Последний день осени - Влада Ольховская
Однако Ирина не смогла связно объяснить, что случилось, она попросту прервала разговор. Но скандала действительно не было. Костя выждал еще пару дней, а потом позволил себе поверить в это. История оставила неприятный осадок, научила осторожней общаться с людьми – и не более того.
Потянулись уже привычные дни съемок и репетиций. На этот раз Косте достался танцевальный номер, так что о свободном времени можно было позабыть. Из школы он спешил в павильон, порой пропуская уроки, дома только ночевал. Внешний мир стремительно пролетал мимо и не имел такого уж большого значения. Косте казалось, что так будет до самого отчетного концерта, на этот раз особенно важного, потому что он проходил в прямом эфире.
Однако внешний мир неожиданно напомнил о себе незваной гостьей.
Люду он заметил почти сразу. Она старалась затеряться в толпе, но в жизни Кости она сыграла слишком уж печальную роль, и обратить на нее внимание оказалось несложно. У нее не было причин приходить сюда, по идее, ее вообще не должны были пускать в павильон. Да ее, может, и не пускали – просто она успела изучить здание, знала, как пробраться внутрь незамеченной.
Пришла она не просто так, на съемках ей никогда не нравилось. Но она искала что-то… точнее, кого-то. Люда не стала выжидать, она подошла к Косте, как только перехватила его взгляд, и вид у нее при этом был совсем не дружелюбный.
– Что тебе нужно? – поинтересовался Костя.
При ее появлении в груди как будто саднило – то ли от обиды, то ли из-за памяти о предательстве. Но выдавать это Костя не собирался, со стороны он наверняка смотрелся абсолютно равнодушным.
– Чтобы ты перестал! – ответила Люда, нервно оглядываясь по сторонам.
– Что? Я тебя не видел с тех пор, как ты мне жизнь сломать пыталась. И готов не видеть еще дольше!
– Дебила из себя не строй, очень уж убедительно получается! Понятно, что занимаешься этим не лично ты. Но ты наверняка в курсе того, что происходит!
– Я пока только в курсе того, что ты немножко двинулась… или не немножко. На этом все. О чем ты вообще говоришь?
– О нападениях на мою семью! – Люда смотрела на него с такой яростью, будто больше всего на свете хотела перегрызть ему горло. – Наш дом расстреляли! Ты считаешь, что это смешно?!
– Я считаю, что это неправда.
Люда выхватила из кармана смартфон. Руки у нее дрожали так сильно, что она чуть не уронила устройство, и уже это намекало, что она вряд ли притворяется. Она нашла нужную фотографию и повернула экран к Косте, позволяя ему разглядеть окруженные трещинами пробоины на стекле – следы от пуль, не иначе.
– Это окно на нашей кухне!
– Это может быть кадр из интернета, – сказал Костя.
– Да пошел ты! Хочешь – приезжай и посмотри, это на той самой даче, где мы… где все случилось. К нам подослали какого-то психа, и он ясно дал понять, что это из-за истории с шантажом. Мы согласились ничего не публиковать, мы даже полицию не вызвали! А что в итоге? Неприятности продолжились!
– Вас снова расстреляли?
– Говорю тебе, это не шутка! Бабушке влетело за то, что мы пару дней не ходили в школу…
– Тоже я виноват?
– Раньше никто не обращал на такие мелочи внимания! К нам зачастили из службы опеки, придираются ко всему. Сашкин аккаунт в соцсетях взломали и постили такую дичь, что пришлось удалить – со всеми тысячами подписчиков, она два дня рыдала! Да еще и бабушкину карточку заподозрили в мошеннических операциях, заблокировали, мы без денег сидим, одалживать приходится…
– Это вообще никак не связано со мной! – не выдержал Костя. – И не может быть связано! Что, вам по-прежнему говорят, что это из-за шантажа?
Люда наконец стушевалась:
– Нет, но… А какие варианты?
– Понятия не имею, у бабки своей спроси! Может подобраться целый список людей, которых она шантажировала и обманывала, у вас это явно семейная традиция. Головой подумай: если бы я мог вам что-то сделать, разве я не воспользовался бы этим до концерта? Думаешь, мне в кайф было дергаться? Я реально не знаю, за что вы огребаете и от кого, но аплодирую тому чуваку.
– Да как ты можешь?!
– А как вы с сестрицей могли подставить меня? – парировал Костя. – Нигде не жало в этот момент?
– Не тебе нас осуждать, если ты действуешь такими методами! – отрезала Люда. – Между прочим, историю с шантажом не я придумала, это идея бабушки.
– Да я уже понял, что неплохо поразмыслил божий одуванчик.
– Судя по тому, что творится сейчас, вы с ней одной породы.
– Ты тоже не благородных кровей, раз согласилась на такое, – напомнил Костя.
– Ну и мразь же ты!
Горькая ирония заключалась в том, что в мире Люды он действительно был мразью. Обман и шантаж она почему-то списывала как незначительную погрешность, а вот неприятности своей семьи считала настоящим преступлением. Однако девушка быстро сообразила, что от Кости она ничего больше не добьется. Ей пришлось уйти до того, как ее заметили помощники режиссера.
Костя же остался – ждать своей очереди и обдумывать услышанное. Интересно, как много правды было в словах Люды? То окно действительно напоминало окно ее дачного домика… Хотя с такого ракурса точно не скажешь. И Люда выглядела так, будто близка к отчаянию. Но если бы все это было правдой, разве не пошли бы они с бабкой в полицию?
С другой стороны, им нечего было предъявить, кроме битого стекла – но и это наверняка списали бы на мелкое хулиганство. Проверки службы опеки, заблокированная карта, взлом аккаунта – все это не связанные друг с другом события, которые становятся подозрительными, если сваливаются на одну семью слишком часто. Угроза, от которой нельзя защититься… совсем как необоснованный шантаж.
На месте Люды Костя тоже подумал бы, что все сводится к нему. Но сам-то он знал, что ни при чем! Все эти выстрелы, диверсии… Он бы не устроил такое, даже если бы захотел, да и Женя тоже. Но кто тогда? И почему?
– Рябинин, ты там спишь стоя, как лошадь? – позвал его один из администраторов. – Тебя уже обыскались!
Настало время музыки – и все остальное потеряло значение. Для себя Костя решил, что Ирина насолила кому-то еще, куда более серьезному, чем шестнадцатилетний парень. Она об этом знает, потому и не идет в полицию, ну а внучек обманывает, чтобы они ее сами не заклевали. С верой в это беспокойство можно было отпустить.
Остаток дня прошел незаметно
