Чарльз Де Линт - Лунное сердце

— Что вам понадобилось? — спросил Хог.

Хогу не нравилось чувство, которое появлялось у него, когда он сталкивался с такими людьми, как Гэннон и Такер. В этих случаях он отлично сознавал, как его бесформенное, слишком жирное тело выдает, что он так же рыхл внутри, как и снаружи.

— Мистер Уолтерс хочет поговорить с вами, — сказал Гэннон. — Одевайтесь!

— Передайте ему, что я… я позвоню ему утром.

Гэннон покачал головой.

— Мистер Уолтерс хотел бы повидаться с вами лично. Сегодня. Это не обсуждается.

Как всегда, Хог немедленно капитулировал. Его самооценка была ужасающе низкой. Так с ним было в школе, потом в колледже и в медицинском институте. Теперь это уже настолько глубоко укоренилось в его сознании, что он был не в состоянии постоять за себя, не изменив кардинально того, во что он превратился за тридцать четыре года поклонов, расшаркиваний и мелких, нереализованных планов. Жизнь ему скрашивала только его профессия. Он с известным блеском проявил себя в сфере научной логистики. И в бюрократических кругах, где он занимал место в верхних эшелонах, он слыл «человеком дела». Неважно, что значительную часть этого дела задумывали и осуществляли его подчиненные. В лаборатории он пользовался авторитетом. Его считали инициативным и деятельным, то есть приписывали качества, которых ему как раз и не хватало в обыденной жизни, за этими побеленными стенами…

— Пойдемте, доктор Хог.

Гэннон слегка подтолкнул Хога, и тот неуверенно подошел к шкафу за пальто. Страх, который он ощущал в присутствии Гэннона, усилился, Хога стало знобить. Чего хочет от него Уолтерс? Ночью?

Когда Хог надевал пальто, у него тряслись руки, и тут он горько пожалел, что ввязался в проект. К сожалению, с этим выводом он сильно опоздал. Но, говоря по чести, разве в его положении он мог выбирать? Если отбросить финансовые соображения, интерес, проявленный к нему Уолтерсом, мог послужить трамплином к более важным свершениям. Хог был потрясен и взволнован от сознания собственной значимости, когда Дж. Хью Уолтерс впервые вызвал его, чтобы обсудить некоторые из опубликованных Хогом статей. Тогда-то Хог и преисполнился желанием помогать Уолтерсу.

Но в последующие за этим месяцы Хог запутался в кошмаре, из которого не было выхода. Тогда он впервые узнал, какую власть может иметь один человек над другим. Но к тому времени отступать было уже поздно.

— Машина внизу, — сообщил Гэннон, когда Хог наконец натянул на себя пальто.

Он вывел Хога на лестницу, пропустив его вперед, и захлопнул дверь квартиры. Замок тихо щелкнул, и Хога передернуло. Этот звук был зловещим напоминанием о том, как сам Хог захлопывал двери перед всеми открывавшимися для него возможностями. Он силился вспомнить, когда это началось. Когда прекрасный ученик, а позднее — прекрасный исследователь превратился в человека, которого можно забрать среди ночи из собственного дома, послав за ним субъекта, похожего на гестаповского головореза?

Иногда Хог думал, что, если бы он понял все это раньше, для него открылся бы какой-то выход. Возможно, он принимал желаемое за действительность. Уолтерс слишком крепко держал его в руках. Конная полиция не прощала никого, кто оказывался повинным в утечке секретных сведений, даже если этот человек был гражданским служащим. И Хог даже думать не хотел, что сделает с ним Уолтерс, если проект «Контроль за умами» закроют. Он прочел достаточно шпионских романов и знал, как затягивают развязавшийся узел, каковым был он сам.

Такер подвел свой «бьюик» к поребрику на углу улиц Уэверли и Элджин. Сидевший рядом с ним Коллинз сделал последнюю затяжку и потушил сигарету:

— Спасибо, что подвезли.

— Ладно! Увидимся утром.

— Да.

Коллинз потянулся, чтобы открыть дверцу, но обернулся и посмотрел на Такера.

— Всем тошно из-за того, что случилось с Полом, — сказал он. — Чертовски обидно, что ему выпал такой паскудный конец. Правда, хорошие концы вряд ли бывают, но только…

Такер смотрел прямо перед собой.

— Только — что?

— Вы бы не переживали так сильно, а? Может, поспите немного?

— Ну да, пока со следующим парнем не случится то же самое.

Коллинз пожал плечами.

— Слушай, — сказал Такер, когда Коллинз уже выходил из машины. — Спасибо за заботу. Только успокаиваться я не собираюсь, ясно? Тот, кто убил члена моей команды, не останется безнаказанным.

— Пол был моим другом.

Такер повернулся к Коллинзу:

— Тогда ты должен меня понимать.

— Ну ясное дело, понимаю.

