Рекс Стаут - Лига запуганных мужчин
Тем не менее я крутился как белка в колесе. Я посетил Элкаса, Лэнга, Майкла Эйерса, Эдлера, Кейбота и Прэтта. В одиннадцать часов я позвонил Вульфу, хотя мне нечего было ему сказать. Я решил взяться за таксиста Питни Скотта. Возможно, что моя неподтвержденная догадка была правильна и можно было надеяться, что он кое-что знает об Эндрью Хиббарде. Однако его нигде не было. Я зашел в контору его компании, где мне сообщили, что он должен появиться в четыре часа дня. Они объяснили мне, что обычно он ездит по кругу между Четырнадцатой и Пятьдесят девятой улицами, однако может быть где угодно. Я отправился в город и поискал его в районе Перри-стрит, но там его не было. В четверть первого я снова позвонил Вульфу, ожидая, что он пригласит меня пообедать дома, но он счел, что это было бы для меня слишком хорошо. Он велел мне перехватить чего-нибудь в городе и съездить для него в Минсолу. Дитсон позвонил ему, что получил из Новой Англии дюжину луковиц новых милтоний, и предложил уступить часть Вульфу, если тот кого-то за ними пришлет.
В подобных обстоятельствах, когда посреди расследования Вульф вдруг посылает меня таскать ему какие-то орхидеи, меня всегда охватывает желание стать анархистом. Я чувствую себя ужасным идиотом. Правда, на сей раз это было не столь ужасно, как обычно, потому что дело, которое я расследовал, представлялось безнадежным. В эту субботу с утра было холодно и сухо, вот-вот должен был пойти снег. Однако я открыл в машине оба окна, и свежий воздух подействовал на меня успокаивающе, чего совершенно нельзя было сказать об уличном движении на Лонг-Айленде.
На Тридцать пятую улицу я вернулся около четырех и занес луковицы в кабинет, чтобы показать Вульфу. Он заботливо ощупал и осмотрел их, а затем попросил меня отнести их наверх Хорстману, передав ему, чтобы он не делал им насечки. Я взбежал наверх, а затем снова вернулся в кабинет с намерением задержаться там всего на минутку, вписать луковицы в каталог и снова отправиться на поиски Питни Скотта, однако Вульф произнес:
— Арчи.
По его тону мне сразу же стало ясно, что это только начало, и я сел. Он продолжал:
— Время от времени ты подозреваешь меня в том, что я уделяю недостаточно внимания тем или иным деталям нашей работы. Обычно ты не прав, что естественно. В лабиринте какой-то проблемы нам приходится выбирать наиболее многообещающие пути. Если бы мы попытались бежать сразу по всем дорожкам, мы бы никуда не пришли. В любом искусстве, — а я тоже артист своего дела, или уж вообще никто, — один из самых глубоких секретов успеха состоит в том, чтобы распознать, что можно отсечь, отбросить. Правда, это старая истина.
— Да, сэр.
— Ты следишь за моей мыслью? Заверяю тебя, что, когда мы беремся за какое-то дело, я постоянно стараюсь соблюдать ту закономерность, о которой я только что рассказал. Когда ты подозреваешь, что я что-то оставляю без внимания, ты в какой-то мере прав, ибо я рассматриваю огромное количество возможностей и шагов, которые иному человеку — не будем детально его характеризовать — могли бы показаться не имеющими значения для нашей деятельности. Однако я считал бы для себя недостойным своей профессии, если бы оставил без внимания ту вероятность, которая в результате развития событий может оказаться важной. Именно поэтому я хотел бы честно и открыто извиниться перед тобой.
Я кивнул:
— Я все еще не знаю, о чем речь. За что вы хотите извиниться?
— За неумелость, за плохую работу. Возможно, позже окажется, что эта ошибка не будет иметь катастрофических последствий, возможно, речь вообще шла о вещи незначительной, однако, когда я сидел здесь сегодня утром, размышляя о том, что мне удалось, и проводя ревизию своей совести, мне кое-что пришло в голову, и я вынужден спросить тебя об этом. Вспомни, в среду вечером, шестьдесят пять часов назад ты говорил о содержимом головы инспектора Кремера.
Я усмехнулся:
— Да.
— Как ты сообщил мне, он предполагает, что доктор Элкас нанял человека, чтобы следить за Полом Чейпином.
— Точно.
— И после этого ты начал такую фразу, кажется, ты сказал: «Однако один из этих шпиков…», что-то в этом роде. Я был нетерпелив и перебил тебя. Я не должен был этого делать. Меня подвела моя импульсивная реакция на что-то, о чем я уже знал, что это глупость. Следовало дать тебе договорить. Пожалуйста, сделай это сейчас.
