Барбара Гордон - Польский детектив
Числитель третий: Михал Прот. Мотив: Иоланта выставляет его перед всеми как альфонса, обвиняет в жестоком обращении с матерью. Открывает Барсу его закулисные переговоры с режиссером Трокевичем. Контраргумент: мало ли сейчас на свете мужчин, которые живут за счет своих жен, любовниц и матерей? Мы привыкли и не обращаем на это внимания, а Прот всегда может сказать: просто я имею успех у женщин, они так любят меня, что на все ради меня готовы. Я пытался выяснить, каковы на самом деле были отношения Прота с матерью. Я разговаривал с соседями, с участковым, с врачом-психиатром, лечившим старушку. Все подтверждают, что у нее были психические отклонения и мания преследования. Похоже, Мариола права. Иоланта из ненависти к Михалу искажала факты. Так что это не повод для Прота убивать свою бывшую жену. Точно так же для него не представляло опасности и то, что Иоланта объявила Барсу о его интригах с Трокевичем. У Барса ли, у Трокевича — он еще долго будет играть главные роли, потому что публика любит его и пойдет на любой фильм с его участием. Очевидно, Прот совершенно не годится в этом деле на роль убийцы.
Числитель четвертый: Мариола Прот. Мотив: смерть Иоланты позволяла ей присвоить Анджея и укрепить свое положение как жены Прота. Иоланта оскорбила ее, публично разгласив женскую тайну и обвинив в неверности мужу — флирт с Трокевичем. Контраргумент: у Прота и так была возможность вернуть себе сына при помощи судебного процесса, тем более что Иоланта показала себя плохой матерью, не способной как следует воспитать Анджея. О флирте с Трокевичем Прот знал, это „открытие“ не имело бы никаких последствий для Мариолы. Публичное объявление о бесплодности женщины действительно не очень приятно, и Мариола отреагировала криком: „Молчи, или я убью тебя!“ Но это я объясняю ее вспыльчивостью и буйным темпераментом. Люди с таким характером действительно могут убить в приступе гнева. Но они не способны хладнокровно планировать преступление, они не совершают преднамеренных убийств. А ситуация с котом Йоги была тщательно обдумана заранее. Мариола вообще была в выигрышной ситуации: она имела Прота и могла иметь Анджея. Что дала бы ей смерть уже побежденной соперницы?
Числитель пятый: Анджей Прот. Прежде чем я с ним познакомился, я готов был предположить, что он в полудетской истерике покушался на жизнь матери, житейская беспомощность которой лишила его семьи, родительского дома и толкнула на плохую дорожку. А теперь я вообще не считаю нужным рассматривать эту версию.
Числитель шестой: Густав Нечулло. Мотив: Иоланта могла доказать, что он украл драгоценности, и привлечь его к уголовной ответственности. Контраргумент: чтобы избежать такого скандала, Нечулло мог бы договориться с Боженой выкупить у нее драгоценности и вернуть их Иоланте. Только и всего. Убивать Иоланту было совершенно ни к чему. Такие карьеристы, как он, осознающие свою посредственность, как огня избегают ситуаций, которые могут привести их к катастрофе. Они иногда идут на риск, но никогда не ставят на карту все. Одно дело — кража, другое дело — убийство.
Числитель седьмой: Лилиана Рунич. Мотив: Иоланта могла доказать, что Лилиана изготовила фальшивые украшения. Но Лилиана не имела никакой корысти от всей этой аферы с поддельными драгоценностями. Уже само ее поведение во время следствия является контраргументом.
Числитель восьмой: Ромуальд Дудко. Мотив: обвинение в смерти Камы. Иоланта с тех пор, как задумала роман из жизни своего круга, „раскапывала“ прошлое своих знакомых. Она вспоминала о девушке, которая выпала или — как говорили — была выброшена из окна гостиницы. Во время обыска в квартире Иоланты я нашел магнитофонную кассету. Иоланта разыскала свидетелей, которых в свое время, к сожалению, по разным причинам не допросил следователь, занимавшийся этим делом. Их показания, записанные Иолантой на магнитофон, рассказы горничной, соседей по гостиничному номеру, случайных прохожих — все это доказывает, что это был не несчастный случай, а убийство. Но Дудко твердит то же самое, так что он скорее был бы союзником Иоланты в стремлении до конца выяснить эту трагедию. Вот и контраргумент. Дудко не убивал Иоланту.
Числитель девятый: Тадеуш Фирко. Мотив: Иоланта рассказывает всем и всюду о его алкоголизме. Иоланта и его обвиняет в гибели девушки. Контраргумент: о пьянстве Фирко и так все знают, а в нашем обществе этот порок не вызывает особого возмущения, о чем, впрочем, приходится сожалеть. От финансовых злоупотреблений в „Вихре“ Фирко отопрется, тут обвинения Иоланты оказались бы голословными. Смерть девушки в гостинице была в свое время замята влиятельным Барсом. Никто сегодня — кроме Иоланты и Дудко — не был заинтересован в вытаскивании на свет этой старой истории. Не думаю, что Фирко до такой степени опасался Иоланты, что ему выгодно было бы убивать ее.
