Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

— И надолго он там? — севшим голосом поинтересовался Стас.

— Никто не знает. Состояние у него было очень тяжелое: судите сами — больше недели прожить в состоянии ежесекундного стресса и при этом еще работать как каторжный. Вот здоровье и подвело.

— Ты случайно не знаешь, где Мария? — невинно спросил Орлов.

— Не знаю, но скоро будет в России, — уклончиво ответил парень.

— Степа! — приобняв его, ласково сказал Стас. — Кое-что мы уже знаем, но хотелось бы больше.

— Что мог, то сказал, — покачал головой парень.

— Да не нужны нам государственные тайны, — улыбнулся Крячко. — Ты просто выскажи свое мнение, это правда, что всю эту кашу Мария заварила? Что будь она умнее и вызови полицию, ничего этого не было бы?

— Станислав Васильевич, — высвобождаясь, сказал Степан. — Муж и жена — одна сатана, и лезть между ними не только бесполезно, но и опасно. Пусть они сами между собой разберутся.

— Значит, действительно она, — вздохнул Орлов. — Ладно, Степа, ты вроде торопился, так иди.

Парень ушел, а вскоре и Петр со Стасом поехали обратно на работу. По дороге Крячко задумчиво сказал:

— Кажется, у меня в сарае на даче оглобля была.

— Еще трудиться! — хмыкнул Орлов. — Да я ее собственноручно застрелю — ведь чуть не угробила мужика! И ведь наверняка не чувствует себя ни капли виноватой! Отсиживается где-то за границей, а ее муж здесь за ней дерьмо подчищает! И ведь выставила себя перед всей страной страдалицей безвинной! Ну, пусть только вернется!

— Это хорошо, что Лева сейчас в больнице, — подумав, сказал Стас.

— Ты что, с ума сошел? — уставился на него Петр.

— Я в том смысле, что поговорить с ней по душам никто не помешает, — объяснил Крячко.

— Понял, — кивнул Орлов, и они обменялись понимающими взглядами.

Гуров даже предположить не мог, какие интриги плетутся у него за спиной, а усиленно лечился. В больнице, несмотря на ее небольшие размеры, имелось самое современное оборудование, и Льва обследовали со всех сторон самым тщательным образом. Иногда ему казалось, что его разобрали на молекулы, выбросили все испорченные, заменив их новыми, и собрали обратно. Однообразная жизнь тяготила его, но он также понимал, что довел свой организм, правда, не без активной помощи извне, до самого крайнего предела, и привести его в порядок действительно необходимо.

Тем временем Мария и Саша вернулись в Москву на том же частном самолете, на каком и улетали. Мария была в полном восторге! Она прекрасно провела время в Эмиратах, загорела, накупалась и наелась настоящих фруктов, подружилась с Лейлой, хозяйкой имения, где они жили, — та была уроженкой Северного Кавказа и прекрасно говорила по-русски. Красоты она была совершенно необыкновенной, и наверное, именно поэтому ей несказанно повезло выйти замуж за богатого, а, главное, нестарого эмира, причем стать его старшей женой. И вот теперь обвешанная подарками Лейлы Мария вернулась в Москву, уверенная, что там уже все в порядке. А вот Саша так радужно настроен не был. От беспокойства за Гурова он только что ногти не грыз, так что ему отдых был не в отдых.

До дома их довезли на роскошной машине. Мария, как и положено, шла впереди налегке, а Саша, нагруженный сумками с подаренными тетке вещами, за ней, потому что лично он очень вежливо, но твердо от всего отказался. Ключи от квартиры Гурова у Саши были, и он открыл дверь. Когда они вошли, то даже беззаботное настроение Марии мигом улетучилось — сразу стало ясно, что в доме уже давно никто не жил. Разбросанные при обыске вещи были кое-как распиханы по шкафам, да и то не все, везде лежала пыль, продукты в холодильнике давно испортились, и вонь стояла жуткая, посуда с намертво присохшими остатками еды лежала в мойке. Одним словом, дом встретил их пустотой, тишиной и беспорядком.

— А где Лева? — растерянно спросила Мария.

Свой сотовый она тогда оставила дома, и он, конечно, давно разрядился, так что она бросилась к обычному телефону. Мобильник мужа оказался отключен, на работе никто не отвечал — был уже восьмой час вечера. И тогда она позвонила Крячко — уж Стас-то должен был знать, где Лева и что с ним. Но едва она успела сказать пару слов, как Крячко гневно заявил:

— Забудь этот номер раз и навсегда и не смей сюда больше звонить! Я тебя знать не знаю! — А дальше последовал такой водопад брани, что она просто онемела.

Нетвердой рукой Мария положила трубку на место, рухнула в кресло и разрыдалась:

— За что же он меня так? Что я ему сделала?

