Ольга Играева - Две дамы и король
— Ну, если честно, у нас нет почти никаких оснований связывать этот кусочек стекла с убийством Губиной, — для порядка возразил Занозин, чтобы поддержать свой авторитет.
— Начальник! — взорвался Карапетян. Он вскочил со стола, на котором сидел по обыкновению, и обиженно зашагал по комнате. — Как это нет оснований!, Осколок найден на месте убийства!
— Я сказал — «почти нет», — урезонил его Вадим и продолжил:
— Осколок мог остаться там хоть с утра, хоть с позавчера. Очки в лифте мог разбить в тот же вечер не убийца, а простой обыватель из этого же дома. («Стал бы он подбирать осколки!» — волновался Карапетян.) Согласен, большинство простых граждан не стало бы. Но вдруг нашелся один такой сознательный — разбил и старательно подобрал за собой. («Ну, начальник, ты даешь!» — бушевал Карапетян.) Ладно-ладно, не обижайся, информация действительно интересная. Копать надо. Здесь может быть шанс.
Карапетян еще обиженно сопел, когда до него дошел очередной вопрос шефа:
— А что ты там говорил про Губина и Никитину?
— А, в конторе, как ты понимаешь, все всегда знают, что происходит. Так вот секретарша Мила… — взгляд Карапетяна затуманился и поплыл, — ..да, так вот, она сообщила мне по большому секрету, что в день похорон в пятницу, а затем в субботу, в воскресенье Регина была на квартире у Губина. А вчера во второй половине дня они вместе были у него на даче…
— То есть ты думаешь, что собутыльник Щетинина, убийца и Губин — это одно лицо?
— Это самый логичный вывод! Нет, можно, конечно, предположить, что собутыльник на самом деле не убийца. А просто, так сказать, мародер. Губин — или кто-то там — придушил Киру Губину и исчез с места события. Собутыльник, возвращаясь из магазина, зашел в лифт, увидел убитую и прихватил деньги и серьги. Но в этом случае какой смысл ему было оставлять серьги в квартире Щетинина? Человек только что украл их с трупа и вдруг так беспечно относится к добыче? Нелогично! Давай рассмотрим другой вариант. Убийца — не Губин, но какой-то очень богатый (судя по очкам) «молодой мордатый мужик», который пьянствовал на квартире у Щетинина, познакомившись с ним за четверть часа до этого. А мотив?
Зачем этому неизвестному убивать Киру Губину?
Ради денег и серег? Но мужик богат, мужик оставляет серьги на кухне у собутыльника. Опять неувязочка.
Нет, шеф, остается только Губин.
Занозин с сомнением покачал головой:
— Ты забываешь, что Губин до полуночи был в конторе, причем с девяти — вместе с Региной Никитиной. А собутыльник «нарисовался» где-то, как я понимаю, часов в восемь…
— А где был Губин до девяти, ты знаешь? Ездил по делам. Извини, но представь такое: Губин «нарисовался» около восьми у Щетинина, напоил его и, когда тот вырубился, к девяти свалил обратно в контору к Никитиной. К двенадцати вернулся с новой порцией водки, добавил со Щетининым — тот наверняка и не заметил, кто входил и когда выходил. В двенадцать убил жену, подбросил серьги алкашу, а потом по моей прежней схеме: Губин вышел, Олег подобрал его недалеко от места, и они вдвоем вернулись в дом и обнаружили труп Губиной. Как тебе такой расклад?
— Не очень, — холодно посмотрел на Сашу начальник. — Мне по-прежнему кажется, что все слишком сложно и держится на соплях. Исходя из твоей теории, Олег, а он телохранитель и сопровождает шефа повсюду, в сговоре… Сомнительно. Но проверить надо. Надо допросить Губина и узнать по минутам, где он провел вечер перед убийством. Вообще-то его обо этом уже спрашивали, но только в общих чертах…
— А ты знаешь, — задумчиво сказал Карапетян, — я думал над этим… Мужика можно понять. Сорок пять лет — возраст критический. Мужики в таком возрасте обычно оглядываются назад, оценивают жизнь и редко бывают удовлетворены достигнутым.
Тянет начать все заново, как бы все поменять… Жениться на молодой, родить ребенка, испытать заново сильные ощущения — страсть, любовь, успех… Они часто обманываются, и все через какое-то время оборачивается миражом, но они-то этого не знают. Шеф, наши сорок пять еще впереди — не превратиться бы в таких идиотов! И знаешь, что могло толкнуть его на убийство жены? Представь, мне кажется, что исчезновение его компаньона, приятеля — в общем, не знаю, этого вице-президента холдинга. Это было как толчок к дальнейшим действиям. Губин мог подумать, что это намек судьбы, что ей надо подсобить…
Короче говоря, свихнуться мог мужик.