Числитель десятый: Павел Бодзячек. Мотив: Иоланта раскрыла его тайну, касающуюся настоящего автора „Подземной реки“. Из всех подозреваемых только Бодзячек имел серьезную причину заставить Иоланту молчать — любой ценой. Я считаю, что для совершения преступления, подобного тому, какое имело место в Джежмоли, надо иметь живое воображение. Я имею в виду ту творческую фантазию, которая присуща, например, писателям и режиссерам. Бодзячек, человек пишущий, вдобавок имеющий опыт работы в кино, то есть в искусстве обдумывать интриги и закручивать сюжет, несомненно, имел все данные для того, чтобы спланировать именно такое оригинальное убийство: отравить жертву цианистым калием, находящимся на кончиках кошачьих когтей. И были обстоятельства, которые могли облегчить осуществление его замысла. Он долгое время находился в саду один, так что мог увидеть и поймать Йоги. Он видел, как Барс препарировал ночного мотылька у окна мастерской. Он мог заметить, что Барс оставил все на подоконнике и ушел в салон. Ведь он не упоминает в своем „отчете“ о Дудко, с которым Барс разговаривал через окно, вот что интересно. Но такое упоминание свидетельствовало бы о том, что он очень внимательно следил за тем, что происходило в мастерской, вот он и умолчал об этой детали. Это более правдоподобное объяснение его молчания, чем намерение впоследствии шантажировать Дудко. Бодзячек — чертовски умен, он помнит обо всем. И о том, чтобы не оставить отпечатков на окне, когда он берет цианистый калий из флакона или экзикатора и натирает им когти Йоги. Может быть, он занимается этим в перчатках, в своих толстых кожаных перчатках, которые он якобы потерял где-то, как объяснила мне по телефону его жена, которую я спросил об этом. Далее: когда Иоланта произносит свою обвинительную речь, Бодзячек видит кота, притаившегося на перилах террасы или на подоконнике окна салона. Он вмешивается в нужный момент, когда Иоланта уже перешла все границы и добралась даже до него. В салоне никого нет, только Мариола всхлипывает в кресле, ни на что не обращая внимания. Бодзячек толкает Иоланту к окну. Если бы кот не прыгнул на нее, скорее всего, Бодзячек сам схватил бы его и швырнул на Иоланту — с тем же результатом.
И вот я детально рассмотрел эту версию и размышляю над ней. Так ли было на самом деле? Не подтасовываю ли я факты? И прихожу к выводу, что реализация этого плана требовала бы огромной точности и совпадения слишком многих случайных обстоятельств. Но совершенно отвергать эту версию не стоит. Хотя… уж очень все это сложно. Уж очень тонко и хитро.
Контраргумент: у Иоланты не было никаких шансов публично обвинить Бодзячека в плагиате. Слишком многие, спасая честь польской литературы, приложили бы все силы, чтобы замять дело. Так говорит Барс и добавляет, что от него ожидала она помощи и поддержки в борьбе с Бодзячеком. На этом этапе Иоланта не была так уж страшна Бодзячеку, что надо было прямо-таки убить ее, чтобы заставить замолчать. Да и дело бы на этом не кончилось. Вдова Воймира уже все знает от Иоланты и, возможно, потребует расследования. Бодзячек мог бы заткнуть Иоланте рот и другим способом, не прибегая к яду. С ней и так уже никто не считался. Много ли было надо, чтобы совершенно уничтожить ее? Издательство не приняло бы ее книгу, ее статьи лежали бы в редакциях неделями, а потом возвращались сокращенными до неузнаваемости. Ее творчеством могли бы заняться пародисты и авторы язвительных рубрик типа „Нарочно не придумаешь“, которые выискивают и высмеивают всякие ошибки, нелепости и ляпсусы. Старые знакомые и коллеги стали бы избегать ее, и не нашлось бы никого, кто одолжил бы ей сто злотых в трудную минуту. Она задыхалась бы в атмосфере намеков, умолчаний, недоверия и безликой клеветы. Она умерла бы для своего круга. Не стало бы журналистки и писательницы Иоланты Кордес. Вот такое убийство — гораздо более в духе Бодзячека. Ведь, честно говоря, своему убитому на войне другу он устроил повторные похороны: ограбил его как писателя, украв посмертную славу и единственное произведение, а у его жены и ребенка — принадлежащие им деньги. Это он руководил бы из-за кулис интригой против Иоланты. В конце концов оказалось бы, что это Иоланта украла драгоценности, что ее обвиняют в плагиате — это была бы прекрасная эпитафия на ее могилу.
