Чарльз Де Линт - Лунное сердце

— Вы действительно в это верите? — спросил Уолтерс.

— Я верю в потенциальные возможности таких людей. Другое дело — существуют ли мужчины и женщины с такими способностями? Мне нужно самому изучить их, чтобы рассеять собственные сомнения. И попутно — скептическое отношение всего научного сообщества. Честно говоря, у меня нет надежды найти таких субъектов для документального подтверждения моих гипотез. Те, кто когда-либо заявлял о себе, оказались недоумками и шарлатанами.

— А если бы я смог предоставить вам такого субъекта?

— Если бы вы смогли… — Хог улыбнулся. — Тогда перед нами открылись бы безграничные возможности! Если бы только вам удалось!

Уолтерс снова покачал головой, вспоминая. О, такой человек у него на примете был, будьте спокойны! Только обращаться с ним следовало осторожно.

Впервые Уолтерс встретил Томаса Хенгуэра на какой-то факультетской вечеринке в доме профессора истории из Университета Торонто. Это было в 1954 году. Хенгуэра представили ему как Роджера Шипли — профессора истории, коллегу доктора Эледа Эванса, в доме которого и устраивали вечеринку. Хенгуэр производил впечатление человека странного — он был маленького роста, с комичной внешностью, но собеседник — блестящий. Они проговорили всю ночь напролет и еще много ночей в том семестре, обсуждая и сравнивая области, в которых специализировались. Уолтерса интересовал мир финансов, но его занимала и антропология, которой посвятил себя Элед. Хенгуэр был весьма сведущ в своеобразных философских течениях, касающихся и доисторических времен, и разных мистических явлений, и особенно дохристианских религий.

В ту зиму 1954/55 года Уолтерс, Элед и их приятель были почти неразлучны. Но весной Уолтерса перевели в Нью-Йорк, где он быстро сделал карьеру и вскоре превратился из подающего надежды молодого человека в президента своей первой крупной транснациональной компании. Он потерял связь и с Хенгуэром, и с Эвансом, пока не приехал в Оттаву и не прочитал в местной газете извещение о смерти Эванса. Так совпало, что на той же неделе он присутствовал на завтраке, устроенном Национальным музеем. Приглашенным оратором был Том Хенгуэр.

Уолтерс сразу узнал его; за двадцать пять лет, прошедших с тех дней в Торонто, Хенгуэр не изменился. Это заинтересовало Уолтерса. Но еще больше его поразило то, что, когда после завтрака он заговорил с Хенгуэром, тот был любезен, поблагодарил Уолтерса за интерес к его выступлению, но решительно отрицал свое знакомство с ним, отрицал то, что преподавал в торонтском университете, и даже утверждал, что Уолтерс принял его за кого-то другого.

Столкнувшись с тем, что его воспоминания никак не согласуются с воспоминаниями все отрицающего Хенгуэра, Уолтерс не стал спорить, вполне дружески согласился с ним, но поклялся, что непременно проверит свои подозрения.

Он провел частное расследование, которое при всей неопределенности результатов потрясло его еще больше. Человека, выступавшего в тот день на завтраке, человека, с которым он сам разговаривал, вообще не существовало. Во всяком случае не существовало ни в каких официальных документах. Не существовало и профессора, которого Уолтерс помнил по Торонто. А те немногие факты, какие Уолтерсу удалось собрать, были настолько странные, что Уолтерс уже готов был бросить свое расследование. Однако по мере того, как появлялись новые дразнящие обрывки сведений и начали вырисовываться приблизительные контуры картины, Уолтерс понял, что напал на след чего-то куда более важного, чем удовлетворение собственного любопытства.

Томас Хенгуэр был чародеем, и был им уже много лет.

Тогда Уолтерс занялся серьезным изучением паранормальных явлений, соединяя то немногое, что он знал о Томасе Хенгуэре, с самыми современными теориями, которые готово было обсуждать научное сообщество.

Так обида на то, что его отказались признать, дала начало исканиям, переросшим в своего рода манию.

Понять это нетрудно. Если возможности, о которых говорил Хог, существуют, Уолтерс хотел, чтобы они служили ему. Если Хенгуэр бессмертен, то и Джозеф Хью Уолтерс должен жить вечно. А если Уолтерс станет бессмертным… разве можно будет в чем-то отказать такому человеку? И богатство, и политическая власть — все будет ему доступно. Если перед тобой целая вечность, то с течением времени можно приобрести все.

