Рыцарь справедливости - Николай Иванович Леонов

Губин хлеб развозил вместо меня прошлым утром. Я это… меня Василич попросил к Валерику заехать, он хоть мужик и противный, но давно вместе работаем, да и я за директора нашего горой – он мужик мировой. Так вот он открыл дверь бледный как смерть, весь в бинтах, какой-то странный. Мы с ним перетерли насчет бумажек, и он предложил выпить, чтобы отметить его увольнение. Я в магазин сбегал, он денег дал, да и не ходок Валерик со своей костяной ногой. Это уже под вечер дело было, я уставший, да и перебрал что-то на халяву. Утром встал – башка трещит и несет перегаром так, что за километр можно учуять, а у нас с этим делом строго, медсестра запретит выезжать в рейсы, а Василич давно грозится штрафануть за это дело, – водитель щелкнул себя пальцами по шее, а Гуров подумал, что Митька частенько заявляется на работу, когда от него разит перегаром, но вслух говорить не стал, не стоит смущать свидетеля такими оценками. – Мне Валерик и предложил, что давай я за тебя выйду, так и сделали. Я два пакетика жирнючих сливок глыканул, глаза закапал. Такое дело помогает минут на двадцать, чтобы медосмотр пройти, за воротами Валерик за руль прыгнул и погнал, а я домой поехал отсыпаться, – он с тяжелым вздохом стянул кепку с головы. – Вот и весь рассказ. А теперь из-за этого такой сыр-бор устроили.

– То есть получается с твоими документами на хлеб его развозил Губин? – уточнил Лев.

Водитель в ответ кивнул, лицо его выражало досаду, из-за что из-за мелочи вышла жуткая история. Оперативник попросил:

– Расскажи, ты давно общаешься с Губиным по работе, какой у него характер, что он собой представляет?

– Девчонки из цеха его клопом называют. Ну знаете есть такая пословица «мал клоп, да вонюч». Вот это про Валерика, ростом с собаку, а вредности на троих хватит. Чуть кто не так сделал, он уже возмущается. Его пекари как-то попросили на служебной машине помочь с переездом, так он их отчитал и директору побежал жаловаться. Мне с ним тяжело работалось, зарплата небольшая, и я всегда на служебной машине калымил. И тут такой облом, я даже рад, что он на больничный ушел, а потом уволился. Лучше одному пахать, зато никто нотаций не читает и со служебными записками к директору не бегает.

– А что за история с аварией и травмой? Знаешь подробности?

– Знаю, Валера мне в тот день, когда с ним выпивали, весь вечер доказывал, что Василич не прав. Там так вышло глупо, машина была дорогая припаркована, так что Валерик не смог поближе подъехать, а если к погрузке не встать, то вручную таскать на себе поддоны с хлебом придется. Он же мелкий, Валерик размерами со школьника, да и вредный – всегда на развозе спорил и упирался, если ему магазин или кафе проезд и погрузочную площадку не организовали, с его-то силенками один поддон не поднять, а если десять в заказе. Ну и там никак он подъехать не мог и со злости попытался в узкую щель пролезть к служебному входу, естественно, и наш грузовичок помял, и припаркованную машину. Там какая-то фифа за рулем была, вспылила, Валерика обложила в три этажа и, уж не знаю случайно или нет, может перепутала передачу, у женщин подобное часто бывает, назад на скорости проехалась и Валерику ногу зацепила, а потом по газам и в закат свалила. После этого случая он на больничный ушел и больше у нас не появлялся, потому что с Василичем поцапался. Валерик хотел, чтобы его озолотили и медаль дали за справедливость, а директор разозлился, по закону даже страховая отказ выписала на ремонт машины, виновник же Валерик, он из принципа полез в проход, где проехать было нельзя, ГИБДД не вызвал. Вот со своими принципами и встрял, если по закону жить, то с ума можно сойти.

– А он тебе рассказывал, чем на больничном занимается, как жил эти три месяца, что не работает? – Лев Иванович тщательно выпытывал каждую деталь, наконец-то можно было собрать сведения о Губине.

Водитель задумался, потом пожал плечами:

– Ну так, в общем, болтали обо всем. Все он больше рассказывал мне, жаловался, что законы в стране несправедливые, я невнимательно слушал. Валерик любит поворчать и речи потолкать про справедливость, как у нас депутаты законы глупые пишут, так что потом людям жить невозможно. Да и уставший я был, с ночи на ногах, голова не варит. Мне бы анекдоты потравить или за жизнь поговорить, чтоб повеселее было, а он все про власть, про принципы. Я ему так и сказал, ты простой шоферюга, всю жизнь баранку крутишь, ну куда ты лезешь-то, рассуждать и решать, по каким законам людям жить?

Лена тоже засыпала свидетеля вопросами:

– У него были перебинтованы руки или ноги? Он сильно хромал? На какую ногу?

– Я не видел, – насупился Митька. – Особо не разглядывал его. Он всегда в темном ходит и в одном и том же. Хромает давно уже, как на него эта фифа наехала, то сильнее, то поменьше. Не заживает у него нога, правая.

– А про планы свои рассказывал, что собирается делать? Может, куда-нибудь уехать собирался? – не унималась девушка.

– Куда он поедет со своей костяной ногой? – перед симпатичной девушкой парень решил блеснуть шутками, которые всегда имели успех у заводских работниц. Но на Лену впечатление произвести не удалось, она по-прежнему настойчиво задавала один вопрос за другим.

– Так собирался уезжать? Может, упоминал о своих планах на будущее?

– Да не слушал я его особо, – признался парень. – Выпивал, телевизор смотрел одним глазом, там фильм классный шел. А Валерика бурчание мне было неинтересно.

– Спасибо, – Гуров встал и почувствовал, как от усталости ноет каждая клеточка тела. – Ключи от служебной машины я забираю, чтобы автомобилем не пользовались, следователь ваши показания запишет, постарайтесь из города никуда не уезжать, вас дополнительно будут вызывать несколько раз для дачи показаний.

Лена, серая от усталости, с кругами под глазами, но светилась от радости, и как только за водителем закрылась дверь, воскликнула:

– Это точно он, Лев Иванович, теперь мы знаем все!