Золотой человек - Джон Диксон Карр
Внизу включился свет.
– Что он говорит? – донесся голос Элеоноры.
– Он говорит, чтобы меня убрали, – растерянно отозвался коммандер.
Лифт двинулся вниз.
Ник замялся:
– Надеюсь, я не выгляжу полным дураком. Но я все же не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Эль Греко.
– Не понимаешь?
– Или Золотой Человек, если уж на то пошло. При всем уважении, сэр, я полагаю, что улика может сработать только в одном случае…
Ник упомянул имя некогда известного литературного персонажа.
Г. М. хотел было отвернуться, но тут резко, будто его укололи булавкой, обратил лицо к Нику.
– И я также признаю, – продолжал тот, – что мои познания в области медицины оставляют желать лучшего, а иначе я бы гораздо раньше обнаружил еще одну улику.
Г. М. вздохнул:
– Да, сынок. Да. Думаю, теперь ты все понял.
Женщины часто увлекаются тайнами. Однако непрерывная череда загадочных реплик, которыми обмениваются в ее присутствии двое мужчин, может свести женщину с ума еще вернее, чем несчастная любовь или муж, надевший неподходящую шляпу. Бетти была терпеливее многих. Но, похоже, и ее терпение истощилось. Переводя взгляд с одного на другого, она невольно сжала кулаки.
– Ты понял, откуда взялась кровь на клейкой ленте? – спросил Г. М.
– Думаю, что да.
– А поцарапанное серебро? – продолжал допытываться Г. М., вытягивая руку и как будто толкая что-то в воздухе.
– Да, определенно.
– А синяки на голове? Ничем другим их объяснить нельзя, верно?
– Согласен. В данных обстоятельствах нельзя.
– Угу. Теперь ты, возможно, понимаешь, что я намерен сделать во время представления, не вызывая подозрений, и чего я не смог бы сделать в частном порядке, не подвергшись при том нападкам. – Г. М. зловеще осклабился. – Пока это только предположения, сынок, и мы должны подтвердить нашу гипотезу. А если мы это сделаем…
На заднем плане группа помощников-энтузиастов все еще возилась с лифтом. На этот раз посланцем снизу оказался дворецкий Ларкин, возникший словно джинн в золотисто-сером гроте. Бросив на компанию у бара извиняющийся взгляд, он снова провалился сквозь землю.
Ник покачал головой:
– Я все еще не понимаю вашей игры, сэр. – Он вспомнил предостережение Мастерса. – Послушайте, вы ведь не будете метать ножи, или ловить пули, или что-то еще в этом роде?
Г. М. зловеще ухмыльнулся:
– Нет, сынок! Нет. Я не стану срывать маски. Разоблачений не будет. Заинтересованное лицо ни о чем не догадается. Нас ждет настоящее и – я тебя предупреждаю – грандиозное представление.
– Но…
– Поговорим об этом позже. Гори все огнем, ты можешь дать мне минутку? Я хочу порепетировать.
Следующим, кого Элеонора доставила с нижних этажей, был Винсент Джеймс. Он не стал ждать, пока его отправят обратно, и, ловко, как большой кот, соскочив с подъемника, направился к бару. В синем двубортном костюме и тщательно завязанным старым галстуком, в котором угадывались университетские цвета, он мог бы послужить образцом небрежной элегантности, так что Ник, стоявший со стаканом виски в руке, вдруг вспомнил, что так и не удосужился побриться.
– В такую рань? – Винсент укоризненно покачал головой. – Ох, старина… Так ведь и до белой горячки недалеко. Мой тебе совет: будь хорошим мальчиком и вылей эту дрянь.
Г. М. посмотрел на Винса с откровенной неприязнью:
– Мне показалось, вчера за обедом вы говорили, что собираетесь поиграть в сквош сегодня утром?
– Да, собирался. Здесь в гараже первоклассный корт.
– Ну и что?
– Старина Доусон дал задний ход. Забавная штука. Парень упорно отказывается от любых игр. Как я ни старался, ничего не вышло. А ведь учился в Вестминстере. Кстати, вспомнил. Доктора́.
– Доктора́? – повторил Г. М.
– Да, я думал об этом прошлой ночью перед сном. О докторах. Думал, что надо бы вам сказать…
– Послушайте, – любезным тоном заговорил Г. М. – У меня много работы. Не могли бы вы отвалить?
– Но разве вы не хотите услышать?..
– Нет! – отрезал Г. М.
– Чудной вы, старина, – задумчиво произнес Винс, всем своим видом выражая доброжелательное отношение к сэру Генри. – Знаете, вам нужно делать что-то с этим брюхом. В вашем возрасте, когда вы уже далеко не в расцвете сил, избыток веса может быть опасен. Возможно, вы пьете слишком много портвейна. Кстати, не обижайтесь за мое критическое отношение к вашему представлению. Никого не хочу обидеть, но эти благотворительные акции всегда наводили на меня скуку, чего я и не скрываю.
Люк снова открылся, и снизу хлынул поток света, принесший Элеонору. Перед присутствующими возникла словно изготовившаяся к прыжку, черная с алым фигура с белозубой улыбкой. И в этот момент произошло нечто, повергшее всех в шок. Бетти Стэнхоуп с грохотом откинула крышку барной стойки, выскользнула из-за нее, быстро пересекла комнату и выбежала за дверь.
– Извините, – сказал Ник и тут же бросился за ней. – Бетти!
Купол Дома Масок представлял собой замкнутое пространство внутри замкнутого пространства. В стенах круглого театра не было ни окон, ни щелей. Но окна были во внешней стене, окружавшей помещение театра. Между двумя стенами оставался проход шириной около трех-четырех футов, по которому можно было прохаживаться, как по прогулочной палубе, и греться на солнышке, если оно появлялось.
Ник бросил взгляд на лестницу, ведущую вниз. На ступеньках ковра не было, и, если бы Бетти побежала вниз, он обязательно бы ее услышал.
– Бетти! – снова позвал Ник и зашагал по выкрашенной в белый цвет и застеленной соломенной циновкой застекленной галерее.
Здесь было холодно. Не настолько холодно, чтобы замерзнуть, но достаточно холодно, чтобы понять, какая погода снаружи. Двери, расположенные через определенные промежутки между окнами, вели на слегка наклонную чердачную крышу, занесенную глубоким снегом.
– Со мной все в порядке, – послышался приглушенный голос. – Пожалуйста, уходите!
Бетти стояла у самого окна, спиной к Нику и уткнувшись лицом в сгиб локтя.
– В самом деле, не беспокойтесь. – Голос ее немного окреп. – Просто если бы я задержалась там еще на секунду, то наверняка бы закричала. А этого мне не хотелось.
У Ника хватило ума промолчать.
– Сначала вы и Г. М. Потом все эти люди, появляющиеся из люка и проваливающиеся вниз. Я так и не решила, смешно все это или ужасно трагично. – Она еще немного помолчала. – Вы когда-нибудь, в старые добрые времена, ходили на дурацкую выставку на Монмартре, под названием «Проклятье»? Так вот, мне всегда нравился театр Флавии, но сегодня он напомнил эту выставку. Не хватало только, чтобы с потолка спустилось и зашипело чучело змеи.
Ник остался на месте.
Высота здесь была немалая. Край чердачной крыши нависал над самыми зубцами стен. Дальше лежали заснеженные холмы, настолько