Но вдруг, когда казалось, что исследования Уолтерса приносят успех, Томас Хенгуэр просто исчез. Неужели он почувствовал готовящуюся ловушку? Для человека с его способностями обвести полицию вокруг пальца было бы проще простого. Вот почему свое расследование они вели с такой осмотрительностью. И все-таки Хенгуэр разгадал их хитрости — и исчез. А вместе с ним улетучились и все надежды Уолтерса использовать необыкновенные способности волшебника в своих целях.

— Вижу, донимает вас это дело?

Уолтерс стряхнул с себя обуревавшие его мысли и кивнул Гэннону, который посадил Хога в машину и вернулся в кабинет.

— Беда в том, что мы работали со всем этим не на том уровне, — сказал Уолтерс.

— Не думаю, что Хенгуэра спугнул наш непрофессионализм, — пожал плечами Гэннон.

— Раньше ты на этот счет ничего не говорил.

— А я пораскинул мозгами как следует, — ответил Гэннон. — И чем больше я думаю, тем яснее мне становится, что спугнуло его что-то другое.

— Например?

— Если он действительно обладает теми способностями, какие вы ему приписываете, то разве не может быть других людей с такими же способностями? А если это так, то ведь можно предположить, что среди этих людей у него есть враги?

— Возможно.

— Вспомните и другое, — продолжал Гэннон. — Ведь он всегда жил, будто скрываясь. Вспомните, как он от всего открещивался, когда вы встретились с ним на том завтраке. А когда мы подняли на него все документы, в них ничего не оказалось. Нет, я думаю, он от кого-то скрывался, а тот слишком приблизился к нему, спугнул, и колдун сбежал.

— И какой же у нас выход?

— У нас две возможности. Либо мы найдем Хенгуэра и поможем ему избавиться от преследователей, либо мы найдем его преследователей и посмотрим, что можно узнать от них.

Уолтерс кивнул:

— Недурно.

— А насчет Хога…

— Он — лишняя помеха.

В глазах Гэннона мелькнула холодная улыбка.

— Как бы вы хотели эту помеху устранить?

— Пусть это будет несчастный случай.

— А Такер?

— Нет, я не хочу выводить Такера из этого дела. То, что я говорил о нем, было сказано специально для Хога. Но мне бы хотелось подстегнуть инспектора. Он вполне мог бы поймать нам Хенгуэра. Он обладает упорством, которое не дает ему бросить порученную работу, пока он не доведет ее до конца.

Гэннон нахмурился:

— Это опасно. Не думаю, что Такер из тех, кого мы можем использовать, а потом устранить, когда он будет не нужен.

— Тогда действуй осторожно, Филлип. В конце концов, я тебе за это плачу.

Гэннон кивнул:

— А у вас есть идеи, как его подтолкнуть?

— Нет, это я предоставляю тебе. Только чтобы все было чисто. — Уолтерс встал и добавил: — Еще одно, Филлип. По-моему, стоит проверить эту Сару Кенделл, о которой говорил Хог. И ее дядю. Теперь мы уже не можем себе позволить что-то упустить. Я давно слышу странные разговоры о Доме Тэмсонов. И очень может быть, что мы просмотрели то, что ищем, просто потому, что оно все время было у нас под носом.

— И как вы хотите вести эту слежку? — спросил Гэннон.

— Очень осторожно. Может быть, тебе удастся выследить их и доставить сюда?

— Идет, мистер Уолтерс. Но Хога сначала?

— О да, — кивнул Уолтерс. — Сначала Хога.

Ему уже принесли досье на двух подающих надежды исследователей, и любой из них прекрасно заменит Хога. Да и вообще прекрасной заменой для Хога может быть кто угодно. Дождавшись, когда Гэннон уйдет из кабинета, Уолтерс достал досье. Но пока его глаза скользили по отпечатанным на компьютере страницам, его мозг работал в прежнем направлении — где же все-таки Томас Хенгуэр?

2.00, ночь четверга.

«Как странно, — думал Такер, сидя у себя в кабинете. — Как странно, что Лоуренс Хог — по существу, бездарный исследователь с небольшой фирмой в Торонто — вдруг назначается главой такого престижного проекта». Просмотрев относящиеся к проекту досье и не обнаружив ничего нового, Такер взялся за досье персонала лаборатории; он сам не знал, что ищет, просто ему не хотелось сидеть без дела. Досье Хога заставило его на нем задержаться.

Получалось, что именно Хог все запутывал, стоило лаборатории приблизиться к чему-то интересному. Такер отнес это за счет неопытности Хога в сочетании со стремлением «руководить». Либо это так, либо можно говорить о полной некомпетентности. Такер склонялся ко второму. К сожалению, в досье никаких открытий не оказалось. Там сообщалась просто скучная история скучного человека, который по воле случая оказался вовлеченным в соответствующие исследования, как раз когда начинался проект.