в руки властей и там стали делать фотографии для документов. Однако дух де Мулена и его новаторские идеи навсегда остались в этих стенах.
Он сделал паузу, позволив Стерховой осмыслить услышанное.
– Вы правы, Федор Михайлович. – Анна задумчиво кивнула и проронила: – Дело Мулена живет.
– Чем еще могу быть полезен? У меня есть информация по всем знаковым точкам советского бытового фотообслуживания. Это, знаете,
