Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов
– Чего долбишь? Тут не магазин, туалета нет, позвонить не дам! В город ехать нужно прямо вдоль железки.
Лев Иванович вытащил из нагрудного кармана красное удостоверение оперативного работника и вытянул вверх в руке. Такой прием всегда действовал на государственных служащих. Кудрявая диспетчер со вздохом уточнила:
– Кого ищете?
– Откуда вы знаете, что мы ищем человека? – удивился Гуров.
Женщина махнула рукой куда-то в черноту сосновых верхушек:
– У нас в пяти километрах санаторий и база отдыха элитная, перепьют, в лесу заблудятся, а потом к нам по путям тащатся. Каждую неделю по олигарху находим на перроне или на путях.
– И куда потом их отправляете?
– Да куда, в полицию в Златов, если документов нет. Ну и в санаторий звоним, чтобы гостей своих забирали.
– Двое суток назад кого-нибудь находили?
– Это когда Туманный взорвали?
– Верно, в ночь перед взрывом находили потеряшек?
– Да, была тетка тут, утром обходчики нашли ее голую в сугробе. Я сама побоялась смотреть, вдруг померла. На богачку не похожа, одежка слишком простая рядом валялась. Так что ее «Скорая» увезла в город, а то непонятно было, померла или живая. Что с нею стало, не знаю.
Гуров заторопился обратно к машине – вперед, теперь в больницу Златова.
В мрачном здании стационара его встретили неприветливо, врач, услышав про найденную на станции женщину, процедила сквозь зубы:
– Наконец явились. Она уже вторые сутки койку занимает, ни документов, ни протокола. Мы ее как должны оформлять для оплаты в фонд соцстраха? Как взбесились с этим взрывом, вся полиция в Туманный уехала, будто других дел больше нет.
Лев Иванович, не обращая внимания на ворчание врача, накинул халат и двинулся в палату. Он сразу ее узнал. Длинные с проседью пряди разметались по подушке, от обморожения все лицо у женщины было покрыто красными пятнами и распухло так, что вместо глаз остались щелки. Женщина лежала без движения, скорчившись калачиком под дырявым казенным одеялом. Она не реагировала на соседей, не повернула головы в сторону посетителя.
– Ольга, – негромко позвал ее Гуров.
Женщина сразу же открыла глаза, со стоном заворочалась на кровати.
– Вы знаете, кто я? Вы нашли меня, да? Мой муж, он обратился в полицию! Наконец-то. Я просила сообщить ему, но никто не хочет меня слушать. Они думают, что я бомжиха или пьяница с улицы.
– Вы Ольга Борисовна Дымова? – спросил Лев Иванович.
– Да, – прошептала пациентка. – Но у меня нет документов, они остались в поезде. Я села в поезд со своим мужем Олегом. Дальше ничего не помню. Не помню, как оказалась здесь. Где мой муж? Что произошло?
Врач рядом засуетилась, поняв, что зря они определили женщину без документов в бомжи. Поправила подушку, заискивающе проговорила:
– Мы решили было, что пьяная, только сейчас она стала в себя приходить. А то совсем была не в себе, еле мычала.
В ответ Лев Иванович лишь сурово взглянул на врача, давая понять, чтобы помалкивала, не мешала беседе.
– Ольга Борисовна, как зовут вашего мужа? Где вы живете?
– Дымов Олег Дмитриевич, город Орловск, отсюда двести километров. Мы путешествовали на поезде, поехали в районный центр, на родину. Мы там учились вместе в железнодорожном техникуме, там же познакомились, а позже поженились. Мы сели в вагон, заказали чай, чтобы согреться, и дальше провал в памяти. – Женщина в ужасе вскрикнула: – Взрыв! Я слышала, на станции был взрыв! Почему вы спрашиваете об Олеге? Он погиб? Что с ним?!
Ей было трудно говорить, она тяжело сипела, по всему было видно, что больная чувствует себя неважно, но она попыталась подняться. Врач, проявляя заботу, бросилась к ней:
– Вам нельзя вставать, постельный режим. У вас сильное переохлаждение!
– Олег! Олег! – Дымова в тревоге заметалась по кровати.
Лев Иванович осторожно дотронулся до перемотанной бинтами руки женщины:
– Ольга Борисовна, он жив. С ним все в порядке, он также лежит в больнице и очень беспокоится о вас. Вы каким-то образом пропали из вагона перед взрывом. Постарайтесь вспомнить, что произошло.
