Мишель Бюсси - Самолет без нее
Где-то он уже видел эту машину, причем совсем недавно!
Но где?
Вспомнить оказалось не так уж трудно. Почти весь день Марк провел в метро, то есть под землей. На поверхность он выбирался всего дважды. Здесь, в Куврэ, и…
Возле дома Гран-Дюка!
Ему на плечо легла чья-то рука.
В спину уперся металлический ствол. «Огнестрельное оружие?»
Тишину разорвал высокий, почти пронзительный голос:
— Что ты тут вынюхиваешь, поганец?
26
2 октября 1998 г., 12.50.
Как ни странно, признаков приближения приступа Марк не ощущал. Ни удушья, ни дрожи в руках. Разве что пульс чуть ускорился.
Без паники.
Повернись.
К сожалению, на улице Шо-Солей не было ни души. От высоких деревьев на землю ложились неровные тени. Марк очень медленно развернулся, демонстративно поднял вверх руки, дабы показать, что не намерен спорить.
— Не прикидывайся дураком, Витраль.
Марк прищурился. Перед ним стояла девчонка ростом в полтора метра, весившая не больше сорока килограммов и одетая так, словно только что покинула пансион благородных девиц. При этом у девчонки было лицо тридцатилетней женщины.
«Мальвина де Карвиль!»
Марк никогда ее раньше не видел, даже на фотографии, но сразу догадался, кто это. Она держала его на мушке, и в глазах у нее горела ярость. Марк судорожно обдумывал события последних часов. «Значит, синий „мини-ровер“, припаркованный в нескольких метрах дальше, а часом раньше замеченный им на улице Бют-о-Кай, принадлежит Мальвине де Карвиль. Следовательно, девица побывала дома у Гран-Дюка. Вооруженная пистолетом. Выходит дело, Кредюля Гран-Дюка застрелила она. А теперь собирается застрелить его».
Мальвина окинула его презрительным взором.
— Какого черта ты здесь забыл, Витраль?
В интонациях Мальвины проскальзывало что-то почти комичное, как у шавки, облаивающей прохожих из-за забора. Но Марк понимал, что не должен поддаваться первому впечатлению. Эта психопатка на все способна. Например, с дьявольским смехом пустить ему пулю в лоб. Но вопреки всем доводам рассудка, Марк почему-то не мог заставить себя отнестись к угрозам нелепо одетой пигалицы серьезно. Опять-таки, никаких симптомов приближающегося приступа агорафобии он не ощущал.
— Не дергайся, Витраль. Стой где стоишь.
Марк, все так же держа руки над головой, придвинулся к Мальвине на полметра и улыбнулся.
— Хватит на меня пялиться! — заорала Мальвина и отступила на шаг. — Ты меня не напугаешь! Я все про тебя знаю! Знаю, что ты спишь со своей сестрой! Как тебе, не противно трахать собственную сестру?
Марк снова не сдержал улыбки. Эти обвинения в устах Мальвины звучали невероятно фальшиво. Они напомнили ему восьмилетних мальчишек из летнего лагеря Дьеппа, прячущих робость и неуверенность в себе за самыми грязными ругательствами.
— Если принять твою точку зрения, то я сплю не со своей, а с твоей сестрой…
Этого Мальвина не ожидала и растерялась. Словно компьютер, служивший ей мозгом, завис из-за нехватки объема оперативной памяти. Наконец она нашлась:
— Ты прав. Ты трахаешь мою сестру. Она слишком хороша, чтобы принадлежать к вонючему клану Витралей. Но ничего. Лизе-Розе уже восемнадцать, скоро она даст тебе ногой под зад.
Марк пропускал оскорбления Мальвины мимо ушей. Они звучали слишком пародийно, чтобы задеть его. Ему даже не хотелось перед ней оправдываться или отрицать тот факт, что он спит с Лили. Марк спокойно пошел по аллее, не обращая внимания на Мальвину. Та подняла свой маузер.
— Стой где стоишь, кому говорю!
Марк даже не обернулся.
— Извини, но я пришел не к тебе, а к твоей бабушке. Мне надо с ней поговорить. Это и есть «Розарий»?
— Еще шаг — и я стреляю. Ты что, оглох?
Марк сделал вид, что не слышит ее. Не делает ли он роковую ошибку? Прав ли он, полагаясь на инстинкт, не подающий сигналов о приближении приступа? А что, если эта ненормальная все-таки выстрелит, и он упадет на землю с пулей в спине? Ведь убила же она Гран-Дюка. По позвоночнику текли капли пота. Он уже стоял перед воротами «Розария».
— Что ты там забыл? Сейчас я тебя прикончу!
Мальвина с девчоночьей резвостью скакнула вперед, встала перед Марком, нацелив ему в грудь маузер, и снова с ног до головы окинула его взглядом.
