Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Выходит, она старше его?
— Угу! Лет на пятнадцать! — сообщили хором оперативники, сквозь смех.
— Поди и согласилась-то на подлог за одну лишь интимную плату с его стороны!
— Да, ладно вам, кончайте смеяться. Может, у него болезнь такая, как же ее? Ну, когда мужики увлекаются дамами гораздо старше себя. Муж — то ревнивец у нее хотя бы есть?
— Есть. На стройке прорабом работает. — Сказал Рокотов.
— Ну, что ж! Тянет она по нашему мнению на его любовницу или нет, свидетельские показания принимать придется.
— Не придется, Андрей Константинович. — И ребята, которых уже было не остановить, снова дружно засмеялись.
— Это было вчера! — сказал Рокотов. — А сегодня все изменилось. Полищук позвонил с утра и сообщил имя своей истиной любовницы. Это бывшая его однокурсница Елена Станиславовна Кононенко, а ныне Забродская, — жена декана факультета МГУ.
— Ну надо же! — присвистнул Камушев. — И как Полищук решился это обнародовать, если у нас его версия со свидетельницей в общем-то прокатила? Его старушка что ли отказалась подтвердить показания?
— Нет! Все гораздо смешней!
— Да, куда уж смешней, у вас и так рты не закрываются.
— Сегодня ночью муженек, уехавший вроде бы на дачу, внезапно вернулся и застал голубков аккурат в своей профессорской пастели.
— Выходит горе — преподаватель больше преподавателем не будет? — покачал головой Камушев.
— Похоже на то! — сказал Забелин. — По крайней мере, на кафедре философии МГУ его точно теперь никто не увидит, чего и желал покойный профессор Ларионов.
— Так, так! Значит, Полищука из круга подозреваемых выводим! — подытожил Камушев. — А ну — ка, братцы, давайте успокоимся уже и оставим горе-любовника в покое. Полковник меня теребит, а дела, между тем, почти не продвигаются.
Рассаживайтесь-ка и будем думать.
Оперативники загремели стульями, и вскоре в кабинете установилась обычная рабочая обстановка.
— Итак! — начал Камушев. — Что мы имеем на сегодняшний день?
— Не густо, как и раньше. — Констатировал капитан Забелин.
Камушев бросил на него строгий взгляд, дабы не перебивал.
— Круг подозреваемых в лице Белова Леонида Викторовича и Полищука Валентина Романовича, сузился. Значит, по убийству Беловой и Ларионова у нас, практически, ничего нет! Конечно, мы еще подождем соседей, криминалистов, может кто-то и раскачается, но увы, это, как вы сами понимаете, все равно, что ничего! И теперь, в цепи убийств, Ларионов, Белова, Самохин, якобы связанных между собой, хотя, может и не связанных, нам придется идти с обратной стороны. Одним словом, начать с Самохина. Там, похоже, есть, что нарыть. У нас на крючке, по крайней мере, его основной компаньон Бережной, который напрямую связан с бандитами. Вот и возьмемся за эту версию в полную силу, а там, как знать, Софья Максимовна родственница Самохина, может и до нее каким-то образом волна докатится с этой стороны, а потом, может, и до Ларионова, раз он ее ближайший друг, да такой, что почти, как родственник.
Что там у нас с фотографиями, Игорек? — обратился он к капитану Забелину.
— Готовы, товарищ майор.
— Вот и начнем атаку на Бережного. Прямо сегодня.
….Звонок застал Бережного как раз перед выходом из офиса. Он собирался съездить на пару часов в рекламное агентство.
Секретарша окликнула его, уже спускающегося вниз по лестнице.
— Анатолий Петрович, Вас срочно из милиции спрашивают.
Анатолий с раздражением покрутил пальцем у виска, укоряя девушку, и злобно прошептал.
— Ты, что, не могла сказать, что я уехал? Застрянешь тут сейчас с их разговорами, а у меня, между прочим, в агентстве время назначено.
— Но они сказали что-то срочное, и если вы еще не успели отъехать, просили вернуть.
— Они на проводе?
— Да.
Анатолий вернулся в приемную и взял трубку.
— Анатолий Петрович, Вам необходимо сейчас же подъехать к нам в отделение. — Сообщил ему майор Камушев
— Но я сейчас не могу. У меня время в агентстве назначено.
— Агентство подождет. — Строго сказал майор. — Придется Вам перепланировать свою поездку.
— А, что, собственно, случилось? К чему такая срочность?
— Анатолий Петрович, я жду Вас в отделении через сорок минут. Надеюсь, за это время Вы вполне сможете туда добраться.