Коллинз захлопнул дверцу и смотрел, как отъезжает «бьюик». Потом пошел к себе. Сна у него не было ни в одном глазу. Пока нет убедительных улик, ничего сделать нельзя. Однако, когда они в конце концов схватят того, кто расправился с Полом, вот тогда… уж тогда, конечно…

В холле своего дома он вытащил еще одну сигарету, закурил и посмотрел, нет ли чего в почтовом ящике. Поднимаясь по лестнице со счетом за телефон, он прикидывал, сколько виски осталось в бутылке, которую он купил в конце недели. И надеялся, что там осталось достаточно, чтобы унять разрывавшую его нутро боль от потери друга.

Высадив Коллинза, Такер поехал по улице Элджин. Переехав по мосту через канал Ридо, он бросил взгляд на большие часы на башне парламента, но их все еще не починили. Черт возьми, разве так можно? Часы на башне вообще не шли, пользы от них было столько же, сколько от болванов, которых выбрали вести под этими часами дебаты в палате общин.

Наручные часы показывали уже почти час. Хорошо же он, черт возьми, проводит эту ночку! Да и все остальные ночи тоже. Не то чтобы у него был какой-то выбор, никакого выбора не было с тех пор, как он снова порвал с Мэгги.

Такер вздохнул. У него не было ни семьи, ни близких друзей. Трудно обзавестись друзьями, когда твоя работа гоняет тебя взад-вперед по стране все двадцать четыре часа в сутки и все триста шестьдесят пять дней в году. У него уже накопилось четыре месяца отпуска. Ему бы следовало взять все эти дни да отправиться куда-нибудь на Ямайку или в Грецию, и пусть кто-то другой управляется со всеми делами. Господи, да что угодно — все лучше, чем это!

Такер горько улыбнулся. «Ладно, Такер, — сказал он себе. — Опять на тебя накатило! Всегдашнее самоедство, пока в работе простой».

Поддавшись какому-то порыву, Такер свернул налево, на улицу Короля Эдуарда, проехал три квартала, свернул направо и остановился напротив дома, где снимал комнату Томас Хенгуэр. Такер выключил зажигание и стал всматриваться в темнеющее напротив здание. Он не стал проверять окна, выходившие на улицу, все равно возле дома дежурил один из его людей.

«Так где же ты, Хенгуэр? — спрашивал Такер у теней, затаившихся между старыми домами. — Это ты придумал, как убрать моего полицейского? Или твой парень обтяпал это по собственному разумению?»

Такер долго сидел в полной тишине, надеясь, что его осенит какая-нибудь идея. Потом вздохнул, запустил мотор «бьюика» и поехал на улицу Ридо. Он решил, что пора еще раз просмотреть досье. Хотя он и так почти выучил их наизусть и может цитировать слово в слово. Но сидеть сложа руки и ждать у моря погоды он просто не мог. А вдруг в досье он наткнется на что-то, что раньше пропустил? Да-а, а вдруг Фой и Хенгуэр, пританцовывая, сами рука об руку явятся в полицию?

Только таких чудес в реальной жизни не бывает. В реальной жизни? Черт побери! Если учесть все эти рассуждения, на которых основывается проект, какой может быть разговор о том, что бывает, а чего не бывает в реальной жизни?

Встретиться с Дж. Хью Уолтерсом в его личном кабинете было не совсем то же самое, что отобедать с ним в «Шато Лурьер». Хог это понял сразу. Прежде всего, в кабинете никто не мог наблюдать, какая ты важная персона. А во-вторых, в этом кабинете явно ощущалась витавшая в воздухе опасность. Хог вдруг сообразил, что между последней встречей с Уолтерсом и сегодняшней ночью его словно протащили через некую границу, так что неожиданно для себя он из коллеги превратился в подчиненного. И Хог не знал, будет ли у него шанс вернуться в прежнее состояние.

— Садитесь, Лоуренс, садитесь, — приветствовал его Уолтерс. — Выпить хотите?

Но как только Уолтерс занял свое место за большим столом, он без проволочек приступил к существу дела:

— Я недоволен тем, как вы работаете с проектом «Контроль за умами», Лоуренс.

— Я… я могу объяснить, — начал Хог, стараясь расслабиться, чтобы не расплескать коньяк дрожащими руками.

— Не сомневаюсь, что можете, — устало ответил Уолтерс. — Однако я плачу вам не за объяснения, я плачу вам за результаты. Но получить их, похоже, выше ваших возможностей.

Уолтерс нахмурился, и Хогу захотелось уползти под ковер. Он почувствовал себя полным ничтожеством рядом с хозяином кабинета, который имеет контрольный пакет акций в полудюжине крупнейших консорциумов страны, председательствует в нескольких важных консультационных советах благодаря друзьям в Сенате, обращается по имени и к премьер-министру, и к лидеру оппозиции, а его реальные политические интересы куда шире интересов страны, в которой он родился и живет. Когда же Уолтерс выезжает за границу, его одинаково горячо приветствуют и на раздираемом войной Среднем Востоке, и в странах Восточного блока, хотя его страна является членом НАТО.