Я кивнул:
— Да, я вспоминаю. Но когда вы выбросили на помойку дело Дрейера, какая разница, что Элкас…
— Арчи, черт побери, речь ведь идет не об Элкасе, мне нужна твоя фраза о том детективе. Что это за детектив? Где он?
— А разве я вам этого не сказал? Он наступает на пятки Полу Чейпину.
— Кто-то из людей Кремера?
Я отрицательно покачал головой:
— У Кремера там есть один человек… Мы посылаем туда Даркина, Гора и Кимса посменно, по восемь часов. А эта птичка сама по себе. Кремер все удивлялся, кто же ему платит, и попытался его расспросить. Но тот оказался крепким орешком, он только ругался, но не сказал ничего больше. Я думал, что он от Бэскома, но нет.
— Ты его видел?
— Да, я встретился с ним. Он как раз ел суп. Во время еды он вроде вас — совершенно забывает о делах. Я немножко за ним поухаживал, носил за ним хлеб и масло и так далее, а потом ушел домой.
— Опиши его.
— Ну… ничего особенного на вид. Весит этак семьдесят кило, рост пять футов семь дюймов. Коричневая кепка, розовый галстук. На лице царапина, какая-то кошечка его поцарапала, а он не очень удачно ее залечил. Карие глаза, острый нос, широкий рот с узкими, но не сжатыми губами, бледная, здоровая кожа.
— Волосы?
— На голове.
Вульф вздохнул. Я отметил, что кончиками пальцев он чертит на подлокотнике маленькие кружочки. Он произнес:
— Шестьдесят пять часов! Найди его и немедленно приведи сюда.
Я встал.
— Живого или мертвого?
— Если можно — по-хорошему или же с минимальным насилием, но приведи.
— Но сейчас без пяти четыре. Вы же будете в оранжерее.
— Ну и что? У нас достаточно комфортабельный дом. Пусть подождет здесь.
Я встал, вынул из ящика письменного стола разные нужные вещи, рассовал их по карманам и уехал.
16
Ни в деле Чейпина, ни в каком-либо другом деле я никогда не был таким дураком, каким меня захотело бы выставить обвинение, если бы я вынужден был предстать перед судом. Поэтому, выйдя из дома и сев в машину, я отнюдь не стал ломать себе голову над той весьма занимательной идеей, которую подсунул мне Вульф, проводя ревизию своей совести. Свое мнение я составил себе еще прежде, чем вышел из кабинета. Я пришел к выводу, что он ошибается, — я ведь ему сказал, что Кремер изо всех сил пытался заставить этого парня заговорить, — однако, как бы дело ни повернулось, ошибается он или нет, все равно это может быть забавно.
Я поехал на Перри-стрит и поставил машину в пятидесяти футах от «Кофейника». Я уже придумал, как это разыграть. Зная, каким образом Розочка реагирует на вежливое обращение, я счел совершенно излишним терять время на какие-либо уговоры. Я подошел к «Кофейнику» и заглянул туда. Розочки там не было, впрочем до начала его суповых оргий оставалось еще целых два часа. Я прошелся по улице вдоль всего квартала до самого угла, на всякий случай заглядывая во все магазины и подворотни, однако не обнаружил никаких следов ни Розочки, ни Фреда Даркина, ни чего-то такого, что выглядело бы, как детектив из городской полиции. Тогда я прогулялся обратно до «Кофейника» — с тем же результатом. Ну что ж, подумал я, не повезло, поскольку подобное всеобщее дезертирство могло означать только одно, а именно, что все эти гончие понеслись за дичью, ну а дичь вполне могла остаться где-нибудь поужинать или пойти в театр и вернуться домой заполночь.
Вот было бы веселье, если бы мне пришлось замещать здесь Фреда в поедании бутербродов с ветчиной, в то время как Вульф ждал бы меня дома, чтобы узнать, что вышло из его идеи.
Я объехал вокруг квартала, поставил машину так, чтобы хорошо видеть проезжую часть, устроился поудобней и стал ждать. Начало смеркаться, потом стемнело, а я все ждал.
Было уже почти шесть часов, когда подъехало такси и остановилось перед домом номер 203. Я попытался разглядеть шофера, поскольку мне пришло в голову, что это, возможно, Питни Скотт, но это был не он. Зато из такси вышел Чейпин. Заплатил и похромал домой, а такси отъехало. Я пошарил глазами по улице и тротуарам и заметил Фреда Даркина, который вышел из-за угла вместе с каким-то парнем. Я вылез из машины и, когда они проходили мимо меня, встал поближе к уличному фонарю. Потом залез обратно в машину. Через пару минут пришел Фред, и я подвинулся, чтобы освободить ему место.
Я сказал ему:
— Если вы с этим городским шпиком хотите малость сэкономить на транспортных расходах и берете одно такси на двоих, я не против. Только бы вы его не упустили — тогда это может вам выйти боком.
