Галина Романова - Демон искушения
— Я не знаю, Юля, меня же там не было рядом с вами.
Ответил он уклончиво, с досадой покосившись на гору окурков в чайном блюдце. Эта скотина Семенов мог бы и оставить ему хоть одну сигаретку. Все высмолил, не думая о друге. А у друга вот теперь острая потребность в никотине возникла, потому как дерьмово на душе сделалось. Бросить все, что ли, к чертовой матери, а?
— Олег, вы только не бросайте меня, ладно? — вдруг шепнула она ему и не в ухо даже, а будто в самое сердце. — Я ведь точно тогда с ума сойду. Или пропаду, или попаду куда-нибудь, в какую-нибудь историю.
— Вы уже попали, Юля. Да как попали. Нам необходимо с вами встретиться и обсудить все детали. Нужно же с чего-то начинать. Да, и вспомните, пожалуйста, в какой именно день и время вам звонили насчет долгов вашего мужа.
— А я и не забыла. — Юля без запинки назвала ему число и время. — Разве такое забудешь?!
— Адвокат не объявлялся?
— Нет пока. Мы с ним в среду должны встретиться.
— Это зачем? — тут же напрягся Невзоров, вспомнив про семеновские намеки о любовной связи.
— Так выплата по страховке на среду назначена.
— Ах вон в чем дело… — чуть-чуть на душе стало легче. — Просьба к вам, Юля, как только этот Александр Востриков объявится и назначит вам встречу, сообщите мне.
— Хорошо. А когда мы с вами встретимся?
Вот у существа разумного сразу бы вскочил вопрос: а зачем? Но разум Невзорова на время покинул, поэтому ответ, полыхнув по душе теплой волной, родился мгновенно:
— Да хоть сейчас!
— Хорошо. Я приеду к вам или вы ко мне?
— Лучше вы ко мне, Юля. Мне возле вашего дома рисоваться не вполне разумно.
— Почему?
— Потому что…
Он сморщился от недовольства собой, рожденного осторожностью. Расследование-то неофициальное, продиктованное его симпатией, ну и интересом сыскаря немного, ни к чему ему обнаруживать себя. Вот и сказал ей первое, что пришло в голову:
— Вдруг за вами следят, Юля. Вы такой возможности не рассматриваете?
— Следя-аат??? — Она почти задохнулась на последней букве. — Как следят?! Кто?!
— Выясним.
Пообещал Невзоров туманно и тут же поспешил проститься, договорившись, что Юля приедет к нему все же завтра. Сегодня ему приспичило выяснить, с какого телефона выколачивали с Миронкиной долги ее мужа.
Для выяснения Олегу непременно нужна была белая рубашка, штучки три гвоздики и непременная коробка конфет. Очень уж любила шоколад его давняя знакомая Галочка с местной телефонной станции. И все равно ей было, в каком кармане у тебя лежит удостоверение и в каком звании ты пребываешь, имелась бы в этих карманах хотя бы крохотная шоколадка, тогда разговор мог состояться. А не имелось ее, любая тема будет закрыта уже через пять минут после приветствия. Другой вопрос, если явишься к ней с официальным запросом, надлежащим образом оформленным. Но таких документов случалось по одному на десять случаев.
Такова была суровая действительность, когда мчишься по следу, высунув язык. И когда нельзя упустить времени, дожидаясь чьего-то росчерка и печати.
Через час Невзоров уже топтался возле областных телекоммуникационных сетей, вызвав Галочку телефонным звонком. Он, как на свидание, вырядился в белую рубашку с короткими рукавами, прихватил коробку конфет с огромной шоколадкой в придачу, вместо гвоздик купил бутылку шоколадного ликера, чтобы уж намертво повязать капризную телефонистку.
— Явился, майор, не запылился, — надула она тут же пухлые губы, выпорхнув к нему на ступеньки минут через десять. — Опять начнешь клянчить в обход закона?!
Закон Галочка, невзирая на ее любовь к сладкому, очень уважала.
— Галчонок, каюсь, буду клянчить. — Невзоров как можно лучезарнее улыбнулся, подхватил телефонистку под локоток и увлек в сквер напротив. — Дело так себе, но без тебя никак, поверь!
— Ой, вот только не льсти мне, Невзоров, — она понимающе хмыкнула, тут же скосила взгляд на его пакет. — Подготовленным хоть явился, майор? Или там у тебя пухлые дела с глухарями?
— Обижаешь, малыш! — Олег усадил ее на скамейку, тут же поставил ей на коленки пакет и предложил: — Оцени мое рвение, Галчонок.
Та сунула нос в пакет, повздыхала, борясь с соблазном, и проворчала минуты через две:
— Подкуп должностного лица, Невзоров. Не стыдно?
— Еще как! А что делать?!
Олег потупил взор. Ему до тошноты надоела эта словесная дребедень, которая повторялась раз за разом. Но без подобного предисловия было нельзя, нельзя было скомкать правила игры, навязанные ему Галиной. Запросто может отослать куда подальше, и тогда снова тупик.
