Лиана Мориарти - Большая маленькая ложь
Мадлен одернула себя. «Глупая девочка». Она сейчас подумала то же самое, что и Эд. Утром она извинится перед ним. Пожалуй, вслух извиняться не станет, но сварит ему яйцо всмятку, и он поймет.
Она снова стала вглядываться в фотографию. И не находила сходства с Зигги. Или оно все-таки было? Может быть, что-то в глазах. Она прочитала краткую биографию, помещенную рядом со снимком. Бакалавр того-то, магистр сего-то, член такой-то ассоциации, и тому подобное, и так далее. В свободное время Саксон занимается парусным спортом, скалолазанием, а также посвящает досуг жене и трем маленьким дочкам.
Мадлен поморщилась. У Зигги есть три сводные сестры.
Теперь Мадлен это узнала. Она узнала что-то, чего ей не следовало знать, и этого уже не изменишь. Она узнала о сыне Джейн нечто такое, чего не знала сама Джейн. Она не просто нарушила обещание, она вторглась в частную жизнь Джейн. Она пошлая вуайеристка, шныряющая по Интернету и раскапывающая фотографии отца Зигги. Она негодовала по поводу того, что произошло с Джейн, но какая-то часть ее существа смаковала эту историю, ведь так? И разве она не получала удовольствия от того возмущения, с которым приняла печальную и постыдную историю Джейн? Ее состраданием двигало чувство превосходства женщины, живущей пристойной жизнью среднего класса – муж, дом, ипотека. Мадлен уподобилась подругам своей матери, которые проявляли к ней столь живое сочувствие, когда ее и Абигейл бросил Натан. Они огорчались и негодовали, но все их охи и ахи лишь обостряли ее незащищенность и обиду – пусть даже она была искренне благодарна за домашние запеканки, которые они торжественно ставили на кухонный стол.
Мадлен уставилась в глаза Саксона, и он, казалось, тоже смотрит на нее проницательным взором, словно зная обо всех постыдных вещах, имеющих к ней отношение. На нее накатила волна отвращения, заставляя поежиться.
Сонную тишину дома прорезал пронзительный крик:
– Мамочка! Мама, мама, мама!
Мадлен с бьющимся сердцем вскочила на ноги, хотя заранее знала, что это очередной ночной кошмар Хлои.
– Иду, иду! – прокричала она и бросилась бегом по коридору.
Она справится с этим. Она легко с этим справится, и как же ей стало от этого хорошо. Ведь Абигейл она больше не нужна, а на свете встречаются злые люди вроде Саксона Бэнкса, которые могут так или иначе обидеть ее детей, и она ни черта не сможет с этим поделать. Но она, по крайней мере, может вытащить из-под кровати Хлои того самого монстра и убить его голыми руками.
Глава 35
Мисс Барнс. После того небольшого инцидента в ознакомительный день я готовила себя к трудному году, но начало оказалось хорошим. Отличные ребятишки, и родители не слишком досаждали. Потом, примерно в середине первого семестра, все стало разваливаться.
За две недели до вечера викторин
– Кофе латте и кекс.
Джейн подняла глаза от ноутбука, а потом снова опустила к стоящей перед ней тарелке. От пышного, душистого кекса, обсыпанного сахарной пудрой, медленно поднималось колечко пара. Рядом с кексом на тарелку были красиво выложены взбитые сливки.
– О, спасибо, Том, но я не заказывала…
– Я знаю. Кекс за счет заведения, – сказал Том. – Я слышал от Мадлен, ты хорошо печешь. Вот и захотел узнать мнение специалиста по поводу нового рецепта. Персики, орехи макадамия и лайм. Отпадная смесь. Я имею в виду лайм.
– Я только пеку кексы, – сказала Джейн. – Сама никогда не ем.
– Серьезно? – У Тома немного вытянулось лицо.
– Но сегодня сделаю исключение, – поспешно добавила Джейн.
На этой неделе похолодало – репетиция зимы, – и дома у Джейн стало прохладно. От созерцания через окно квартиры серебристо-серого океана становилось еще холодней. Казалось, от лета не осталось даже воспоминаний, словно она жила в сером и хмуром мире, пережившем апокалипсис.
– Господи, Джейн, зачем же так мучиться? Почему бы тебе не взять ноутбук и не устроиться за столиком в «Блю блюз»? – предложила как-то Мадлен.
Вот так Джейн стала каждый день появляться там с ноутбуком и файлами. Кафе было заполнено солнцем и светом, и Том растапливал дровяную печь. Переступая порог, Джейн всякий раз восхищенно вздыхала. Ей казалось, она села в самолет и перенеслась в совершенно иное окружение, не имеющее ничего общего с ее жалкой сырой квартирой. Она старалась приходить в промежутке между утренним и вечерним наплывом посетителей и, разумеется, заказывала в течение дня скромный ланч и кофе.
