Феликс Меркулов - Хроника отложенного взрыва
— Не успел? — задумчиво произнес Яцек.
— Или не смог. Все может быть. Но связь прорисовывается: отдел — Белугин — взрыв. Думаю, Ермаков где-то прослеживается и за стратегическими материалами, и за «Мясником». Вопрос: кто действовал против него? Кто поставлял Диме иную информацию? Может, Заславский?
— Может, — Яцек поднялся, отодвинув мягкое кресло на колесиках, и стал убирать в сейф документы.
— Погоди, знаешь, с кем неплохо было бы поговорить? С Самойловым. Помнишь, особист, который работал с Вощевозом?
— Что это ты о нем вспомнил? Вряд ли здесь что-то проклюнется. Но попробовать можно. Ладно, давай разбегаться, мне пора. — Яцек достал из фанерного шкафа кашемировое пальто. — У меня встреча с дамой.
— С Ксенией?
— С ней самой.
Глава 12
Ксения не могла понять, как и когда она допустила ошибку. И позволила жизни полететь под откос, подобно яркой легковой машине, сорвавшейся с извилистой горной дороги в пропасть.
Она лежала, запахнув халат, на мятых простынях. В ее глазах была отчужденная пустота. А в ванной чем-то гремел и что-то напевал Яцек. Мягко шумел душ, как осенний дождь.
Покрытая пылью комната обставлена итальянской мебелью, между которой беспорядочно валялось белье. Все стулья завешаны рубашками разной степени свежести. Внизу шкафа навалены плечики.
Когда Яцек первый раз привел ее в эту пропитанную холостяцким духом квартиру, девушка была шокирована. То же самое, наверное, могла бы чувствовать белочка, попавшая в берлогу медведя-шатуна.
Всю жизнь Ксения старалась избегать таких мужчин, как Яцек. Она выстраивала между ними и собой незримую стену, через которую не мог пробиться ни один хищник мужского пола.
Девушка считала, что ограждает себя великой китайской стеной. На самом деле она оказалась стеклянной теплицей, в которой рос прекрасный цветок. Пока он был маленьким, на страже стояли строгие родители. Но чем взрослей и красивей становился цветок, тем больше слабела их бдительность. Они не могли противостоять напору внешнего мира.
Первые лепестки сорвали в институте. Но это были робкие и неумелые попытки молодых шмелей. Многих из них родители прихлопнули на подлете. Кое-кто добрался до заветной цели, но при этом так зудел, дрожал от волнения и суетился, что только зря рассыпал сладкую пыльцу.
Михальский бывалый «цветовод». Он вломился в чистую и уютную теплицу, вырвал с корнем тонкий стебелек и унес красоту в свой заброшенный сад. Все бы хорошо. Да только этот «цветовод» не мог бросить из-за одного цветка все клумбы, которые возделывал.
— Я люблю тебя, как только может любить мужчина в самом расцвете сил юную девушку неземной красоты и ангельского характера, — произнес он перед уходом в ванную. — Но, поверь, быть моей женой — это мука. Я просто не могу обречь тебя на такие страдания. Давай сохраним нашу любовь, не омрачая ее штампом в паспорте. Тем более что и места там больше не осталось.
Чмокнул в щечку и ушел, избегая неприятного разговора.
«Козел», — подумала Ксения.
Михальский был хроническим холостяком. Несколько раз он попадал в сети, заброшенные русалками. Как опытный налим, он знал, что биться в неводе — последнее дело. Только усугубишь: веревки задушат. Поэтому Яцек, не трепыхаясь, шел под венец, а потом все равно ускользал из рук очередной любительницы штампа в паспорте.
Впрочем, со всеми бывшими женами Михальский сохранял отличные отношения, потому что приносил в их жизнь заряд жеребячьего оптимизма и не забывал при этом щедро подкидывать деньжат на детей и обновки.
«Лучше бы я тогда пошла на остановку», — думала Ксения, вспоминая их знакомство. Она перебирала в памяти события последних недель и не могла понять, как же пустила в свою душу этого мужика, который чуть ли не в отцы ей годится? Где допустила ошибку? Когда проявила слабость?
«Да — красив, да — умен, — с негодованием рассуждала она. — Но ведь он же жениться не хочет! Скоро стареть начнет. Зачем мне такой муж? Я и сама бы за него не вышла…» Ксения старалась убедить себя, что никогда бы не согласилась на предложение Михальского. Не нужно ей такого счастья! Просто обидно, что он и не собирался делать ей никакого предложения.
«Ладно, что без толку лежать», — Ксения вздохнула, поднялась с дивана и стала сортировать рубашки. Чистые — на плечики в шкаф. Грязные — в стирку.
