Лев Корнешов - Проводы на тот свет
Разговор этот произошел в офисе юридической фирмы. Условились о гонораре, Алексей сказал, что будет платить за себя, что естественно, и за Алевтину Брагину, которая находилась где-то под тропическими небесами и дала о себе знать лишь однажды - телефонным звонком. Свои координаты Алевтина отказалась сообщить, пообещав вскоре позвонить снова. "Я не хочу повторить судьбу Оленьки", - печально сказала она.
Алексей возвратился домой, в квартиру Ольги, которая отныне была его на законных основаниях. Он достал из ящика письменного стола "макарку", которого через Свердлина презентовал ему Юрась, тщательно смазал, проверил обоймы - в рукояти и запасную. Вид оружия не успокоил его, на душе были сумерки, и он позвонил Никите Астрахану, попросил приехать, объяснил:
- Я мог бы напиться и в одиночку, но лучше, если мы это сделаем вдвоем...
Через какое-то время ему по мобильнику позвонил "сталинский орел", охранник со стоянки Александр Тимофеевич:
- К вам поднимается молодой человек... Я его видел с вами.
Александр Тимофеевич после убийства Ольги считал своим святым долгом опекать Алексея. Тот неизменно хорошо платил охраннику за мелкие услуги, "орел" деньги брал, но однажды изложил свои принципы: "Не люблю беспредел... Раньше был порядок... Даже при Горбачеве людей не взрывали, не говоря уж об Юрии Владимировиче Андропове".
- Все в порядке, - ответил охраннику Алексей. - Это мой друг.
Никита оживился при виде выпивки и закуски.
- Неужто сам по магазинам бегаешь?
- Иногда да. Но сговорился с одной женщиной, из Архангельска приехала, за гроши в палатке торговала весь день, горбатилась на этих... людей не русской национальности. Положил ей вдвое больше, она с меня пылинки сдувает, квартиру чистит, продуктами запасается. Что-то вроде домоправительницы.
- Сколько лет заботливой женщине? - деловито поинтересовался Никита.
- Не спрашивал. Наверное, тридцать пять, может больше, может меньше. Дурак, Никита, у неё муж без работы в Архангельске, бывший морской офицер, и двое ребятенков. Одна семью кормит.
- Вот как жизнь с нами круто обходится...
Они выпили, и Никита сообщил, что по делу об убийстве Ставрова и Брагина нет ничего нового.
- Висяк? - спросил Алексей.
- Он, проклятый, - подтвердил Никита. - Убийством Ольги занимаются турецкая полиция и Интерпол. Но не очень они стараются, всем осточертели разборки между русскими мафиози. Говорят: ищите заказчиков у себя в стране, тогда отыщутся и исполнители.
- Они правы.
Никита решил сменить тему разговора:
- Как у тебя в твоем еженедельнике?
- Печатаюсь. Недавно опубликовал полосу о том, как провожают в последний пУть погибших в Чечне. Злой получился материаЛ. Письма читателей нОсили мешками. Редактор доволен. А вообще-то он не шибко на меня нажимает, дает возможность снова войти в форму.
- А коллеги в юбках? Или в джинсах - сейчас по одежке и не различишь, кто есть кто.
- Вижу - жалеют. Иные в гости напрашиваются. Извечные женские уловки помочь убраться в квартире, сготовить по-домашнему.
- Ну и пусть...
- Пока не могу. Ольга не отпускает, стоит перед глазами. Особенно по вечерам.
Алексей чуть оживился и сообщил:
- А старик Харон с веслом больше не приходит. Наверное, решил, что мне ещё не время переплывать через его священную реку Стикс.
- Ты часом не поехал, Алеха? - забеспокоился Никита.
- Вроде бы нет, хотя... Не знаю.
Алексей спросил:
- Ты все ещё на своей драной, латаной "шестерке" мотаешься?
- Откуда у нас, следаков, деньги на новые тачки?
- Моя почти новая. Дарю её тебе - в память об Ольге.
- Нет, все-таки "поехал", - решил Никита.
Алексей разлил в рюмки водку:
- Все в норме, верный друг-приятель. После Ольги мне достались две машины - "ауди" и серьезный "мерс" её отца. Есть и третья - подарок Алевтины "Авелла-Дельта". Зачем мне четыре? А я, когда сажусь в "ауди", вроде бы чувствую на руле тепло Оленькиных рук...
- Что же, спасибо за царский подарок, - растрогался Никита.
- На Руси всегда было принято делиться. Зайдешь к моему юристу, Генриху Иосифовичу Шварцману, он оформит дарственную. - Алексей продиктовал адрес Шварцмана.
Они сидели за столом и как когда-то во время работы Алексея в прокуратуре, в редкие свободные вечера, особенно после трудных "дел", неторопливо опустошали бутылку.
Раздался телефонный звонок, и Алексей снял трубку.
- Добрый вечер, это я, Тася.
- Здравствуй, Таисия.