— А никак нельзя без этого? — Она подрыгала коленками, приводя пакет в движение. — Может, разживешься, майор, бумажкой, а? Меня же из-за вас с работы попрут!
Попереть ее должны были бы уже давно, еще пару лет назад, не числись она официальной любовницей своего начальника. Но ничего же, до сих пор сидела на своем рабочем месте.
— Никак, малыш, нельзя. Стал бы я тебя напрягать, как бы можно было бы.
— А что так?
Голубые глазищи телефонистки смотрели на него с любопытством, которое и любопытством-то назвать было сложно. Так, ничего не значащий дежурный интерес: а что вот ты мне ответишь на этот раз? А то же, что и всегда, блин!
— Дело частного характера, Галчонок.
— Вечно у тебя, майор, такие дела, а мне потом…
— Ладно тебе, не капризничай, сгожусь же когда-нибудь, так ведь?
В ход пошла тяжелая артиллерия. Он не раз вызволял ее мужа-алкаша из обезьянника. Напрямую говорить об этом было дурным тоном, но вот намекнуть нет-нет да приходилось.
— Замахали вы меня уже, господа сыщики. — Галочка снова заглянула в пакет. — Как догадался, что такой ликер люблю, признавайся? Колька твой разболтал?
Колька ему ничего такого не говорил, но загадочного туману в глаза напустить пришлось. И руками развести так, чтобы груди ее коснуться, вроде бы невзначай. Галочка любила подобные знаки внимания. Относила их на счет своей неотразимости. И хотя она Невзорову никогда не нравилась, приходилось и здесь играть по правилам.
— Черт с тобой! Чего надо?
Она сразу деловито подобралась, перестав поводить плечами так, что грудь вываливалась из низкого выреза платья. Чуть отодвинулась от Олега. Скомкала пакет и сунула его себе под правый бок, в недосягаемое от майора место, он-то сидел от нее слева. Приготовилась, стало быть, помогать ему станет.
Он достал из кармана заранее заготовленную бумажку с номером телефона, адресом — на всякий случай, датой и временем звонка.
— Вот… Нужно узнать, с какого телефона звонили.
— Понятно. — Она внимательно прочла, тут же скомкала бумажку и сунула ее в лифчик. — Сделаю.
— Когда, Галь?
— Как сделаю, так позвоню. Не дави! Будешь нудить, пошлю тебя куда подальше. К прокурору, например, за официальным запросом. Давай, майор, пока. — Галочка поднялась со скамейки, потянув за собой пакет. — Быстро не жди. Сегодня не успею. Завтра у меня выходной. Если только послезавтра к вечеру. Короче, как сделаю, так и сделаю. Все, иди…
Скрипнув зубами, Невзоров с улыбкой потряс ее пухлую ладошку. Пробормотал какие-то смазанные комплименты, на которые она не обратила внимания, прекрасно понимая природу грубой милицейской лести. Постоял немного, глядя ей вслед, и тут же поспешил к своей машине. Близился вечер, нужно было ехать за город, проведывать ребят и запас продуктов им пополнить.
Чуть ведь было и не забыл за всеми хлопотами. А все Семенов, разорался, разорался, будто он, Невзоров, и не живой человек вовсе и не хочет, чтобы было как у всех. Чтобы он, к примеру, так же вот, как парочка, что шла навстречу, прогуливался теперь по этому скверу. И шептал что-нибудь своей избраннице на ухо, заставляя ее краснеть и смеяться.
Интересно, вот что такого могут шептать мужчины своим женщинам, что они так вот именно млеют, а?
Невзоров с досады чертыхнулся им вслед.
Он вот не знал, допустим. И не шептал никогда ни Надьке своей, ни тем, кто случался у него до нее. И не вздыхал при луне, и на звезды не таращился. Прозаичнее у него все получалось как-то, без романтической эйфории. Интересно, а Юле он смог бы что-нибудь шепнуть такого на ухо, чтобы она зарделась от удовольствия? Наверное, смог бы. Непросто же так запах ее кожи его едва с ума не свел. И даже продубленными преступлениями своими мозгами сумел додуматься до эдельвейсов и воды снеговой. И про мрамор в лунном свете вспомнил. Да, ей точно сумел бы что-нибудь шепнуть. А Семенов орал, дурак ненормальный. Понимал бы хоть что-нибудь…
Коля позвонил ему около одиннадцати вечера. Невзоров уже успел с Максом встретиться, переложить в его руки два пакета с помидорами, колбасой, молоком и замороженными пельменями. Предупредил, что через пару дней заберет Машку непременно. Успел вернуться домой, сменить белую рубаху на футболку, растянувшуюся до размеров чехла на рояль. И пристроиться успел возле газовой плиты со сковородкой и пятком очищенных молодых картофелин, когда этот змей позвонил и стал снова сквернословить, вместо того чтобы говорить внятно.