— Как продвигается твое расследование? — равнодушно спросила Ксения, когда напевающий Яцек вышел из душа. Красное полотенце обтянуло бедра, создавая эдакую юбочку. С мощных волосатых ног стекала вода, оставляя пятна на пыльном полу. Распаренный торс атлета розовел. «Фактурный мужик», — отметила девушка.
Яцек решил, что некоторая грустная задумчивость в ее взгляде — признак неразделенного желания вступить в брак. «Надо завязывать с ней, — подумал Михальский. — Девушка замечательная. Но ей пора устраивать личную жизнь».
— Мы почти раскрыли это дело, — ответил он, проходя на кухню. — Еще немного — и противник будет пригвожден к стенке.
Он сделал мушкетерский выпад, имитируя удар шпагой.
— Будем кушать, лапочка? — На кухне загремели пустые кастрюли, в которых Михальский пытался найти остатки вчерашней еды.
— Сколько у нас чистой посуды! — удивленно и в то же время радостно воскликнул он.
— Я скромно промолчу. Но ты же знаешь, чья это заслуга.
— Ты самая лучшая. Я люблю тебя! О, котлетка почти целая! С голоду не умрем!
Пока Михальский колдовал на кухне, постоянно что-то роняя и негромко матерясь, Ксения прибирала квартиру. При этом не переставала задавать себе вопрос: «Зачем тебе это надо? Беги отсюда», — мысленно твердила она себе, выжимая половую тряпку. Наконец она твердо решила уйти, захлопнув навсегда за собой дверь. «Пусть один мучается!» Но женский инстинкт, впитанный с молоком очень чистоплотной матери, не позволил оставить после себя грязную квартиру. Пусть и чужую.
А когда прибралась, почувствовала, как тяжело уйти. Словно невидимая ниточка привязала ее к этому бабнику и эгоисту, так что резать больно. Да и не знаешь толком, где резать-то.
— Ты умница! — произнес Яцек, накрывая на стол. — Иди сюда, я накормлю тебя, если ты не гордая.
— Я не гордая, — с грустью ответила Ксения, добавив мысленно: «Уже не гордая».
Михальский был доволен собой. «Заполучить на старости лет такую красавицу, это дорогого стоит, — думал он. — Ты, Яцек, молодец, ты еще ого-го какой мужчик!» Иногда ему казалось, что Ксения — это солнечный лучик. С ней рядом всегда было светлей и радостней. «Она мне десяток лет жизни прибавила!» — на полном серьезе считал Михальский.
— Нам противостоят очень серьезные силы, — заговорщическим тоном произнес он, когда девушка пришла на кухню. — Они причастны к убийству Белугина и очень не хотят, чтобы правда выплыла наружу. Они готовы идти до последнего, дабы замести следы.
— Ты бы лучше со стола вытер, — укоризненно произнесла Ксения, беря с раковины тряпку. — Все надеешься, что придут какие-то мифические силы и заметут следы твоего свинства.
— Ты ничего не понимаешь. — Михальского расстроила приземленность Ксении. Уж чего он не ожидал от нее, так это махрового непонимания. — Мы, может, решаем судьбу страны, а ты недовольна крошками на столе. Надо мыслить шире!
— Хорошо, я буду мыслить шире. — Ксения улыбнулась. — Вот только уберу со стола.
— Не нравится мне твой тон.
«Что-то она стала дерзить? — удивился Яцек. Так же и кот, зажавший мышку, порой недоумевает, почему та недовольно пищит. Настроение испортилось. Хотелось похвастаться, а девушка все портила. — Откуда у них такое неистребимое желание выйти замуж абы за кого! — раздраженно думал Яцек. — Женщины совсем разучились ценить теплоту незарегистрированных отношений. Им лишь бы окольцевать. И эта туда же. Молодая еще, а норовит старика в капкан затолкнуть».
Желание делиться сокровенным ненадолго пропало. Лишь поев и подобрев, Яцек подумал, что не стоит лишать девушку такого удовольствия, как рассказ обо всех перипетиях дела Белугина.
Взял и рассказал.
Ксения терпеливо выслушала.
— Сейчас хотим найти одного человека, — подытожил Яцек. — Не думаю, что он много знает. Но может добавить недостающие кирпичики. Сейчас вычисляем. Только он уволился из органов и теперь найти его, что иголку в стоге сена. Но ты не волнуйся, мы обязательно найдем его.
— Как зовут?
— Петр Самойлов. Может, слышала о таком? — шутливо спросил Яцек.
— Это мой дядя, — ответила Ксения.
— Да?! Твой?! — Яцек был сражен. — Почему ты не рассказывала мне?
— Ты не спрашивал.
…Петр Самойлов напряженно всматривался в монитор. Губы непроизвольно шептали текст, который он в очередной раз перечитывал:
— «…Полковник посмотрел умным взглядом на бодрого лейтенанта…»