Женщина, всхлипывая, помотала головой:
– Темнота, потом помню, что было больно правой руке.
– Можно я посмотрю на ушиб? – попросил Лев Иванович.
Дымова стыдливо выпростала из-под одеяла правую руку, на ней помимо черных следов обморожения вытянулись длинные полосы ссадин. Под кожей до сих пор застряли черные мелкие камешки – женщина явно выпала из вагона на гравий, которым отсыпаны рельсы по всей длине полотна, пробороздила телом при падении, получив рваные продольные повреждения на коже.
– Что же вы медсестре не сказали, хирург бы обработал вам рану. У вас же инородные тела под кожей, надо доставать, – снова засуетилась врач-дежурная.
Лев Иванович попросил:
– Дайте нам возможность поговорить без свидетелей.
Врач обиженно развернулась, строго выдав:
– Только пять минут, пациентка еще ослаблена.
Когда она отошла подальше, Гуров наклонился к Дымовой и тихо заговорил:
– Ольга Борисовна, я понимаю, что вам сейчас тяжело. Но это очень важный вопрос. Ваш муж Олег, как вы считаете, он мог бы совершить преступление?
– Вы про взрыв? Олега подозревают? – Дымова снова заметалась по кровати, прижала руки к груди. – Олежек мухи не обидит, он просто высокий и большой, голос громкий, но он сущий ребенок, доверчивый и очень искренний. Мы ведь люди советской закалки, не привыкли врать, воровать, нарушать закон. Да спросите хоть у соседей, его же все обожают, он безотказный. Инженер, и руки золотые, чинит всем бесплатно технику. И денег не берет, стыдно ему, просто так, по-человечески, помогает. И по работе его звали много куда, и даже в министерство. Олег отказался, так и сказал – не смогу я, Олечка, врать и лебезить перед начальством. А я его поддержала, пускай у меня муж остается хорошим человеком, имея большие деньги да квартиры, счастлив с ними не будешь. Совесть чистая, мир в душе – вот что важно, у Олеженьки все это есть. Он никогда бы взрыв не организовал.
– А если бы ему пришлось выбирать между преступлением и спасением вашей жизни?
– Нет! – твердо заявила Ольга Борисовна. – Мой Олежек настоящий мужчина и настоящий человек!
Глаза ее вдохновенно засветились, так что у Льва вдруг внутри разлилось тепло. Наконец, эта женщина показала ему, что можно жить честно и в любви к другому человеку. «Туманный совсем меня затуманил, уже показалось, что хороших людей в мире не существует», – пошутил он про себя. Вслух же попросил женщину:
– Ольга Борисовна, через несколько часов я увижу вашего мужа. Что ему передать? Он будет очень рад, что вы живы и что вы нашлись.
Пациентка засуетилась, сняла через голову медальон на тонком шнуре.
– Вот, держите! Это его подарок на юбилей совместной жизни, я никогда его не снимаю, но сейчас особенные обстоятельства. Он увидит и поймет, что все теперь будет хорошо. Олег нашел меня, я верила, что найдет. – Она рассмеялась совсем молодым девичьим смехом.
Гуров попрощался с радостной Дымовой, напоследок отозвал врача в сторонку и строго приказал:
– Это очень важная свидетельница, по программе ФСБ. Обеспечьте ей хорошие условия. Отдельная палата у вас есть?
– Платная, – неуверенно протянула дежурная.
– Переведите туда, организуйте комплексное лечение и усиленное питание.
– А как же документы?
– В ближайшие сутки получите из московского ведомства. – Последние слова он уже выкрикивал, шагая по лестнице, посмеиваясь про себя над своей проказой.
Конечно, палата и сверхвнимание пациентке не положены, но маленькая ложь заставит врачей проявить чуть побольше заботы.
На улице, сев в машину, Лев Иванович задумался. Он выяснил судьбу жены Дымова, узнал тайну мужа Кати, но в поисках убийцы так и не продвинулся.
Он назвал Кирпичу адрес Селивановой, еще одна информация, которую стоит проверить. Вдруг женщина вернулась домой или связалась с родными и труп в вагоне не ее. Это направит следствие в другом направлении.
Только оперативнику в доме на далеком полустанке были не рады. Девочка-подросток в черном платке, выслушав вопрос оперативника, вдруг зло сказала:
– Убирайтесь! Вы все обманщики! Наша мама погибла от взрыва, а все про нее грязь собирают! Она ушла на работу и с тех пор не звонит! Она всегда нам звонила,