По дороге Анатолий связался с Квычей и сообщил, что его срочно вызывают в милицию. Доложил о строгости тона майора и о непринятии со стороны органов никаких возражений на его неявку.
— Хреновы, похоже дела! — предположил Квыча. — Но ты, Толян, не забывай о нашем вчерашнем разговоре. Гляди, не вздумай расколоться, понял?
— Да, понял я, понял! Господи! Чего десять раз одно и то же напоминать?
— Ладно, давай, не дрейфь там! — подбодрил его Квыча напутственно и отключил телефон.
Он добрался до отделения через полчаса. Дежурный капитан доложил Камушеву о его прибытии, и Анатолий направился в кабинет на второй этаж.
— Здравствуйте еще раз, Анатолий Петрович. — Поприветствовал его Камушев. — Присаживайтесь.
В кабинете находился капитан Забелин и старший лейтенант Рокотов.
Анатолий, присев на стул, почувствовал тревожный холодок в области затылка возникший под пристальными взглядами оперативников.
— Анатолий Петрович, не удалось ли Вам выяснить, к кому из ваших сослуживцев приезжал Квычкин, — спросил его Камушев.
— Нет пока.
— А не к Вам ли он наведывался?
— Ко мне? — Нет!
— Зря Вы так утверждаете, Анатолий Петрович. — Ухмыльнулся майор. — Нам ведь сразу рассказала об этом секретарша Самохина. Она видела из окна приемной, как на следующий день после убийства Самохина, Вы садились в машину Квычкина, и никуда не отъезжая, просидели там минут двадцать. И вот, чтобы проверить, верна ли ее информация, мы попробовали проследить за Вами.
Капитан Забелин достал из папки фотографии и показал их Бережному.
Анатолий, взглянув на снимки, где он был сфотографирован с Квычей, почувствовал, как его лицо делается пунцовым.
— Нам известно также, что Вы разговаривали с Квычкиным по телефону после нашего ухода. — Продолжал майор. — Покажите — ка свой телефончик, Анатолий Петрович.
— Что? — не понял Бережной
— Телефон покажите, мобильный. — Пояснил ему Рокотов. — У Вас там наверняка забит номер Квычкина.
Анатолий дрожащей рукой достал мобильник и протянул его майору.
— Саша, посмотри. — Попросил майор лейтенанта, который тотчас же выхватил телефон из рук Бережного и принялся перелистывать номера абонентов.
— Вот, пожалуйста. — Он положил мобильник перед Камушевым.
— Анатолий Петрович, давайте-ка расскажите нам все без лишних препирательств. Я догадываюсь, что Вас, наверняка, припугнули, но все же, думаю, именно сейчас следует все рассказать.
ГЛАВА 34
Октябрь 1917 год.
Они отпустили извозчика, недалеко от пристани. Дальше все равно было не проехать. Людской поток, валивший туда, заполонил все подъездные пути. Ни повозкам, ни каретам туда было не пробраться.
Князь Аристархов — друг семьи Григорьевых, двое его сыновей и Виктор Николаевич с Валентиной Фроловной, вылезли из повозки, и разобрали по рукам кладь, а потом, слившись с толпой, стали пробираться к пристани.
— Боже мой, боже мой! — запаниковала Валентина Фроловна. — Нам нипочем не добраться до парохода! А если даже мы и доберемся, ни за что на него не попадем.
Муж строго взглянул на нее.
— Я предупреждал Вас, княгиня, что поездка будет не из легких.
Супруга покорно опустила глаза и приложила руку к губам.
— Простите, князь, я забылась. Обещаю, что больше не произнесу ни слова.
В этот день на пароход они и впрямь не попали. Они даже близко не смогли пробраться к нему через толпу, заполонившую все свободное припортовое пространство.
— Куда прешь, куда прешь?! — рявкнула на князя Аристархова, попытавшегося пробраться сквозь плотный человеческий кордон, ближе всего находящийся у порта, какая-то дама в малиновой шляпе. — Тут люди с рассвета стоят, а он ишь чего! — и она преградила ему путь.
— Придется нам сегодня ночлег себе искать. — Шепнул он на ухо стоящему рядом князю Григорьеву.
Они мыкались в поисках ночлега несколько часов. Но ближайшие жилища были заполонены такими же беженцами. Люди уже по несколько дней пытались попасть на пароход, и с рассвета пробирались к пристани со своими пожитками. В случае неудачи, вновь возвращались на ночлег, забронировав места у хозяев заранее за оплату "вперед". Одним словом, Григорьевы и Аристарховы мыкались до тех пор, пока у одной старушки не нашлось освободившееся место.
— Заходите! — сказала она, когда они постучались к ней в избу.