Саша принес ей воды, успокаивающе похлопал по руке, а сам в это время думал, что, видимо, произошло нечто из ряда вон выходящее, раз Станислав Васильевич так обошелся с женой своего лучшего друга. Но что? Оставив Марию, он прошел в кухню и со своего сотового позвонил Крячко.

— Эта стерва рядом? — узнав его голос, спросил тот.

— Относительно, — неопределенно ответил Вилков.

— Ну, тогда потом поговорим.

— Хорошо, но только скажите, что с дядей Левой? — попросил Саша.

— Он в больнице, — кратко ответил Крячко и язвительно добавил: — Женушка любимая довела чуть ли не до инфаркта. Она наворопятила дел и смылась, а он расхлебывал.

— К нему можно?

— Нет, — вздохнул Стас. — Пока нельзя.

— Все так плохо? — всполошился Саша.

— Да уж чего хорошего.

Когда Вилков вернулся в комнату, Марии там не было. Подумав, что она решила прилечь, он осторожно заглянул в спальню и увидел, что она стоит перед открытым шкафом в полной растерянности.

— Саша, все вещи Левы на месте, — повернувшись к парню, сказала она. — Значит, он не в командировке, но где тогда?

— Дядя Лева в больнице, у него предынфарктное состояние, к нему пока никого не пускают, — объяснил он.

Услышав это, Мария обрушилась на постель и закрыла лицо руками.

— Ну, я пойду домой, а то очень устал, — сказал Саша.

— И ты оставишь меня в такую минуту одну? — возмутилась она.

— Я очень устал, — с нажимом произнес Вилков и, несмотря на возражения Марии, ушел.

Но домой он забежал только для того, чтобы переодеться — за то время, что их не было, в Москве похолодало, а потом поехал к Крячко — должен же он был узнать правду. Конечно, Стас и сам всего до конца не знал, но и того, что он рассказал, хватило Вилкову выше крыши, чтобы окончательно возненавидеть Марию. Успокоило его только то, что опасности для жизни Гурова больше нет, а полное выздоровление — дело времени.

— Вот таким путем, Сашка, — вздыхая, говорил Вилкову Крячко. — Жениться надо с умом! Думать головой, а не другим местом. А то вляпаешься, как Лева, и будешь потом маяться! Это же надо, как Машка его подставила! И смылась!

— Дядя Лева сам попросил нас спрятать, чтобы у него была свобода действий, — ради справедливости пояснил Вилков.

— Что ж в Якутию не увезли и на дальней заимке не поселили, где вас сам черт не нашел бы, а в теплые края за границу отправили? Вон ты какой загорелый! — усмехнулся Стас. — В общем, Лева как хочет, но мы с Петром решили, что такой подлости ей не простим!

— И я тоже, — твердо заявил Вилков.

Он поехал к себе домой, а вот Мария, не в силах больше оставаться в неведении и не понимая, за что на нее так сорвался Крячко, решила, что звонить она Орлову не будет, а поедет к нему сама. Пусть он все расскажет, а уж она постарается понять, в чем ее обвиняют, если она ни в чем не виновата. И поехала. Генерал оглядел ее с ног до головы неодобрительным взглядом, а потом язвительно поинтересовался:

— Где прибарахлилась-то? И костюмчик, я смотрю, не из дешевых, и золотишком обвешалась, как новогодняя елка шарами.

— Мне все это подарили, — начала было объяснять Мария, решив, что все вытерпит, но узнает, что случилось.

— Опять подарили? — не сдержавшись, простонал Орлов. — Господи! Ты уже столько раз подставляла Леву с разными подарками, а тебе все наука впрок не идет! Все равно что об стену горох!

— Петр! Говори что хочешь, но сначала скажи мне, где Лева, — попросила Мария. — Я уже знаю, что в больнице, но в какой именно?

— А тебе-то зачем? — сделал вид, что удивился, Орлов.

— Между прочим, я его жена, — стараясь оставаться спокойной, ответила Мария.

— Жена?! — воскликнул Петр. — А что же ты только сейчас о муже вспомнила? Почему ты не подумала о нем, когда эту кашу заваривала? — И, видя ее недоумение, грозно пообещал: — Ничего! Я тебе сейчас в доступных для твоей дурной башки выражениях объясню, что ты натворила.

И он, все больше и больше накаляясь, объяснил. И выражения были самые доступные, но при этом очень неприличные, а закончил он уже вовсе угрожающе:

— Короче, так! Сегодня и завтра тебе на то, чтобы собрать вещи и убраться из квартиры Левы хоть к чертовой матери. Настоящих друзей у меня не так много, чтобы я ими бросался, и я тебе угробить Левку не дам! Если тебя еще раз рядом с ним увидят! Если ты хоть раз сама ему позвонишь, то пеняй на себя! Тебе та ночь в ИВС раем покажется! Ты у меня и через изолятор пройдешь! И через СИЗО, а закончишь на зоне!