Танец кружевных балерин - Людмила Мартова
Седина придавала благородство его чертам. С лица напрочь исчезла когда-то присущая ему простота, зато мужественность и благородство бросались в глаза, притягивая к Александру Баранову внимание всех женщин в ресторанном зале. Сам же он этого, казалось, не замечал вовсе, потому что смотрел только на одну женщину – Сашу.
Он всегда смотрел только на нее, в этом как раз не было ничего нового, но в том, КАК он смотрел, крылось весьма неприятное для Белокопытова открытие. Эти двое были ВМЕСТЕ. И это Александр с неприязнью понял примерно через двадцать минут разговора. Сообразил бы и раньше, если бы обладал чуть большей чуткостью ко всему, что не имело отношения лично к нему.
Истина обрушилась на него в тот момент, когда Саша затеяла разговор на ту единственную тему, которая была ей интересна в последнее время. Все вокруг Александра как сговорились именно об этом говорить. Что бывшая жена, оказавшаяся в постели у давнего соперника, что Пауль Майер. Наивные мечтатели. Впрочем, сейчас его интересовали не их жалкие попытки добраться до возможных миллионов, а тот неоспоримый факт, что ЕГО Саша, оказывается, спит с Барановым.
Нет, он знал, что после их развода у нее были другие мужчины. Знал и предпринимал усилия, чтобы новые отношения заканчивались ничем. Пока Алиса была маленькая, настраивал ее, играя на детской ревности и материнской заботе. Потом, когда дочь выросла, умело нажимал на нужные струны, заставляя звучать ноты сомнения. Мол, куда ты лезешь, когда тебе за сорок… сорок пять… пятьдесят…
Иногда его бесило, что бывшая жена относится к редкой категории женщин, которых не портит возраст. Она сохранила точеную фигуру, умело ухаживала за собой и отлично выглядела. Эти двое, сидящие в ресторане напротив него, мало того что оба прекрасно сохранились, так еще и смотрелись единым целым. Весь вечер Александр чувствовал себя третьим лишним, и это забытое с детства чувство, возникавшее лишь в самом начале их дружбы и благодаря предпринятым усилиям с корнем вытравленное, разъедало его душу. Ничего-ничего, он им еще всем покажет.
А Саша тем временем все говорила и говорила. Сквозь вату в ушах, явный признак поднявшегося давления, Александр слышал что-то про Надежду Андреевну Строгалеву. Господи, и далась им эта «шпрехалка». Впрочем, надо признать, что тема разговора не нравилась не только ему, но и Баранову, который выглядел то ли смущенным, то ли растерянным и при первом же удобном случае все-таки перевел разговор на другое. Вроде бы и непринужденно, но Белокопытов заметил.
Невесть откуда взявшийся друг детства, о котором Александр уже и думать забыл и который, вернувшись, тут же снова возродил в нем ненавистный дух соперничества, явно что-то скрывал. Александр вдруг осознал, что если он узнает эту тайну, то противник будет повержен навсегда. И Саша, у которой сейчас блестят глаза, никогда больше на него не взглянет без презрения.
Глава седьмая
Наши дни. Снежана
Придя в себя, Снежана почувствовала, как что-то холодит ее левую щеку, и осторожно открыла один глаз. Правый. Совершив это несложное действие, она немножко устала, поэтому снова закрыла глаз и полежала, пытаясь по ощущениям понять, что с ней происходит.
Успевшая представиться глазу картинка пусть и с опозданием, но дошла до мозга, сообщив, что Снежана находится в подъезде. Лежит на лестничной площадке, и щеке холодно именно от плитки, которой выстлан пол. Чтобы убедиться в том, что ей это не привиделось, Снежана распахнула оба глаза. Да, так и есть. Она лежит у входа в квартиру Лидии Андреевны. И, кажется, одна.
Стараясь не совершать резких движений, она села, подтянув коленки к животу. Как ни странно, у нее получилось, и даже голова не болела и не кружилась. Она подняла руку и потрогала затылок, который слегка саднило. Пальцы нащупали небольшую шишку, но липкости под ними не было. Так, кровь не течет, уже хорошо.
Получается, ей не привиделось. Ее кто-то огрел по голове, застукав у чужой двери. Вот вам и наглядное подтверждение, что подслушивать нехорошо. И вообще излишнее любопытство никогда ни до чего хорошего не доводило. Еще посидев у соседской двери, чуть-чуть, совсем капельку, она аккуратно встала и, вцепившись в перила, перевела дух.
