Доминик Сильвен - Кобра
Он позвонил ей на мобильник. Отключен. «Вам». Ты шутишь, Мартина. Тебе плевать на меня, Левин. Брюс убрал мобильник и остановил такси, чтобы ехать на Набережную. Через несколько минут, в дороге, мобильник зазвонил. Еще не ответив на звонок, он уже знал, что это не она.
- Брюс?
- Да, шеф.
- Мне только что звонили из лаборатории П-4 в Лионе. Что у вас там еще за ерунда?
- Какая ерунда, шеф?
- Похоже, Левин взяла за горло одну из сотрудниц лаборатории.
- Поступила официальная жалоба?
- Нет, просто позвонила дама, которая оказалась директрисой этой самой П-4. Я же вас предупреждал, что не хочу никакого шума.
- Там у них возникли проблемы, что ли?
- Этого я не знаю.
- Есть ведь просто любители жаловаться по телефону.
- Да, но среди них редко встречаются директора исследовательских центров. К тому же известных на весь мир. Разберитесь-ка, что там произошло.
- Хорошо, шеф.
Левин, сидя за компьютером, составляла отчет о показаниях Люси и Антонена Мориа, когда вошел Брюс. Она перестала печатать, взглянув на его лицо: непроницаемое, заперто на замок.
- Что случилось, Алекс?
- Дельмону звонила директриса П-4, из Лиона.
Она выдержала его взгляд, изобразила на лице мину, означавшую: «Ну и что?»
- Она утверждает, что ты замучила расспросами одну из их сотрудниц.
Брюс закрыл за собой дверь, прислонился к ней и продолжал:
- Что произошло?
- Это ты мне скажи, что произошло.
Он говорил сдержанным тоном. Каким обычно беседовал с «клиентами». Мартина сглотнула слюну и вспомнила разумные советы, которые давал ей учитель кун-фу: контролируй свои эмоции, управляй ими, Мартина. Но иногда и пальнуть не мешает.
- Неправда это, - ответила она. - Я задавала ей вопросы, вот и все. И притом конфиденциально. Все-таки это был полицейский допрос, а не светская беседа. Но я уверена, что претензии идут не от Люси Мориа. Она не заинтересована в том, чтобы раздувать скандал.
- Тогда от кого?
- От одного кретина.
- Поподробней, пожалуйста.
- Сотрудник Люси Мориа, которого встревожило ее отсутствие на рабочем месте. ОН обращался со мной пренебрежительно. Я его легонько так поставила на место.
- То есть как?
- Да в общем-то никак.
- Тогда почему директриса исследовательского центра такого масштаба звонит шефу из-за какого-то пустяка?
- Черт возьми, я и сама не знаю.
- Извини, но мне этого объяснения мало.
- Он, поди, разнервничался и наговорил ей невесть что. Это бывает.
- Ага, бывает, значит.
- Я, Алекс, офицер криминальной полиции. И я знаю, что делаю и с кем.
- Не уверен, Мартина. Это отдел расследований, а не борьбы с бандитизмом. Если тебе хочется играть в ковбоев, играй в другой бригаде.
- Алекс, не взваливай на меня ответственность за то, что случилось с Шеффером.
- Это ты о чем?
- Ты прекрасно меня понял. Мы втроем распутывали дело Вокса, а пострадал один Виктор. Мне очень жаль Виктора. Не меньше, чем тебе, поверь.
- Мне странно это слышать, ты ведь ни разу не проведала его в больнице.
- Я ненавижу больницы и не понимаю, чем ему может помочь мое присутствие. Это ты примешиваешь чувства туда, где они совершенно ни к чему. Да, у нас не борьба с бандитизмом, согласна, но мы и не отряд бойскаутов.
Брюс молчал какое-то время, потом вышел из кабинета, спокойно закрыв за собой дверь. Поразмыслив немного, Левин решила доделать отчет. Закончив работу, она взяла куртку, шарф, мотоциклетный шлем и направилась в кабинет своего начальника. Постучавшись, вошла. Алекс Брюс стоял у окна и смотрел на Сену или еще на что-то. Он повернул к ней каменное лицо. Она положила отчет в его потрепанную кожаную папку и, ни слова не говоря, вышла.
Алекс Брюс ждал у окна. Ему хотелось посмотреть, как она выедет на мотоцикле, хотелось убедиться, что даже в гневе она водит правильно. Вскоре он увидел ее худощавую фигуру в серебристом шлеме. Мартина проворно выехала на улицу. Проворно и плавно. Брюс подумал о том, что из-за этой истории с П-4 у Дельмона появятся все основания для того, чтобы перевести Мартину Левин в другую группу, даже в другую бригаду. В любые мечты обязательно вклинится политика. «А я не люблю политику, вот в чем дело», - подумал Брюс, садясь за стол, чтобы прочитать отчет Левин.
В какой-то момент он оторвал глаза от текста. Он понял, почему был суров с ней. И Дельмон тут ни при чем. Все дело в нем. Это сидело у него голове. Он злился на самого себя за то, что испытывал потребность позвонить ей, когда ему было плохо. Брюс сам себе улыбнулся, прежде чем вновь углубиться в чтение. Если б он был действительно подавлен, он бы так здраво не рассуждал. «В теперешних обстоятельствах это уже хорошо, а Виктор? Пошевели пальцем, если можешь».