Бариста Том представлялся ей теперь чем-то вроде коллеги, занимающего соседний отсек. С ним было приятно поболтать. Им нравились одни и те же телевизионные шоу, а случалось, одна и та же музыка. Музыка! Она и забыла о существовании музыки, как и о книгах тоже.
– Я превращаюсь в бабушку, да? – ухмыльнулся Том. – Кормлю всех насильно. Попробуй кусочек. Не съедай все из вежливости.
Джейн смотрела, как он уходит, но потом отвела глаза, сообразив, что с удовольствием созерцает его широкие плечи в форменной черной футболке. От Мадлен она узнала, что Том – гей и сейчас приходит в себя после любовной драмы. Мужчины-геи обычно хорошо сложены, каким бы банальным ни казалось это мнение.
За последние несколько недель, с тех пор как она прочитала сексуальную сцену в ванной, с ней что-то творилось. Как будто ее истосковавшееся по ласке тело начинало само по себе возрождаться к жизни. Она ловила себя на том, что бросает случайные праздные взгляды на мужчин и на женщин, но в основном на мужчин. Но эти ее взгляды выражали, пожалуй, не вожделение, а заинтересованность и любование.
Внимание Джейн привлекали не такие безусловно красивые люди, как Селеста, а обычные люди с заурядными, но по-своему красивыми телами. Загорелое предплечье с татуировкой солнца, виднеющееся над стойкой станции обслуживания. Затылок старика в очереди супермаркета. Икроножные мышцы и ключицы. Происходили странные вещи. Она вспомнила об отце, которому несколько лет назад сделали операцию на пазухах, вернувшую ему обоняние, об утрате которого он не догадывался. Самые обычные запахи приводили его в восторг. Он без конца нюхал шею матери Джейн, мечтательно говоря: «Я позабыл запах твоей мамы! И даже не знал, что забыл его!»
Дело было не только в той книге.
А также и в том, что она рассказала Мадлен о Саксоне Бэнксе и повторила его дурацкие словечки. От этого его слова потеряли силу. Теперь они провисли и съежились, как надувной детский батут, когда из него выпускают воздух.
Саксон Бэнкс – мерзкий тип. На свете существуют мерзкие люди. Это знает каждый ребенок. Родители учат детей держаться от них подальше. Игнорировать их. Уходить прочь. Громким и твердым голосом говорить: «Нет. Мне это не нравится», а если они не отстают, позвать учителя.
Даже оскорбления Саксона годились для школьного двора. «От тебя воняет. Ты уродина».
Джейн всегда понимала, что ее реакция на ту ночь была чересчур сильной или, быть может, чересчур слабой. Она даже не расплакалась. И никому не рассказала. Она проглотила все целиком, сделав вид, что это ничего не значит, и это стало значить очень многое.
А теперь получалось, что ей хочется говорить на эту тему. Несколько дней назад, когда они с Селестой были на утренней прогулке, она рассказала ей сокращенный вариант своей истории. Селеста только посочувствовала ей, добавив, что Мадлен совершенно права и Зигги совсем не похож на отца. На следующий день Селеста подарила Джейн красную бархатную коробочку с кулоном. На тонкой серебряной цепочке висел голубой камешек.
– Этот камень называется лазурит, – застенчиво произнесла Селеста. – Считается, что этот камень залечивает душевные раны. Я не особо верю в такие вещи, но, как бы то ни было, кулон симпатичный.
А сейчас Джейн приложила к подвеске ладонь.
Новые подруги? Дело в этом? Морской воздух?
Вероятно, помогали и регулярные физические нагрузки. Они с Селестой постепенно приобретали хорошую форму. Они обе очень радовались, когда замечали, что, поднявшись наверх по лестнице около кладбища, не останавливаются, чтобы перевести дух.
Да, вероятно, физические нагрузки.
Все, чего ей недоставало по жизни, – это быстрая ходьба на свежем воздухе и целительный камень.
Она воткнула вилку в кекс и отломила кусочек. Прогулки с Селестой к тому же возвращали ей аппетит. Если не поостеречься, можно снова растолстеть. Горло сдавил спазм, и она положила вилку. Значит, еще не совсем вылечилась. Неправильное отношение к еде.
Но нельзя же обижать милого Тома. Она взяла вилку и положила в рот крошечный кусочек. Кекс был воздушным, и Джейн распробовала все ингредиенты, о которых говорил Том: макадамия, персик, лайм. Закрыв глаза, она почувствовала уютное тепло кафе, вкус кекса, знакомый аромат кофе и запах подержанных книг. Отломив кусок побольше, она зачерпнула взбитых сливок.
– Ну как? – Том склонился над соседним столиком, протирая его салфеткой, которую достал из заднего кармана.
