Там, где дым - Саймон Бекетт

– Мне не нужен психолог! – Кейт вновь смутилась. – Я просто не справлюсь!

– Почему?

– Как почему? Он же сумасшедший!

– Это единственная причина?

– А разве мало? Он выдавал себя за другого, убил своих родителей, убил собственного психолога! Чего же еще?

– Ребенок-то ни при чем, – спокойно ответил доктор. – Он ничего не сделал. Разве честно винить его за грехи отца?

И снова Кейт не нашлась, что ответить. Она не ожидала возражений. Аргументы доктора пробили брешь в ее уверенности.

– Но как мне теперь рожать? – с тоской произнесла она. – А вдруг ребенок родится таким же?

Врач устало потер переносицу.

– Если бы все душевные болезни носили наследственный характер, здоровых людей не осталось бы. – Он вздохнул. – Да, иногда шизофрения передается по наследству, но не со стопроцентной вероятностью, как цвет глаз. Думаю, максимум – максимум! – у одного ребенка из десяти может проявиться шизофрения, если ею страдал один из родителей. Значит, вероятность того, что ваш малыш будет здоров, – девяносто процентов.

Он снова надел очки.

– А что касается пиромании… Вряд ли это передается по наследству. Мне кажется, поведенческие расстройства такого рода имеют не наследственную природу, а развиваются в результате окружения и воспитания.

– То есть аборт вы не рекомендуете, – сказала Кейт, готовясь встать и уйти.

– Нет, я просто говорю, что это серьезное решение. Прежде чем выписать вам направление на прерывание беременности, я должен убедиться, что вы поступаете совершенно осознанно. Не хочу, чтобы вы потом пожалели.

Люси говорила точно так же – в самом начале, когда вся эта идея внушала радужные надежды. Кейт поежилась. Врач внимательно взглянул на нее.

– Спору нет, ситуация тяжелая, – сказал он, не дождавшись ответа. – Этот человек явно не в себе, и вы, несомненно, подверглись своего рода насилию. Именно поэтому вам следует серьезно подумать о том, чтобы обратиться к психологу. По крайней мере, я рекомендую подождать, прежде чем принимать решение о судьбе плода.

– Я не хочу ждать.

Доктор наклонил голову.

– Потом вам придется жить с этим всю оставшуюся жизнь. – Он снова пристально посмотрел на Кейт. – Вы уверены?

Ее не покидало ощущение, будто все это происходит не с ней. Она собралась с духом и решительно ответила:

– Да.

К вечеру пошел дождь. В желтом мареве уличных фонарей виднелась мелкая изморось. Кейт добрела до квартиры, рассеянно погладила трущегося о ноги Дугала, зажгла все светильники, чтобы создать иллюзию тепла, включила телевизор, чтобы создать иллюзию жизни.

Накормила кота, сделала себе бутерброд с сыром.

В холодильнике было пусто, но даже думать о магазине сейчас не хотелось. Взгляд зацепился за забытую бутылку шампанского. При виде нежданной находки в сердце кольнуло. Кейт выбросила бутылку в мусорное ведро.

Войдя с бутербродом в гостиную, она заметила, что на телефоне горит лампочка автоответчика. Первое сообщение оказалось от Люси – та спрашивала, как прошел прием у врача. Второе – тихое шипение, потом щелчок отбоя.

Кейт отставила тарелку, дрожащими пальцами набрала номер Люси.

– Мы только сели пить чай.

– Хочешь, попозже позвоню?

– Нет, ничего. Расскажи, как все прошло.

Внезапно Кейт расхотелось разговаривать.

– Буду делать аборт.

Люси облегченно вздохнула.

– Поверь, это к лучшему. Ты уже знаешь когда?

– Пока не знаю. Скоро.

– Понимаю, это нелегкий выбор…

– Люси, я… я сейчас не могу говорить. – Кейт еле сдерживалась, чтобы не бросить трубку. – Прости, я лучше завтра перезвоню.

– Ты как? Может, мне приехать?

– Нет, спасибо, со мной все в порядке. Просто… поговорим завтра.