— Как я понял, ты о тяжелом мужском климаксе?
— Вот-вот, — поддакнул Карапетян, радующийся тому, что шеф наконец его понял.
— По-моему, это миф. — Занозин спокойно переложил на столе какие-то бумаги.
Карапетян аж руками всплеснул:
— Ну, Вадим, на тебя не угодишь! У тебя есть более правдоподобная версия событий?
— Нет, — признался Занозин. — Может, потом появится. Ладно, давай действительно выясняй насчет очков. Просмотри списки тех, кто их заказывал, и особенное внимание обрати на список тех, кто заказывал очки уже после дня убийства. Логично предположить, что убийца, оставшись без очков, захочет их восстановить и обратится в тот же салон. Шанс на самом деле хилый…
— Конечно, потому что многие заказывают сразу две пары очков, — уловил его мысль Карапетян. — Возможно, наш убийца не заказывал новых очков, а просто вынул из тумбочки вторую пару.
— Вот именно. Поэтому отследи и тех, кто заказывал сразу по две пары, — дал указание начальник. — И между прочим, не забывай, что осколок все-таки может не иметь никакого отношения к убийству…
Вообще не исключается, что в роли, как ты сказал, «мародера» выступил сам Щетинин, который теперь этого не помнит…
— Не похоже — ведь, кроме серег, мы ничего не нашли у него, и нет никаких следов того, что после среды — дня убийства — у него в руках побывала крупная по обывательским представлениям сумма денег, — засомневался в свою очередь Карапетян. — Ты хочешь сказать, что он стибрил с трупа серьги, а денежки оставил? Или — убийца взял деньги, а драгоценности не взял? Специально, выходит, оставил для Щетинина? Странно все это.
— Пожалуй, — согласился Вадим. — В общем, сплошной туман, ни одного основательного подозреваемого.
— Начальник, — с жаром обратился к нему Саша Карапетян. — Ты веришь в мою интуицию?
— Не очень. — Вадим наградил его скептическим взглядом и рассмеялся. — Ты слишком много выводов делаешь в состоянии аффекта. Увлекающийся ты человек… Давай лучше пока суммируем, что у нас имеется. Если осколок очков принадлежит убийце и если именно он пьянствовал со Щетининым, то он — богатый, молодой, мордатый, высокий, крепкий и предположительно левша — вспомни след от удара на лице Губиной. След этот на правой скуле. Он хладнокровен, мотив убийства неизвестен. Кто из наших фигурантов вписывается в образ?
— Губин вполне вписывается, — упорствовал Карапетян.
«И Мигура вполне вписывается», — подумал Занозин, но вслух ничего не сказал — да и не знал Сашка о Мигуре.
— У него и мотив известный, а вовсе не неизвестный, — продолжал между тем Карапетян. — Слушай, а ведь мы можем предъявить Губина на опознание алкашу! Отличная мысль! И тогда все встанет на свои места.
Карапетян ужасно радовался своей находке.
— Думаешь? — осадил его холодным взглядом Занозин. — Мне эта мысль пришла в голову гораздо раньше, чем тебе. Но пока у нас нет никаких оснований считать Губина подозреваемым, кроме твоей лирики про очки и про будто бы дутое алиби. Не стыдно тебе досаждать уважаемому человеку, у которого такое горе?
Последний вопрос Занозин задал как бы от имени начальства. Карапетян не ответил и лишь вздохнул.
Ответ для обоих был очевиден. Занозину и на самом .деле новый расклад не нравился. Если начальство узнает, что Сергей Губин становится главным подозреваемым по делу, оно, пожалуй, устроит им промывку мозгов. Начальство с утра до вечера осаждают звонками добрые знакомые Губина — депутаты, магнаты, лауреаты, требуя ускорить работу по поискам убийц его горячо любимой супруги, а они тут выдвигают абсурдные версии…
Затрезвонил телефон. Занозин, который одной ногой уже стоял на пороге, с досадой обернулся и пару секунд размышлял — брать или не брать трубку. И все же взял.
— Это Вадим Занозин? — поинтересовался голос в трубке — голос был мужской, но одновременно какой-то писклявый и приглушенно-невнятный. — Вы расследуете дело об убийстве Киры Губиной. Не буду называть своего имени, потому что фактов у меня нет, но помочь я вам могу. У меня есть основательное подозрение, что в этом убийстве замешана некая Регина Никитина. Вы наверняка опрашивали сотрудников холдинга и это имя слышите не впервой. Они с Губиным крутят пошлый роман, плюя на окружающих и общественную мораль.
— Это еще не основание утверждать, что Никитина имеет какое-то отношение к убийству, — прервал телефонного правдоискателя Занозин.