29
Я находился между двух миров, и он дал мне что-то, чтобы вернуть меня. Но мне было хорошо в стране мертвых. Я не хотел возвращаться.
Бред - весь этот допрос Антонена Мориа, проведенный Мартиной Левин. Просто бред.
Брюс был скуп на выражения. Он не любил разбрасываться сильными определениями, заполонившими сегодняшнюю речь: все-то у нас «безумное», «поразительное», «тошнотворное», «сногсшибательное», «несуразное», «чудовищное», «сумасшедшее» и тому подобное.
Но другого слова, кроме как «бред», он не мог подобрать для этого отчета. Ну еще «бредовый».
Брат ученого Венсана Мориа - случай клинический. Псих на свободе. Тип, стукнутый новым тысячелетием. А Мартина Левин все это записала со всеми подробностями. Прямо сцены из плохого спектакля. Еще к тому же тип пожелал ее отдубасить, вооружившись бейсбольной битой. Мартина обезвредила агрессора как истинная воительница, чего и следовало ожидать - Брюс живо вообразил себе эту сцену, - и в конце концов позволила ему наговорить кучу всякой ахинеи. В довершение всего она оставила Мориа на свободе. Брюс также подозревал, что она проникла в особнячок на улице Сарторис посредством взлома, хотя в отчете об этом не было ни слова.
Каждый, у кого имеется хоть капелька здравого смысла, расценил бы этот документ как еще один довод «за» в «обвинительном акте», который должен был лечь на стол Матье Дельмону. Однако Брюс, не торопясь, прочитал отчет второй раз. Потом положил на свою сафьяновую папку и задумался. Наконец отыскал телефон центра Мерьё П-4 в Лионе и позвонил Люси Мориа. Он объяснил, что является начальником капитана Левин и что директор П-4 пожаловалась шефу бригады криминальной полиции на методы, которыми действовала капитан Левин. Люси Мориа ответила, что предпочла бы ему перезвонить, сославшись на то, что ей нужно закончить работу, и попросила дать ей номер его телефона. Брюс согласился и стал ждать. Если у Антонена Мориа галлюцинации, подумал он, то у Люси Мориа явные признаки паранойи. Это играет на руку Мартине. Исследовательница позвонила спустя несколько минут.
- Послушайте, майор, я не хотела поднимать шум. Это один из моих коллег раздул дело и…
- Поверьте, мадам, я сожалею о случившемся. Но, если честно, я звонил вам не по этой причине.
- Вот как?
- Вы дали капитану Левин координаты брата вашего мужа.
- Да, Антонена.
- Он говорил нечто несвязное. Мне бы хотелось знать, что вы об этом думаете.
- Антонен всегда был немного странным. Но не опасным.
- Он совершил нападение на капитана Левин. Физически напал.
- Это, вероятно, потому, майор, что капитан Левин сама весьма агрессивна.
- Я не отрицаю, что она человек с характером, но разве это повод наносить ей удар бейсбольной битой?..
- Она ранена?
- Нет. К счастью для всех.
- Несколько лет назад Антонен упал из окна.
- Когда именно?
- Года примерно четыре. Мы так и не узнали, была ли это попытка самоубийства или несчастный случай. В общем, он находился в коме несколько недель. С тех пор он сделался еще более странным, чем прежде. Его пробовали лечить, но он отказывается. Он получает пенсию по инвалидности, а когда у него появилась собака, ему стало лучше.
- Кажется, он много пьет?
- Венсан несколько раз устраивал его на лечение. Но есть ситуации, когда ничего нельзя сделать для человека, который сам себе не хочет ни капельки помочь. Разве не так?
- А куда он был госпитализирован?
- Вначале его отвезли на «скорой» в «Питье-Сальпетриер». Потом перевели в институт, специализирующийся на лечении коматозных состояний. «Риваж», это возле Бордо.
- Вы помните кого-нибудь из врачей?
- Нет, поскольку я не могла ездить навещать Антонена. Из-за дочки. Ездил мой муж.
Брюс поблагодарил Люси Мориа и повесил трубку. Из-за дочки. Одинокая женщина с маленькой дочерью. Женщина такой профессии не должна быть боязливой, однако она остерегается, проверяет, кто ей звонит, дает минимум информации Мартине Левин, тогда как есть все шансы к тому, чтобы возобновить расследование обстоятельств смерти ее мужа. Она может не бояться за себя. Но за дочку, разумеется, боится. Тогда она отсылает Мартину к Антонену. Который подвержен галлюцинациям. Чтобы избавить себя от вопросов, но еще и потому, что в глубине души она хочет, чтобы ее деверь говорил вместо нее. Это объясняет, почему только что по телефону она была довольно любезна. Все складывается. Брюс позвонил Тома Франклену в Институт судебной медицины. Один из ассистентов сказал, что он на вскрытии. Брюс оставил свой телефон. Потом вышел купить себе сэндвич и фруктовый сок.