— Ты что-то ищешь? — спросил Марк, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком насмешливо.
— Где твой рюкзак? Куда ты ее запрятал? Под куртку сунул?
— Мне что, раздеться? Ты настаиваешь?
— Держи руки на виду!
— А, так ты предпочитаешь раздеть меня сама? Обыщешь своими маленькими ручками?
Мальвина колебалась. Марк засомневался, не слишком ли далеко он зашел. Девица-то явно не в себе. Ее палец лежал на спусковом крючке маузера. Марк заметил на этом пальце серебряное кольцо с крупным коричневатым камнем того же оттенка, что глаза Мальвины, только не тусклого, а лучистого. Мальвина продолжала сверлить его глазами. «Ясное дело, соображала, куда подевалась тетрадь Гран-Дюка. Как умно он поступил, приняв меры предосторожности».
Марк собрался с духом и произнес:
— Прости, Мальвина, но я предпочитаю твою младшую сестру.
И, не дожидаясь ответа, надавил на кнопку домофона.
— Ах ты засранец! Да я тебя…
Мальвина не договорила. Из переговорного устройства раздался женский голос:
— Да?
— Это Марк Витраль. Я пришел поговорить с Матильдой де Карвиль.
— Входите.
Калитка открылась. Мальвина растерянно посмотрела на свой пистолет, потом снова нацелила его на Марка.
— Ты что, не понял? Давай, заходи!
Марк догадывался, что имение Карвилей — одно из самых крупных в этом квартале, населенном богачами, — должно производить сильное впечатление, но вид огромного парка, даже сейчас, осенью, выглядевшего внушительно, цветочные клумбы и вытянувшиеся идеально ровными рядами шеренги роз поразили его своим великолепием. Сколько же тут соток? Тысяча? Полторы? Он шел по аллее, засыпанной розовым гравием. Пигалица с пистолетом в руке не отставала от него ни на шаг.
— Что, Витраль, нравится? Это «Розарий». Самый большой парк Куврэ! А с третьего этажа видна Марна… Ты хоть понимаешь, чего вы, Витрали, лишили Лизу-Розу?
Марк еле сдержался, чтобы не влепить этой шмакодявке оплеуху. Она рассыпала свои отравленные стрелы наугад, но некоторые из них по чистой случайности попадали точно в цель. Марк не мог не сравнивать «Розарий» с палисадником дома на улице Пошоль. Пять метров на три. Если во двор загоняли «ситроен», то свободного места вообще не оставалось. Вдали, там, где виднелась оранжерея, из парка выскочила белка и испуганно уставилась на людей.
— Надеюсь, хотя бы сейчас тебе стало стыдно!
«Стыдно?»
Марк словно наяву услышал смех Лили. Как только Николь выводила грузовик, уезжая работать, они с Лили бежали в сад играть — в классики или в бадминтон. В детстве этот крохотный садик был им дороже, чем все на свете «Розарии» вместе взятые.
Вот и крыльцо. Три ступеньки. Мальвина, не опуская маузера, прошла вперед и толкнула массивную деревянную дверь.
Марк последовал за ней.
«Не сглупил ли он, по собственной воле заявившись сюда?» Он никого не предупредил, что собирается к Карвилям. И никто не знает, куда он отправился. Мальвина указала ему на длинный коридор. Они поднялись еще на три ступеньки. Стены украшали картины с деревенскими пейзажами; на чугунных вешалках висели шубы. Овальное зеркало, установленное в торце, создавало иллюзию бесконечности коридора.
Мальвина ткнула стволом пистолета в первую справа дверь, украшенную красным лепным орнаментом. Они вошли.
Это была большая гостиная. Почти вся мебель — диваны, комоды — была накрыта белыми чехлами. Очевидно, их снимали только перед приемом гостей. Всю стену напротив Марка занимал книжный стеллаж. В противоположном углу стоял, сияя лаком, белый рояль. «Петрофф». Неимоверно дорогой. Марк в этом разбирался.
Матильда де Карвиль ждала его. Прямая, высокая, стройная. Строгость ее облика нарушали лишь свисавший с шеи крест и испачканный землей подол длинного платья. Рядом дремал в коляске Леонс де Карвиль. Марк обратил внимание на лежащий у него на коленях плед — на нем виднелось несколько пожелтевших кленовых листьев. Черная вдова и паралитик — сцена, достойная третьесортного ужастика.
Матильда де Карвиль не шелохнулась при его появлении. Лишь ее губы искривила странная улыбка.
— Марк Витраль… Какой неожиданный визит! Вот уж не думала, что вы когда-либо почтите нас своим присутствием.
— Я тоже так не думал.
Ее улыбка стала чуть шире. Мальвина отошла в угол комнаты, ближе к роялю.
