Ловушка для дурака - Марина Серова
«Чертов пруд», – прочитала я табличку, – звучит как ругательство. Постойте-ка, вроде бы что-то читала, и как бы недавно…
Влезши в новости – ну а куда ж еще? – я весьма скоро нашла упоминание об этом прудике: «Накануне вечером из Третьего Путяевского пруда (он же Чертов пруд) выловили отрезанную человеческую руку. По информации правоохранительных органов, левое предплечье неизвестной было отчленено примерно месяц назад. На данный момент эксперты уточняют возраст человека, которому принадлежала конечность. Напомним, ранее из Большого Оленьего пруда было выловлено завернутое в черный полиэтиленовый пакет правое предплечье человека, смерть которого, по оценкам экспертов, наступила примерно в то же время».
Ну, ладно, возможно, я притягиваю факты за уши, хотя от Маломосковской до этого пруда – рукой, извиняюсь, подать, да и до Оленьих прудов недалеко. И других прудов тут предостаточно. Место выбрано со вкусом: не особо людно и открыто круглосуточно.
А смотри-ка, какая хладнокровная сволочь. Даже не постеснялся сережки оттащить в скупку, да не где-то, а неподалеку, в шаговой доступности… стало быть, действует наверняка и ничего не боится. Значит, в курсе того, что сестры Коржовы друг с другом не общаются, что Аллы не хватятся еще долго, и даже если хватятся – что с того? Паспорт-то у него чужой. Это пусть реальный Рубцов удивляется и выкручивается, когда в дверь к нему постучат вежливые люди в штатском.
Знаете, мне этот козлик хитроумный порядком поднадоел. Давать делу законный ход? Я быстро прокрутила в уме все данные и исходники: долго, зыбко, неоднозначно, а если еще у этого упыря (или у его приятеля, как его там? На «к») имеются деньги на адвоката… Затянется на вечность, да еще не факт, чем кончится.
Да нет, я никого не осуждаю, я и над папазяновскими стонами о показателях и «глухарях» подшучиваю исключительно из врожденной черствости. Все я понимаю: и недостаток кадров, и огрехи системы образования, и повышенную нагрузку, и отсутствие опытных наставников на местах, и вообще…
Вот именно поэтому прямо сейчас я очень хочу придумать какой-то нетривиальный и суперэффективный ход, для того чтобы обличить, задержать и хорошо бы наказать…
Однако, как это часто бывает, не успела я как следует сосредоточиться, как поступил звонок от человека, которого услышать я ожидала менее всего:
– Татьяна, добрый день. Овик Мовсесян вас беспокоит.
– Здравствуйте, рада слышать. Как ваши дела?
– Все в полном порядке, благодарю. Я подумал, что вам будет интересно: намедни я заскакивал за бумажками в Авиационный, видел своего друга – ну, который попутчик Алексей, с паспортом.
Я чуть не подавилась собственным восторгом:
– Да вы что?! А не обознались?
– Нет, точно он, ручаюсь. Расфуфыренный, конечно, разодетый, как на танцы, но лысый, так я его и узнал. Шел хорошо знакомой дорогой, завернул на кафедру ракетостроения авиакосмического – небось, к гадалке не ходи, до ректорши…
– Овик Георгиевич, просветите еще раз провинцию: ректорша – это что-то всем известное?
– Мужчины женщин по телефону не обсуждают, – заметил он, – скажу лишь то, что с социальной ответственностью у нее большие проблемы, а уровень низкий. Как-то так.
– Понимаю, – фыркнув, заверила я, – большое вам спасибо!
– Да не за что, Танечка, обращайтесь, чуть что, – пригласил он, попрощался и дал отбой.
Ну что? Вот и Алексея разъяснили.
Какова магия воды и шести рукопожатий!
Таким вот образом полупрозрачные и невнятные Сергей Рубцов и Алексей К. слились во вполне осязаемого и ставшего уже практически родным Максим Максимыча Маевку, выпускника Авиационного, служившего, надо полагать, в ракетных войсках стратегического назначения, официального супруга Маргариты Николаевны Гутман, с вероятностью 99,9 % – любовника Е. С. Ераносян…
Если бы я была любителем психологических этюдов и выяснений внутренних мотивов, аспектов и прочей лабуды, то, пожалуй, немедленно отправилась бы выяснять у этой распрекрасной Екатерины Сергеевны, за каким лешаком она, по официальной версии порядочная мужняя жена, путается… ну, скажем максимально мягко, с оборотнем, вором и хладнокровным убийцей. Можно уже с уверенностью утверждать, что серийным.
Но я прагматик. Не желаю слушать лабуду про психологию, родовые травмы и наверняка эхо войны, контузии и надлом вследствие наблюдения, как «братанов рвало в клочья».
Хочу только одного. Мне нужен этот жук сохатый в мою коллекцию. Очень нужен, аж скулы сводит. Пришпилить этот экземпляр так, чтобы не разогнулся лет двадцать, а то и пожизненно. Правда, все вот эти делишки… заявлений-то, насколько я понимаю, нет. И с доказательственной базой негусто.
И эта тупая Баба Рита, официальная головная боль, она же не будет свидетельствовать против своего разлюбезного.
Стало быть, нужен момент истины, взятие с поличным, да хорошо бы, чтобы она сама, коровушка волоокая, своими глазками увидела морально-нравственный облик своего избранника – ну это так, было бы неплохо, но можно и без этого. Просто хотелось бы, чтобы в ее башке, цветущей жасмином и сиренью, хотя бы что-то прояснилось, и тогда как минимум два эпизода покушений, пусть и неоконченных, доказать можно. Старухи Коржовы… тут не уверена, конечно, да и Паламарчуков все-таки жаль, хорошие люди. Можно поковырять эпизод с Яворской – вот кто посмертно может неплохую службу сослужить, да и там наверняка проще будет доказательств подсобрать. Киря нароет, а при готовом подозреваемом все в разы упрощается.
Итак, приступаем к операции. Вот только ловушку для этого урода надо придумать такую прочную и качественную, чтобы даже намека на выход не было.
Глава 27
Какой бес занес ее на этот полузабытый полустанок без названия – она понятия не имела. Такое уж влияние оказывало на нее спиртное: сначала крайняя эйфория, общительность и парение мысли, потом саркастическое мудрствование, склонность к смелым, порой провокационным обобщениям, потом… в зависимости от собравшегося общества возможны были различные варианты, от просто конфликтов до мордобоя.
Она столько раз зарекалась знакомиться на улицах, куда безопаснее было орудовать в мобильных приложениях, где и публика почище, и можно было бы заранее сориентироваться, что за человек такой. Иной раз она подрабатывала «хостес», раскручивая жаждущих на еду и питье за «процентик» от счета, но такие случаи выпадали все реже: уже примелькалась, и при продолжении вырастал риск того, что начнут бить. Иногда везло попасть на щедрого и нетребовательного папика преклонных годов, готового за минуты вознаградить как за часы.
Однако все это – не сегодня. Сегодня – дождь, ветер, холод, пустынный полустанок, до которого невесть как удалось добраться с дачи у