Кажется, обошлось без жертв. Хотя, надо признать, могло быть гораздо хуже. Снежана аккуратно нажала на ручку чужой двери. Заперто. Тот, кто хозяйничал внутри и сбежал, ударив ее по голове, аккуратно закрыл дверь, не желая привлекать внимания хозяев к факту своего пребывания в квартире. Снежане вряд ли поверят, начни она рассказывать о случившемся, да и не объяснить ей, зачем она поперлась в чужую квартиру почти в три часа ночи.
Ясно одно: тот, кто ищет в квартире Строгалевых пуговицу с изумрудами, так и не продвинулся в поисках. Иначе он не возвращался бы на место совершенного преступления снова и снова. Скорее всего, сегодня Снежана его спугнула, но он опять вернется. Это так же ясно, как и то, что основным местом его интереса является именно библиотека. Там его не в добрый час застукала Лидия Андреевна, и именно оттуда доносились услышанные Снежаной звуки.
Нужно возвращаться домой. Вздохнув, Снежана начала подниматься по лестнице, чувствуя, как отдается в шишке на голове каждый сделанный ею шаг. Как говорили в ее детстве, хорошо, что мозгов нет, а то было бы сотрясение. Легкая очумелость от перенесенного все-таки присутствовала, потому что она никак не могла вспомнить, какое именно важное открытие сделала незадолго до того, как услышала подозрительный стук.
Снежана уже преодолела один из двух лестничных пролетов, отделявших ее от собственной квартиры, когда вспомнила. Мамочки мои, кажется, она беременна. Снова остановившись, она с тревогой прислушалась к сигналам, подаваемым организмом в этой части. Нет, ничего не болело, не тянуло и не кровило. Ребенку, если он вообще есть, ничего не угрожает. Сделав этот вывод, она снова двинулась в путь.
У дверей своей квартиры Снежана полезла в карман спортивного костюма за ключами, но там было пусто. Странно. Она точно помнила, что, выходя из дома, сняла с гвоздика у дверей висевшую там связку. Дверь она не запирала, чтобы скрежетом не разбудить маму, но ключи машинально взяла. Сейчас их не было. Может, выпали при падении?
Она снова спустилась на второй этаж и внимательно осмотрела лестничную площадку. Ничего. Если ключи остались внутри квартиры, то ей придется объяснять новой хозяйке, как они туда попали. Впрочем, она же приходила к Галине Михайловне в поисках сережки, могла и ключи выронить. Так, это не проблема.
К счастью, дверь ее собственной квартиры не захлопнулась, так что не пришлось будить маму, чтобы попасть внутрь. Это было еще одним везением, весьма существенным, объясняться сейчас с мамой было выше ее сил. Скользнув за родную дверь и заперев ее изнутри на собачку, Снежана прошмыгнула в свою спальню, быстро разделась и легла в кровать.
Танюшка спала, ровно дыша во сне. Господи, как бы она жила, если бы Снежану сегодня убили так же, как до этого Лидию Андреевну. Ей просто повезло, что удар скользнул по касательной, даже кожу на голове не рассек. Ее легкомыслие могло закончиться гораздо плачевнее. И Снежана дала себе честное слово, что больше ни за что не станет так рисковать. У нее дети.
Уснула она быстро и спала без сновидений, проснувшись от того, что дочь зовет ее, стоя в кроватке. Так всегда начиналось их утро. Часы показывали семь пятнадцать. Да уж, поспать ей удалось часа четыре, не больше. И никто, кроме нее, в этом не виноват. Судя по звукам, мама уже хозяйничала на кухне, откуда доносился запах ванильной сдобы. Опять печет что-то.
Достав из кроватки Танюшку, выдав ей положенную порцию утренних обнимашек и поцелуев, дождавшись, пока дочка придирчиво выберет одежду на день, и проконтролировав утреннее умывание, Снежана натянула спортивный костюм и вместе с Танюшкой вышла в кухню.
– Доброе утро, мамочка.
– И вам доброе утро. Снежинка, Таточка, идите я вас поцелую, дорогие мои. Кто будет оладушки?
– Мы будем, – пряча улыбку, ответила Снежана, наблюдая, как внучка повисла у бабушки на шее. Эти две главные в ее жизни женщины очень любили друг друга. – Я ужасно голодная, мам, ты даже не представляешь, насколько.
– Следом за аппетитом обычно приходит и хорошее настроение, – сообщила мама. – Мне кажется, ты готова вернуться к нормальной жизни, в которой не будет надуманных