Таисия, дочь Андрея Ивановича Юрьева - Юрася, после похорон Ольги изредка звонила, интересовалась самочувствием, довольно прозрачно намекала, что хотела бы встретиться.
- Алексей Георгиевич, вы помните, какой завтра день? - спросила Тася.
- Просвети, Тася, - сказал Алексей.
- Святой для всех православных людей. День поминовения усопших.
Алексей молчал, переваривая неожиданную информацию, и Таисия взяла инициативу в свои руки.
- Завтра в десять я приеду к вам. Буду ждать вас внизу, у подъезда. Мы поедем на кладбище, к Оле и её отцу. Не отказывайтесь, это очень важно для вас и для меня.
- Хорошо, Тася, - нехотя согласился Алексей.
- Я приеду на папиной машине с шофером... Вам ведь захочется Олю помянуть по русскому обычаю? Ни о чем не заботьтесь, я все сделаю...
Она попрощалась и положила трубку.
- Решительная дамочка, - прокомментировал Никита.
- Не дамочка, а девочка. Все ещё учится в университете.
- Значит, не девочка, а девушка. И то вряд ли... - засмеялся Никита.
- Не ерничай, - оборвал его веселье Алексей. - Проявляет обо мне искреннюю заботу, поскольку, как считает, я спас её батю от тюрьмы и зоны. Дело Юрьева помнишь?
- Смутно, но знаю, что ты доказал его невиновность.
- Его дочка.
Никита присвистнул:
- Серьезный мужчина, с "героическим" прошлым. Но сейчас на него у нас ничего нет.
Они ещё недолго посидели за бутылкой. Алексей поделился с Никитой планами: твердо намерен получить по суду треть фирмы "Харон" для себя и треть - для Алевтины. Несколько дней назад господин Шварцман уже обратился в суд.
Никиту не так уж легко было провести, и он сразу разгадал нехитрый замысел Алексея:
- Нужна тебе эта фирма, как рыбе зонтик. Играешь в поддавки? Вызываешь огонь на себя?
- А что мне остается делать? Ведь который месяц идет - все следы смыты временем, ухватиться не за что.
Никита с явной озабоченностью посоветовал:
- Без оружия из дома не выходи. И почаще оглядывайся, что у тебя за спиной происходит. Ну, не мне тебя учить...
...Точно в десять Алексей увидел с лоджии, как к подъезду пришвартовался мощный джип "Чероки". Он спустился вниз, Таисия ждала его у машины. За рулем сидел плечистый парень, ещё один устроился рядом с водителем.
Ольга смущенно объяснила:
- Папа никуда не отпускает меня... без охраны. Это его машина.
Они сели на заднее сиденье, Тая распорядилась, куда ехать и, словно оправдываясь, проговорила:
- В Москве взрывают, крадУт людей, убивают... Кто может защитить? Не менты же...
Парень-телохранитель, слышавший её слова, с презрением сплюнул в открытое окошко машины.
Они проехали по Ярославскому "тракту", свернули на правую боковую дорогу и оказались на стоянке машин, специально устроенной для тех, кто приезжал на кладбище проведать своих покойников. В этот почитаемый всеми поминальный день московские власти, предвидя наплыв людей, пустили сюда дополнительные автобусы. По весеннему легко и нарядно одетые люди шли по неширокой аллее сплошным потоком к входу на кладбище и здесь растекались по его дорожкам и аллеям. Алексея удивило, что над этой людской рекой не висела тяжелая грусть-тоска, многие оживленно переговаривались, улыбались. Потом он нашел объяснение - День поминовения - это не только скорбь, но и воспоминания об ушедших близких, разговор об их достоинствах, проявление благодарности за содеянное ими на благо все ещё живущих. В России всегда так: соседствуют скорбь и светлое умиротворение, "печаль твоя светла"... И вечная память возможна, пока есть живые, желающие помнить.
День поминовения усопших - один из самых светлых и жизнеутверждающих событий в православном календаре. Напоминая о навечно уснувших, он взывает к совести и долгу живых. Не случайно даже при тоталитарном режиме у власть имущих на него не поднималась рука. Для него придумывали разные названия, в этот день устраивали праздничные массовые мероприятия, но люди упорно тянулись к погостам, к родным могилам.
Тая взяла в машине хозяйственную сумку, они купили цветы и влились в людскую реку, направляющуюся к входу в кладбище. Телохранитель шел вслед за ними и Алексея удивило настороженное выражение его лица. Как и положено, он был высоким парнем, на голову выше других, чтобы мог с высоты своего роста оглядывать людей, среди которых легким шагом шла его подопечная тоненькая, хрупкая девушка, собравшаяся на кладбище в скромном темном платьице, на которое накинула курточку из мягкой тонкой черной кожи, повязала голову косыночкой на деревенский манер - узелок под подбородком. Она выглядела элегантно, но скромно и казалась своей в непрерывном потоке людей, чего частицей.