Кейт повесила трубку. Разговор лишил ее последних сил. Она взглянула на бутерброд, уговаривая себя поесть… И тут зазвонил телефон.

Кейт вздрогнула. Звонок раздался снова. Она дождалась, пока включится автоответчик, и сняла трубку.

– Алло! – На том конце линии молчали. – Это ведь ты? – Нет ответа. – Ради бога, скажи что-нибудь!

– Прости меня, – послышался знакомый шепот.

Кейт прислонилась к стене.

– Кейт, т-ты здесь?

– Да.

– Я звонил, но тебя не б-было дома.

Кейт вытерла глаза.

– Где ты?

Он не ответил.

– Ко мне приходили из полиции, – проговорила она. Было слышно, как он дышит. – Они рассказали, что ты натворил.

Молчание.

– Почему? Почему ты это сделал? – выпалила она.

– Извини.

– «Извини»? – Кейт сорвалась на крик. Ей хотелось разбить телефон об стену. – «Извини»? Я теперь даже не знаю, как к тебе обращаться!

– Кейт, п-пожалуйста. Я не д-думал, что так выйдет…

– Ты не думал? А о чем ты думал?

– Я… Извини меня.

– Хватит уже извиняться!

Кейт замолчала. Сердце колотилось, словно она только что взбежала по лестнице. Взяв себя в руки, она спросила:

– Почему ты это сделал?

Последовало долгое молчание.

– Я увидел твое объявление. – Он говорил будто сквозь слезы. – Я ждал в приемной и листал ж-журнал. А потом, когда зашел в кабинет к доктору Тернеру, он ненадолго вышел. Его пиджак висел на спинке стула, и… я в-взял его бумажник.

Кейт опустилась на пол.

– Зачем? Не понимаю.

Он шмыгнул носом.

– Я з-знал, что ты не з-захочешь со мной знакомиться. Но я решил… если ты будешь считать меня кем-то другим… Я не думал, что з-зайдет так далеко! Я надеялся… надеялся, что ты н-никогда не узнаешь, родишь м-моего ребенка и у меня как будто появится второй шанс!

О господи. Кейт прикусила губу.

– А потом мы познакомились… Ты сказала, это займет н-несколько месяцев… Я обрадовался. Ты выглядела такой…

Кейт зажмурилась. Пожалуйста, не надо.

– Я просто хотел тебе понравиться. Я н-не знал, что так получится. Я… я собирался рассказать правду, но не смог. Вдруг ты н-не захочешь больше меня видеть…

– И поэтому ты убил Алекса Тернера?

Странно произносить это имя, имея в виду другого человека.

– Он прочитал твое письмо и позвонил мне. Попросил прийти к нему с-сразу после работы.

– После работы? Ты имеешь в виду компьютерную мастерскую или придумаешь очередное вранье? – вырвалось у Кейт. Ей стало стыдно.

– К-кейт, я…

– Рассказывай дальше.

Он судорожно вздохнул.

– Все разошлись по домам. Когда я вошел, он показал письмо и спросил: «Кто такая Кейт?» Я… я растерялся. Он сказал, что с самого начала подозревал меня в краже бумажника, потом прочитал в письме про б-бабушкиного святого Христофора и понял, что это точно я. А затем он сказал: «Тим, тебе л-лучше все мне рассказать». И я рассказал. Я д-думал о том, что ты беременна, что это наш ребенок, и… я был так счастлив!

Он помолчал.

– А потом он сказал: «Н-ну и кашу ты заварил». Дескать, теперь нужно расставить все по своим местам, и он все т-тебе расскажет. Я хотел сам рассказать, а он сказал н-нет, дело зашло слишком далеко. Он н-не хотел меня с-слушать!

Заикание усилилось.

– Он начал говорить, чтобы я ус-спокоился, но к-как я мог ус-спокоиться, когда он собирался все испортить? Если бы он позволил мне самому тебе рассказать, н-ничего бы не случилось. Он велел мне сесть и начал убеждать, что все б-будет хорошо, но я-то знал, что он врет. Потом он сказал мне не толкать его, но я же не толкал, я… точно не толкал. А потом он